Покровский спрашивает меня: 'Почему?. Я говорю, что выполнил свою работу. Приборы зафиксировали смерть. Я убедился в отсутствии пульса, выждал пять минут и покинул кабинет.
– Вот видите, – говорит Покровский Олегу, – Вы зря обвиняете этого человека в недостаточной квалификации. Здесь нет его вины.
– Мне не нужны объяснения! – кричит Олег. Я продолжаю слушать, но уже почти ничего не понимаю. – Двадцать четыре часа! – заканчивает он. Покровский расширяет мой уровень доступа до третьего. Пытаюсь возражать, что поиски – это не моя задача.
– У вас осталось двадцать три часа пятьдесят три минуты! – заканчивает Олег.
2
Возвращаюсь с Олегом в комнату 13.10 и говорю, что подобного еще никогда не было. Говорю об отсутствии видеонаблюдения и законе 348 Международной Комиссии по контролю над приватностью жизни.
– Идеально, не правда ли? – говорит Олег и спрашивает, сколько мне заплатили.
Плавучая станция вздрагивает, сбивая нас с ног. Свет гаснет.
– Что происходит? – спрашивает Олег. Отвечаю, что не знаю.
Идем к специалисту по энергоресурсам. Грек поясняет, что у нас полностью иссякла энергия в третьем и четвертом ториевом стержне.
– Падение энергоснабжения было настолько стремительным, что резервный генератор не успел включиться вовремя. – Спрашиваю его об оставшихся шестнадцати стержнях. Тео сокрушенно качает головой и говорит, что через одиннадцать часов откажут стабилизаторы станции и система циркуляции воздуха.
– Значит, на поиски у нас осталось десять часов, – заявляет мне Олег.
3
В комнату 13.10 всегда входят двое, а выходит только один, но в отделе мониторинга работы электромагнитных замков говорят, что Софи вышла из комнаты вместе со мной.
– Проверьте двери в генераторный отсек, – говорит им Олег.
– Снова хочешь обвинить меня? – спрашиваю я.
– Уже обвинил, – говорит он.
4
В карцере нижнего уровня темно и сыро. Пахнет металлом и морской водой. Лежу на полу, чувствуя, как содрогается станция. Генератор сдыхает, отключая электропитание. Замки щелкают, выпуская меня на свободу.
– Ты не видел Покровского? – спрашивает Тео. Качаю головой. – Нужно срочно эвакуировать станцию! – говорит он и рассказывает о нарушении цикла катализации органического синтеза системы охлаждения. – Реактор работает по технологии быстрых нейтронов с использованием смеси изотопов урана, так что мы либо взорвемся, либо получим смертельное токсичное отравление! – говорит грек.
5
Встречаем Олега, и он снова начинает обвинять меня во всех человеческих грехах.
– Покровский сказал, что ты признался! – орет Олег.
– А кто бы ни признался?! – говорю я, сверкая в аварийном освещении разбитым лицом.
– Нужно уходить, – торопит нас грек, но лифты не работают.
– И что теперь? – спрашивает Олег. Тео говорит, что если мы не остановим запасной реактор и не снизим нагрузку на системы охлаждения, то конец.
6
Стабилизаторы то и дело отключаются, пуская станцию в дрейф. Тряска усиливается, выгоняя людей в коридоры. Все спрашивают друг друга: в чем дело? Но ответов нет. Лишь теории. Олег помогает нам продвигаться вперед, расталкивая паникующих людей.
Тишина. Весь главный персонал уже эвакуирован. Спрашиваю грека, сможет ли он разобраться во всем сам?
– Они забрали все данные, – говорит он. – Нам может не хватить времени.
7
– Не могу ждать, – признается Олег. Станция снова вздрагивает.
– Как дела? – спрашиваю грека. Он поднимается с пола и говорит, что анализатор работает автономно. Свет снова включается. Уровень перегрева генератора достигает девяноста девяти процентов.
– Это плохо, – говорит грек. – Химический анализ длится слишком долго.
– Долго? – начинать орать Олег. – А о чем ты думал, когда затащил нас сюда?!
– Да кто же знал, что они модули памяти заберут!?
– Да ты…
– Заткнитесь оба! – ору на них я. До взрыва остается пять секунд, четыре, три, две, одна…
8
Открываю глаза и начинаю дышать. Темно. Где-то рядом шевелится Олег. На мониторе видно, как остывает генератор.
– Этого не может быть, – говорит Тео, смотрит на анализатор химических веществ и говорит, что уран исчез так же, как и торий.
– Такого не бывает, – говорю я. Он показывает на экран.
– Бывает, – говорит. – Урана нет даже в нашем организме.
– Ты уверен, что здесь нет ошибки? – говорю я. – Селезенка, печень, почки… Это же невозможно!
– Выходит, что возможно, – говорит Тео и добавляет, что кроме тория и урана исчез проактиний и плутоний. – Химический анализ не обнаружил ни одного химического элемента семейства актиноидов.
– Нужно связаться с материком, – говорит Олег.
В напряженном молчании мы слушаем голос Тео. Ответа нет. Батареи сдыхают. Часа через три начнется кислородное голодание.
– Нужно выбираться на поверхность, – заявляет Олег, теряя терпение.
9
Тео ведет нас к турбине вентиляционной шахты. Многие двери закрыты, и нам приходится идти сквозь узкие технические полости. Станция то и дело содрогается, замыкая силовые провода, протянутые вдоль стен, и выбивая снопы искр, оставшегося напряжения.
Иногда нам приходится покидать технические полости, выходя в не менее опасные коридоры, заполненные паникующими людьми. Они устремляются за нами следом. Приносят хаос и смерть. Олег идет позади нас, сдерживая этот неистовый натиск. Его кулаки ломают носы, выбивают зубы. Люди падают, теряя равновесие. Хватаются за высоковольтные провода. Давят упавших, продолжая движение… Есть в этих толпах и те, кто еще сохранил рассудок. Они присоединяются к нам, замыкая шествие. Но мы не запоминаем их лиц. Они меняются слишком часто, погибая от электричества или ног безумной толпы…
10
Железная лестница обвивает вентиляционную шахту, уходя вверх. Люди бегут по ней к свободе. Железные тросы трещат под их весом.
– Мы не успеем! – кричит Олег.
– Никто не успеет, – говорит Тео. Он ведет нас к турбине. Сквозь острые лопасти в центр шахты. Нас снова окружают провода и трубы. Тео показывает уходящие вверх скобы. – Я пойду первым, – говорит он. Олег смотрит, как грек начинает подниматься. Я вижу, что у него сломаны пальцы.
– Думаешь, сможешь? – спрашиваю я.
– А есть выбор? – он неуклюже карабкается вверх. Шум и крики людей за стенами шахты продолжают усиливаться. Тросы рвутся. Лестница падает, вырывая решетку над шахтой. Она пролетает рядом с нами, разорвав Олегу плечо. Кровь стекает по его спине и падает мне на лицо. Облако пыли поднимается по шахте. Кто-то тихо стонет внизу…
11
Штиль. Даже ветра не слышно. Океан превратился в неподвижную гладь. Ни белого облака. Ни крика птицы. Мы вглядываемся до боли в глазах в бесконечную даль. Вода, которую нам удалось найти на поверхности, закончилась день назад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
