тебя, Матвей. Несмотря на…
– Да не нужно это расследование! Понятно? Ясно вам? Глупости, о Боже, какие это все глупости… – Матвей закричал так громко, что редкие студенты, находящиеся в столовой в этот ранний час, начали оборачиваться. Юноша попытался рывком подняться, тарелки звякнули, из стакана Татьяны выплеснулся компот и потек по столу. Но чародейка не обратила на это внимания.
– Матвей, – тихо сказала она и осторожно взяла его за руку.
– Что «Матвей»? Что? – молодой колдун качнулся, словно ноги перестали его держать, и опустился на стул. – Не нужно никакого расследования, – тихо сказал он, – я завтра забираю документы.
– Что?! – в один голос воскликнули Олег и Татьяна.
– А что неясного? Я уже заявление написал. Все. Просто забудьте обо мне и живите своей жизнью.
– Так, Матвей, что случилось? – Олег наклонил голову и посмотрел на товарища.
– Мать звонила утром. Ревела в трубку. Отец очнулся.
– Так это… хорошо ведь? – осторожно спросила Татьяна.
– Да… наверное. Она с врачом поговорила наконец. В общем, если не сделать срочно операцию, отец не встанет. А нужно их по меньшей мере три. Да и с операциями шансов кот наплакал. Ладно руки, ноги… шея сломана. Это конец. А у матери нет денег даже за палату заплатить, какие операции… Она работу ищет. И мне тоже надо.
Олег выглядел ошарашенно.
– И… куда же ты пойдешь?.. – спросил он.
А Кузя молчал, не зная, как задать вопрос. Вот это новости! Что же случилось с отцом Матвея?
– В государственную больницу, санитаром. Может, удастся отца туда пристроить. Там как раз… для нищих, как мы, – Матвей криво усмехнулся, – так что этот ублюдок может подавиться нашим домом. Так даже лучше.
– Кому… лучше? – растерянно проговорил Олег. – И ты вообще никак не хочешь наказать этого человека за то, что он сделал с твоей семьей? С дедом, с отцом. С тобой, наконец!
И тут Кузя понял, что медлить нельзя. Он округлил глаза, наклонился и спросил громким шепотом:
– Сеньор Меньшов и твоего отца пытался убить? Столкнул с крыши? Как тебя?..
Матвей посмотрел на Олега долгим пристальным взглядом.
– Ты… все ему рассказал?
– Нет, не все. Только про проигрыш.
– А надо было все, – лицо Матвея внезапно исказила жуткая гримаса. – Уж если позорить мою семью, то до конца, правильно? Ты знаешь, я сейчас думаю, что ты был прав: лучше бы отец умер. И я тоже.
Он перевел взгляд на Кузю:
– Видишь ли, когда мой… папа проиграл всю нашу с матерью жизнь, он принял великолепное по своей простоте решение. Покончить с собой. Поэтому вышел на проспект и бросился под первую попавшуюся машину. Итог… ты слышал. А теперь все просто. Мне надо содержать мать и отца-калеку. Моя карьера колдуна окончилась, так и не начавшись. И да, Олег, не смотри на меня так. С крыши я тоже сиганул сам. Я такой же трус, как и мой отец. Сдать экзамены на государственную стипендию я способен исключительно в твоем благородном воображении.
Матвей замолчал и опустил голову, а потом снова посмотрел на ошарашенного товарища:
– Нет, я все-таки подумал о матери. И выставил щит. Значит, хоть в чем-то я… лучше.
Кузя осторожно посмотрел на Татьяну. На ее лице не отразилось никакого удивления. Выходит, она все это знала?
Но что-то в рассказе Матвея не сходилось. Кузя решил, что подумает об этом позже. Сейчас главное – собрать информацию, воспользовавшись внезапной откровенностью. Тем более что удалось узнать нечто по-настоящему важное!
«Диниш» изобразил непонимание:
– Но разве твой дедушка не был ректором? Ректор Коимбры дон Криштиану – очень богатый человек. И дон Светлов наверняка тоже. Разве ты не мог попросить у него денег для лечения своего отца? И вашей семье должно перейти наследство…
– Нет, – хмыкнул Матвей, – дед завещал все свое немалое состояние Академии. А сына своего, моего отца, он презирал. И не дал ему на лечение ни копейки.
– Погоди, – нахмурился Олег, – ты просил у Ивана Григорьевича деньги? Но ты ничего не говорил об этом.
Лицо Матвея на миг изменилось, и Кузя снова почувствовал исходящий от него страх. И… такое же ощущение появилось со стороны Татьяны. Она смотрела на Матвея испуганным взглядом, будто хотела что-то ему сказать. Или остановить.
Матвей тоже мельком глянул на девушку и снова повернулся к Олегу:
– Не о чем говорить было. Просил. Да только и разговора никакого не получилось. Дед даже не повернулся в мою сторону. Ему не просто плевать, он надеется, что его непутевый сын помрет и перестанет наконец позорить величайшего колдуна всех времен и народов. Надеялся, – поправился Матвей и издал горький смешок.
– Но… – Кузя старался выудить еще больше информации. – Невозможно так, чтобы отец хотел сыну умереть. Я думаю, ты ошибся. Возможно, твой дед был занят, когда ты просил?
– Да ничем он не был занят. Я его специально подкараулил, когда он ночью из библиотеки шел. Он туда почти каждую ночь ходил. И я все ему рассказал, думал, его сердце хоть немного дрогнет. Но знаете что? Он сделал вид, что я – пустое место. Вот таким он был человеком. Заботился об Академии, о студентах. Вы все его любили. А мы… его семья, всегда были для него… пустым местом.
Матвей прикрыл лицо рукой, и Кузя увидел, что он плачет.
– Поделом ему. Вообще не жалко. И отца не жалко. И себя. Маму только. За что ей это все, а?..
Повисло тягостное молчание, которое нарушил Олег. Он протянул руку и коснулся пальцами гипса.
– Матвей, – тихо проговорил он, – и что же… ты вот так просто сдашься и спустишь этому ублюдку все с рук? Все, что он сделал с твоей семьей?
– А что делать? – Матвей опустил руку, но слезы продолжали катиться по его лицу. – Олег, ну сам подумай: что мы, три студента и один будущий выносильщик горшков, можем сделать против одного из самых могущественных в стране колдунов? Брось это, еще и себе жизнь сломаешь. И другу своему новому.
– Я анархист и не боюсь никаких колдунов, – тут же отозвался Кузя.
И Олег, посмотрев на него с благодарностью, добавил:
– Матвей, да послушай же! Нельзя сдаваться. Надо доказать, что проректор Меньшов – преступник. Тогда он не сможет воспользоваться своим выигрышем. Ты продашь особняк, купишь матери небольшой домик в одной из соседних деревень. Оплатишь учебу, и вам отлично хватит на скромную жизнь до твоего выпуска. А не хватит – я поговорю с отцом, одолжу тебе денег. И даже если мы не найдем доказательств этого преступления, мы все равно будем следить за ним. У этого
