— Ничего, ничего. А вас как зовут?
— Давид. Просто Давид. Я здесь за цех отвечаю, могу всё показать. Пройдёмте? — его голос и тон никак не изменились, но манера общения, словно обмазывающая меня мёдом, за одно мгновение заставила меня непроизвольно напрячься изнутри.
— Да, конечно. Надеюсь, Давид, мы быстро закончим.
— И я, инспектор. Прошу, сюда.
Едва створки остались за нашими спинами, как в нос ударил безумный запах серы. Старые сварочные аппараты располагались рядами вдоль всего "цеха", больше похожего на какой-то притон. Машины гудели, люди за ними варили металл и гигантские детали друг с другом. Ах да, вспомнил. Эта мастерская специализируется на буровых установках. Кому-то для подземной парковки, кому-то для личных нужд, но подобные махины небходимы многим богачам. Судя по огромному выделению серного осадка, фильтры для сварки давно испортились и изорвались ко всем чертям. Но моей задачей на сегодня было сыграть добренького инспектора, поэтому я демонстративно обвёл всех занятых своим делом работников глазами, а затем обратил свой взгляд на Давида, доброжелательно кивнув.
— В целом, нарушений норм нет. Только настоятельно советую заменить устаревшие сварочные машины, — начальник цеха благодарно кивнул, судя по всему, так и не заметив подвоха. — Но мне необходимо встретиться с вашим шефом для подписи итогов инспекции. Не подскажете, когда он будет на месте?
Давид помрачнел, что никак не сказалось на его речи.
— О… Его не будет ещё около полутора часов. Вы желаете остаться здесь?
Чтобы добровольно подписать себе смертный приговор? Нет, спасибо.
— Подожду снаружи. Можете не обращать внимания, я не буду вам мешать.
Кивнув, работник развернулся и вернулся к своему изначальному занятию — перенесению коробок и каких-то металлических остовов из погрузочного шатла куда-то дальше в цех, видимо, на склад. И — о совпадение! — именно склад невозможно было ни просканировать, ни проанализировать, потому что интерфейс изо всех сил сбоил, нещадно насыщая мою голову гигантским количеством шорохов, словно при отсутствии телевизионного сигнала. Значит, экранированное помещение… И ведь спросишь, так скажет, что это особое место для хранения чего-то важного, и по регламенту обязано быть должным образом защищено. Не подкопаться.
Как инспектор я имел возможность осмотреть лишь производственные помещения и отдельные пристройки, если таковые имелись. Проклятье! И что теперь делать? Развеять легенду и сказать, что арестую его и всю шайку разом? Застрелит и глазом не моргнёт. Вызвать подмогу? Долго, да и с поличным можем не поймать. Дальше играть свою роль..?
Одну минуту. Давид даже не попросил у меня документов, хотя любой мог представиться полицейским проверяющим. Он лишь прочитал моё имя на плаще, справа на груди. Невозможно знать полицейских в лицо настолько хорошо, чтобы запомнить каждого. Просканировал? Конечно, есть такое оборудование, способное сделать подобное, не вызвав тревоги у нейроинтерфейса. Быть может, у него есть данные по мне? Тогда вся шайка, включая их шефа, уже в курсе, что никакой я не проверяющий. Тогда и весь план был изначально провальным. Проклятье.
Меня обставили. Та самая ситуация, когда охотник становится жертвой, воплотилась в реальность. Как грустно и печально, Джон. Как грустно и прискорбно…
Что я не догадался до этого чуть раньше.
Как-то незаметно прекратилось движение от шатла внутрь мастерской, и первый, подняв тучу пыли, поднялся и мерным ходом полетел в сторону магистрали. Давид как бы невзначай остановился покурить прямо у входа, боковым зрением посматривая на меня и то и дело набирая что-то в телефоне. Видимо, по поводу босса он не соврал. Конечно, с моей стороны не было никаких подозрительных действий — я лишь пялился на колонну машин чуть в стороне, прислонившись спиной к одинокому столбу. Если через пару минут здесь не будет небольшой толпы вооружённых до зубов бандитов, то можно смело ставить крест на своей карьере, ведь детектив из моей персоны никакой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Однако случилось кое-что иное. Кое-что, чего даже я не ожидал.
