— Покой нам с тобой только снится.
С этими словами я на всех парах несусь по ступеням вниз, устремляясь прямо на улицу.
— Надеюсь, я не опоздала? — кратко интересуюсь, игриво накручивая хвост на палец.
Рафаэль пристально смотрит на меня и ничего не говорит, пока я приближаюсь к нему легким шагом.
— Иди в машину, Балдо. — Серьезный тон немного омрачает мое настроение. — И еще раз увижу твой взгляд ниже ее лица, будешь ходить с тростью для слепого.
Ну и гад же он!
Рафаэль чрезмерно строг со своими людьми, но, несмотря на это, мистер Хитмен незамедлительно выполняет указание своего Цербера. И как он только терпит этого заносчивого засранца?!
— Мне кажется, я лично застегивал на тебе вещь, которая должна прятать твои чертовы соски, — заставляет вздрогнуть меня резкое обращение.
— Под этот топик он не подходил, а помочь застегнуть другой мне некому.
— Ты нарываешься, Сола.
— Тебе разве не нравится? — С притворным расстройством прикусываю нижнюю губу.
— Мне нравится, когда это доступно только мне, а не всем окружающим. На улице ты не будешь светить своими маленькими сосками!
— Боже, что за… — стискиваю зубы и, вздернув подбородок, сдавленно цежу: — Ты мастер испортить девушке настроение!
Порываюсь вернуться обратно в дом, но Рафаэль перехватывает меня за локоть, сжимает сильнее и рывком разворачивает к себе, уничтожая последние сантиметры моего личного пространства.
— Ты помнишь уговор о безвольной кукле? — спрашивает он, обнимая меня за талию.
— Да, — отвечаю, часто дыша.
— Мне кажется, с моей стороны к тебе не было пренебрежительного отношения? Свое слово я сдержал. А вот ты свое?
Мне нечего сказать. Закусываю губу, ощущая собственную уязвимость перед этим сухарем. От непонятной обиды глаза начинают жечь подступающие слезы. Только вот я не собираюсь плакать перед ним. И вообще, с чего это такая реакция? И нет, мне не стыдно, но укоризненный взгляд заставляет чувствовать себя маленькой глупой девочкой.
— Больше не делай того, что может мне не понравиться. — Рафаэль придвигается ближе, вынуждая меня запрокинуть голову, чтобы не потерять зрительного контакта. — Ты далеко не дура, и не надо меня провоцировать. Если такое еще раз повторится, я трахну тебя у всех на глазах.
От услышанного я окончательно теряю дар речи, но ему плевать. В его словах нет и намека на шутку и уж тем более флирт.
Рафаэль раздраженно проходится по мне взглядом.
— Тебе не идет такая вульгарность, Сола. Ты достойна большего. А теперь иди и переоденься во что-то более приличное, и мы заново начнем запланированный день.
Сглатываю, сгорая от стыда за свою глупость. Да, все-таки ему удалось заставить меня испытать это гребаное чувство. Сейчас и правда ощущаю себя маленькой и глупой рядом с этим суровым мужчиной. Ведь только что Рафаэль наглядно продемонстрировал свою серьезность по отношению ко мне. Такого я не ожидала, поэтому с минуту уже нахожусь в немом ступоре.
— Хорошо, — единственное, что мне удается из себя выдавить.
— Умница, — Рафаэль нарочно приподнимает пальцами мой подбородок и обжигает меня своими губами. — Быстрее, Сола. У нас не так много времени.
Разворачивает и жестким шлепком по заднице задает мне направление, отчего я непроизвольно ускоряю шаг. Вот только с каждой секундой чувство стыда безвозвратно сгорает, превращаясь в золу, из которой уже через мгновение вспыхивает неконтролируемая злость.
Глава 26
РАФАЭЛЬ
Спустя еще тридцать минут я все же получаю свое, и вместо вульгарной выскочки ко мне торопливо спускается красивая девушка с копной густых каштановых волос, волнами струящихся по хрупким плечам. Стройные длинные ноги открывают два откровенных продольных разреза на платье, но мне это нравится. Только вот резкие движения буквально кричат о том, что зеленоглазая стерва не слишком-то рада таким переменам во внешнем виде. Ничего. Привыкнет. Если потребуется, силой привью ей хорошие манеры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, — она демонстративно кружится передо мной, и подол легкого атласного платья, отливающего насыщенным сапфировым цветом, развевается на ветру, — что скажешь? Сойдет, или снова отправишь меня переодеваться? — спрашивает с легким упреком в голосе, уперев руки в бока.
