class="p1">– Это амулет, блокирующий силу. Слабенький, конечно, но зато мы с друзьями сделали его сами, – в словах колдуна отчетливо слышалась гордость, – и не один, а целых три.
– А… зачем? – осторожно спросил Кузя.
– Чтобы наставники нас не чуяли. После отбоя в общежитии обход. Дежурный див проверяет, нет ли посторонних. Если чует за дверью лишнего человека, вежливо стучит и просит открыть. И если обнаруживает соседа, то просто говорит разойтись по своим комнатам. А если гость ну… понимаешь, да? – не в своем общежитии – это уже серьезное дисциплинарное взыскание. Вот мы и придумали, как обмануть. И пригодилось.
Зажав в зубах пакет с конфетами, Кузя не скрываясь бежал по улице. Подумаешь, див спешит с поручением, для Академии это привычное зрелище. Петрович не особенно удивился позднему визиту, а подарок принял с большой благодарностью и так растрогался, что на его глазах даже выступили слезы.
– Этот молодой колдун, господин Соколов… до сих пор не могу поверить, что он заступился за ничтожного слугу. И ведь не побоялся… – прочувствованно произнес он. – Эти юноши, вот увидишь, они еще изменят этот мир, да-да.
После этих слов лицо Петровича приобрело строгий вид.
– А тебе ни в коем случае нельзя грубить колдунам, – поругал он Кузю. – Больше не смей грубить их высокоблагородию, моему хозяину, особенно в присутствии учеников. Запомнил? А теперь я сделаю чай и мы съедим твой гостинец.
Кузя прошел за библиотекарем в его пахучую комнату.
– Слушай, – сказал он, когда они сели за стол. Крылатые кошки устроились рядом на стеллажах, они тоже ожидали своей доли угощения. – Я как раз хочу спросить про твоего хозяина. Проректор Меньшов говорил, что ты верен Академии, а не конкретному человеку. Но что, если профессор Вознесенский и есть преступник? Он самый сильный после проректора, ведь так?
– Да, их высокоблагородие очень сильны, – произнес Петрович с неподдельной гордостью. – Но если они преступник, я убью их согласно приоритетам.
– Я вот что думаю: если убить ректора, потом подставить проректора, то профессор Вознесенский как раз и станет следующим ректором, так? И получит полный доступ в Хранилище?
– Он и так может входить в Хранилище. И даже у ректора нет полного доступа…
Однако Кузя, который уже привык ощущать себя настоящим сыщиком, не сдавался. Очень уж ему не понравился профессор Вознесенский.
– А твой хозяин когда-нибудь интересовался заклинаниями, находящимися в Хранилище?
– Нет. Их высокоблагородие считают использование подобных ухищрений позором. «Боевой колдун должен опираться на собственную силу и тренировать свои боевые навыки и совместную работу с дивом», – вот как они говорят.
– О, понятно.
Теория трещала по швам. А сам начинающий сыщик опять запутался. Так, надо сосредоточиться. Что бы спросили Гермес Аркадьевич или Владимир?
– А что он делал во время взлома Хранилища? – наконец придумал подходящий вопрос он.
– Они спали, – невозмутимо ответил Петрович. – Я уже говорил это их высокоблагородию господину проректору Меньшову.
– Мой хозяин – его сиятельство граф Аверин, – нахмурившись, буркнул Кузя. – И именно он ведет расследование.
– Конечно, – подтвердил Петрович. – Спрашивай, я отвечу на все.
То, что хозяин Петровича спал, ничего не доказывало. В деле был замешан сильный чародей, об этом все говорили. А, вот что надо спросить!
– А скажи, профессор Вознесенский женат? Его жена чародейка?
– Да, их высокоблагородие состоят в браке. Но их супруга лишена силы, хоть и происходит из древнего рода.
– Ага… а дети? Среди них есть чародеи?
– Двое сыновей. Оба юных господина колдуны и учатся в Академии. Старший – выпускник. Младший – на третьем курсе.
Что же, как ни печально, но профессор Вознесенский, похоже, не причастен к убийству и попытке взлома.
Неужели Олег Соколов прав? И преступник – проректор Меньшов, умудряющийся ловко водить всех за нос. Но как это доказать?
На обратном пути Кузя забежал в парк и нашел подходящую шишку. Вернувшись в комнату, он погонял ее по полу, загнал под шкаф, вытащил, спрятал под подушку, свернулся на ней клубочком и заснул.
Глава 10
Во время утренней пробежки Кузя сразу заприметил Олега. Поэтому, закончив тренировку, в столовую приятели пошли вместе. И там их поджидал сюрприз. За столиком возле окна сидел Матвей. Он вяло ковырял вилкой запеканку в тарелке. Вторую руку, полностью закованную в гипс, он с трудом расположил между своей грудью и столом. Было заметно, что ему очень неудобно. Олег с радостным восклицанием бросился к другу.
– Привет! Ты как? Лучше? Как голова? – принялся он задавать вопросы.
– Нормально, – без особого энтузиазма ответил Матвей и посмотрел на Кузю. – А это кто? Мы вроде не знакомы.
– А это герой вчерашнего дня, – пояснила подоспевшая Татьяна. – Я тебе рассказывала. – Она принялась тискать и тормошить друга.
– Как же хорошо, что тебя отпустили. В больнице-то скукота страшная. Тебе скоро можно будет обратно на занятия?
– Не знаю, – Матвей посмотрел в сторону, – я не спрашивал.
– Я пойду принести еды? – вставил реплику в дружескую болтовню Кузя.
– Очередь займи, пожалуйста, мы сейчас подойдем, – распорядился Олег. И Кузя медленно пошел к раздаче. Очень важно послушать, о чем троица будет говорить наедине.
– Он что, с нами будет сидеть? – тут же раздался шепот Татьяны.
– Да. Не хмурься, я все объясню. Оливейра классный парень. И он нам поможет.
– Поможет? Ты что же, все ему рассказал?! – от возмущения девушка даже перестала шептать.
– Почти все. Нам нужна его помощь. Я один не справлюсь с расследованием.
– Не нужно расследование… – до Кузи, уже подходящего к стойке, донесся сдавленный голос Матвея.
– Нужно, – ответил Олег тоном, не допускающим возражений. Он однозначно был лидером в этой компании, – сейчас возьмем еды, и я все объясню.
Первым получив завтрак, Кузя вернулся к столу. Матвей сидел опустив голову, запеканка так и осталась почти нетронутой. Когда Кузя сел, юноша попытался улыбнуться, но его улыбка выглядела гримасой.
– Я Матвей Светлов, – негромко и глядя на свои колени проговорил он.
Кузя в ответ улыбнулся своей самой дружелюбной улыбкой:
– Мое имя Диниш Оливейра, сеньор Светлов. И мы с Олегом вчера стали на «ты». С вами так можно?
– Можно, – Матвей махнул здоровой рукой. – Со мной теперь все… можно.
Что-то сильно изменилось в поведении Матвея. Если в прошлый раз Кузя ощущал от юного колдуна страх, то сейчас чувствовались… боль, горечь? Обида? И еще – совершенно точно отчаяние. Лицо Матвея почти ничего не выражало, его странная улыбка смотрелась приклеенной.
– О, вы познакомились, отлично, – Олег отодвинул стул, помогая Татьяне сесть, а потом устроился за столом сам.
– В общем, так, – начал он, – я продумал план дальнейшего расследования. Дело найдется для всех, даже для