Давид сам двинулся ко мне быстрым шагом, пряча телефон в карман. Всё внутри сжалось и приготовилось к броску — если он рассчитывал застрелить полицейского в упор — не на того напал. Но и этому не суждено было произойти. Не дойдя до расслабившегося инспектора всего пару метров, тело мужчины дёрнулось — и рухнуло на металлический поддон перед мастерской, расплескав мозги по всей его площади. Одного взгляда на напряжённо замершее лицо Давида хватило, чтобы понять — стреляли не из лазерного или энергетического оружия. Оставалось обычное — снайперское, или, если выстрел был произведён со средней дистанции — штурмовое, по типу карабина или винтовки.
Два аккуратных отверстия, одно в сантиметре от другого. Так стреляют профессионалы, знающие, как любят киборги вставлять бронепластины вместо черепов. В этом случае второй выстрел и не понадобился — первая пуля прошла навылет, войдя в мягкий метал, которым были обиты дверные створки мастерской. Там было тихо — судя по всему, там услышали выстрелы, но понятия не имели, был ли то их человек, или же кто-то иной. Придётся зачищать бандитское логово — да простят меня простые работники предприятия.
Почему я до сих пор не распластался по земле, прячась от возможного стрелка? Всё дело в баллистической траектории — неизвестный должен был появиться из-за небольшого домика-подстанции в ста — ста двадцати метрах слева.
Двор накрыла тишина. Было слышно только мерное гудение проводов и машин на магистрали. Ещё раз кинув взгляд на распластавшееся тело и раздражённо покачав головой, я вынул светло-серый импульсный пистолет из кобуры — мощная штука, правда, всего с пятью боеприпасами, способными просверлить за один луч аккуратное отверстие сразу в нескольких нарушителях закона. Стрелок всё ещё отсутствовал. Конечно, было очевидно, что мимо проходил кто-то из коллег или, быть может, один из агентов спецотдела.
Сканер определил стремительно движущийся объект слишком поздно — тёмная фигура, пробежавшись по оголённым проводам, словно по воздуху, обеими ногами приземлилась мне на затылок. Перед глазами помутнело, однако новые удары заставили очнуться максимально быстро. Пистолет быстро отлетел куда-то в сторону, а неизвестный продолжал бить — с каждым разом перебивая жалкие попытки защитить хотя бы органы.
Как иронично, подумалось мне.
А ведь наша встреча могла быть немного иной.
Ну, сам напросился!
Переключение в боевой режим. Подтвердите.
Да/Нет.
Ткнув вариант, существовавший только в голове, я отпрыгнул, одним пинком разрывая дистанцию и просчитывая траекторию возможных выстрелов — на ремне у противника болталась та самая винтовка. Сканер показывал количество патронов в магазине — двадцать восемь из возможных тридцати. Последние сомнения развеялись — передо мной стоял виновник будущей кучи отчётов по поводу отсутствия свидетелей в деле по нелегальной торговле имплантами. Даже не знаю, где было больнее — сейчас или позднее, за письменным столом.
Однако выстрелов не последовало. Наоборот, фигура вновь ринулась вперёд, на ходу разворачивая корпус для сокрушительного удара в челюсть. Если обычный человек получит подобный, он с высокой вероятностью отключится. Но не умрёт. Хотелось бы умертвить — нога метила бы в висок.
Поймать ступню в полёте одной рукой, второй схватить за шею, спрятанную под капюшоном. Поднять в воздух и, развернув в воздухе, впечатать в поддон. Едва не упасть от внезапного веса противника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А затем получить от обязанного задыхаться от недостатка воздуха врага сильнейший удар обеими ногами в лицо. Это было очень, очень больно. Больнее, чем первые серии тычков кулаками. Возможно, это бы меня вырубило. Но не в боевом режиме, когда вся кровь перенасыщается стимулятором, а гормоны вырабатываются с такой скоростью, что можно не успеть вдохнуть.
Фигура оказалась рядом прежде, чем картинка передо мной перестала вытанцовывать чечётку.