— Мне нравится. Откровенно, но не вульгарно.
— Рафаэль, ну лето же! Я и так никуда не выхожу…
Притягиваю ее к себе, предотвращая девичьи капризы.
— Я же сказал: мне нравится.
Вновь кусает губы, неосознанно хмуря лоб.
— Тогда прекрати смотреть на меня с осуждением.
— Поверь, я повел себя в данной ситуации достаточно вежливо. Так что прикрыла ротик, — прижимаю палец к ее губам, лишая возможности спорить со мной, — и села в машину.
Нехотя принимая поражение, она демонстративно обходит меня стороной. Балдо раскрывает перед ней двери, и Сола недовольно усаживается в машину, манерно поправляя длинный подол. Только вот у нее не выходит, потому что тот зацепился за угол двери, поэтому я, как истинный джентльмен, наклоняюсь и высвобождаю платье. Разумеется, должной благодарности в ответ я не получаю.
— И вообще, как ты там говорил? — продолжает бурчать себе под нос, расправляя многострадальный подолом. — Ты свободный мужчина? Значит, я свободная девушка! Молодая! И нет ничего такого в том, что я подчеркнула свои плюсы обтягивающим топом! У нас, знаешь ли, в сорок пять не так все весело, как у вас. Для тебя, может, это и глупо, но когда, если не сейчас, мне совершать глупости?
— Ты несвободна, и не все глупости приводят к веселью, — обрываю гневную тираду, лениво устраиваясь в салоне авто. — И почему ты так зациклена на возрасте? — перевожу на нее вопросительный взгляд. — Тебя настолько пугает старость?
— Кого она не пугает? — фыркает она, скрещивая на груди руки. — Ну, разумеется, только не тебя, — закатывает глаза, намеренно отворачиваясь к окну. — По мне, ты вообще исчадие ада со своим, — небрежно жестикулирует руками в воздухе, — этим идеальным телом. — Но надолго ее не хватает, и Сола разворачивается, корча капризную мордашку. — Даже ни одного седого волоса! Сколько тебе?
— Не поздновато ли спрашиваешь, куколка?
Подаюсь в ее сторону и притягиваю ближе, вынуждая оседлать свои колени. Нежно провожу рукой по вьющимся шелковистым локонам. Хочу посмаковать ее агрессию, но Сола не оказывает ожидаемого сопротивления, а наоборот, словно кошка ластится к моей руке. Мысленно усмехаюсь взбалмошности этой стервозины.
— Мне сорок семь, — спокойно сообщаю, медленно облизывая губы, но удивления на ее лице не замечаю.
— Разве такое возможно? — она снова хмурится и, склонив голову, скептически продолжает: — И в чем же твой секрет?
Не в силах сдержаться, откидываю голову и смеюсь, поглаживая ее тонкую талию большими пальцами.
— Нет никакого секрета, разве что любовь к спорту, сексу и алкоголю, — говорю, глядя в потолок машины.
— Нет, я серьезно. В тебе нет изъянов, и ты даже у молодого парня можешь вызвать зависть. Тебе почти пятьдесят, а твое тело, — она запинается и кладет теплые ладони на мои плечи, заставляя меня вернуться взглядом обратно к ней, — будто сделано из стали, — вкрадчиво шепчет. Словно зачарованная, проводит руками по моему торсу, очерчивая сквозь рубашку напряженные от ее касаний мышцы. Лицо Солы смягчается, и она с придыханием исследует меня, будто впервые. — Бронзовая кожа, усыпанная татуировками, пронзительные глаза, будоражащие все внутри, даже твоя щетина идеальна, хотя, уверена, ты не из тех, кто выстригает себе ровную бородку, — фыркает она. Но меня это лишь забавляет. Интересно послушать, о чем же еще думает эта маленькая лиса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И все? — Удерживаю ее подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — Больше завидовать нечему? — нарочно вдавливаю девчонку в свою эрекцию, и она тут же краснеет, смущенно прикусывая нижнюю губу. — Скажи.
