подбрасывая и подбрасывая новое топливо, пока шатёр наконец не наполнился едким дымом от загоревшихся дров.
– Зубы застучали. Хороший знак, – облегчённо улыбнулась Ната, но быстро вернула серьёзность, указывая пододвинуть трясущуюся пациентку поближе к начавшему источать тепло огню. Через несколько минут врач оглядела взволнованные лица жителей и успокаивающе констатировала, что опасность миновала. Переглянувшийся народ обрадовался и принялся сооружать привычные пять палаток, затыкать сквозящие щели и ещё надёжнее закреплять едва держащийся у земли купол. Никто не решался высунуть наружу и носа, но, судя по звукам и кружащемуся в дымоходе снегу, там разверзся настоящий буран.
Николай наконец перестал держать то и дело подбрасываемый над землёй край шатра и облегчённо рухнул на снег, с нежностью глядя на мгновенно уснувшую Элли. Рядом опустился всё ещё подрагивающий от холода Александр, молча протягивая наполовину выкуренную сигарету. Николай благодарно кивнул, вдыхая столь редкий нынче вкус.
– Это, кстати, последняя. Дальше будем скручивать сами. Только табак начать выращивать надо, – профессор, иронично ухмыльнувшись, с удобством облокотился на заметно опустевший рюкзак.
– Хоть успели выбрать, что сжечь? – стараясь не рассмеяться, чересчур серьёзным голосом обратился Николай.
– В том отделе лежали детективы.
– Не самая серьёзная потеря.
– Я так и не дочитал «Смерть на Ниле». Кучу лет откладывал, отвлекался на что-то другое, а тут на днях начал и вот…
– Могу рассказать, чем кончается.
– Даже не думайте! – возмущённо воскликнул Александр, но быстро расслабился, заметив, что собеседник беззвучно смеется.
– Вы не перестаёте раскрываться с новых сторон, профессор. Какую ещё вашу грань нам предстоит увидеть?
– Можно сколько угодно перемешивать палитру, но новый цвет изобрести не выйдет всё равно.
Николай театрально изобразил аплодисменты, прикрыл глаза и с наслаждением вытянул начавшие согреваться ноги. Единственное, что мешало полностью расслабиться, – продолжающаяся чесотка выпадающих волос.
– Тебя Лена зовёт, – темноту нирваны нарушил безжизненный голос Березина.
Удивившись одновременно и гонцу, и посланию, Николай растерянно распахнул глаза:
– Меня?!
Степан молча кивнул и быстро прошёл мимо, падая у другой стенки рядом с одиноко глядящим в пустоту Кириллом.
– Я подбодрю его, идите, – заметив сгустившиеся тревогу и недоумение, поднялся Александр. – У всех руководителей рано или поздно случается первый срыв.
Николай, с заметным усилием преодолев несколько метров, сел возле понемногу приходящей в себя девушки – дежурившая Люба тактично удалилась.
– Как чувствуешь себя? – покосился мужчина на до сих пор бледную пациентку.
– Кудряш, – протянула Лена, стуча зубами. – Кудряш ещё у тебя?
– Прости, нет.
– Вот же блин… – приподнялась на локтях девушка, укладывая голову повыше на рюкзак. – С ним всегда спалось спокойней.
– Это всё, зачем ты просила меня позвать?
– А сам как думаешь? – раздражённо бросила Лена, прощупывая явно болящее горло. – Если вы не можете разобраться и ведёте себя как дети, придётся за вас всё делать!
– Наши со Стёпой недопонимания… – Николай замер, рыская по закоулкам сознания в поисках правильных слов. – Наши недопонимания фундаментальны. Их не решить разговорами, и на них нельзя закрыть глаза. Во всяком случае, он ясно дал понять, что не сможет.
– Да плевать всем на ваши недопонимания! Вы оба уже достали! Никто ни черта не понимает! Ты бы слышал, что люди говорят! Нами внезапно руководит едва отучившийся малолетка, а ты строишь из себя невидимку!
– Дай ему шанс, у них с Александром отличный тандем.
– Стёпа не может руководить! По крайней мере, пока! И я говорю это прежде всего ради него! Да, он красиво разглагольствует о чём угодно, но он не лидер! Он неопытен, слишком много сомневается, слишком многого боится!
Николай перевёл взгляд на опечаленно разговаривающего с профессором Степана. Во всём внешнем виде парня читалось отчаяние и готовность опустить руки:
– Ты винишь его?
– Нет, разумеется, нет, – вмиг успокоилась и вяло усмехнулась Лена. – Он трижды хотел остановиться, а я всё повторяла, что в порядке и могу идти дальше. Единственное, в чём я могу его обвинить, – в излишней доверчивости!
– Ты, кстати, проспишь часов двенадцать после такого. Не завидую твоим мышцам с утра.
– Они меня уже и так пару недель ненавидят, – Лена тяжело посмотрела исподлобья. – Так ты примешь во внимание, что я сказала?
– Отдыхай, – Николай сдержанно улыбнулся, махнул стоящей неподалёку Любе и удалился на прежнее место, улёгшись рядом с посапывающей Элли.
День пролетел в одно мгновение. К ночи гул ветра стих, обернувшись едва уловимым свистом. Юрта практически опустела: большинство жителей, отужинав безвкусной варёной крупой, уже забрались в палатки и готовились ко сну. Николай сумел подремать всего несколько часов. Почти через силу навязанная каша до сих пор отзывалась дурным послевкусием. Лежащая рядом собака, судя по виду, тоже проснулась совсем недавно. Мимо, скрывшись в темноте улицы, прошёл какой-то сонный паренёк-подросток. Дежурная у костра шелестела страницами книги, которую одолжила у профессора. Отдохнувшие дети, ускользнув от родителей, строили замок из подтаявшего у огня снега.
– Пойду я, малышка. Спокойной ночи! – Николай потрепал Элли за ухом, с трудом заставил себя встать и направился к самой незабитой палатке.
– Эй! Вы должны это видеть! Скорее наружу! – внезапно вбежал в юрту взбудораженный, тяжело дышащий парень, ещё буквально пару минут назад представлявший собой аморфно-сонное растение.
«Да что опять?!» – «Если это не грузовик с мясом – я за себя не ручаюсь!» – «Потом расскажете, чё там. Я никуда не встану!» – раздались раздражённые возгласы не успевших уснуть. Из нескольких палаток показались недовольные, зевающие лица.
– Да выйдите же и сами посмотрите! – зазывал воодушевлённый голос, чей обладатель вновь выбежал куда-то за пределы шатра.
Николай, мысленно чертыхаясь и тяжело переставляя ноги, вместе с остальной бодрствующей группкой выбрался из-под уютного купола.
– Поглядите только! – стоящий в паре метров паренёк тыкал в небо рукой, заливаясь поистине детским восторгом. Николай устало поднял глаза и… Замер.
«Это что, звёзды?» – «Да не может быть!» – «А где тучи?!» – раздались шокированные возгласы мигом позабывшей про сон толпы. Множество глаз синхронно недоверчиво щурились, вглядываясь в безоблачную высь. Укутанное сажей небо, ставшее за месяцы не просто обыденным, а единственно возможным, просто растворилось. Глазам открылись бесчисленные миллиарды кристально сияющих огней, переливающиеся градиенты отдалённых туманностей и безмерно прекрасная ярчайшая луна.
«Небо! Это небо!» – «Господи, неужели мы в безопасности?!» – «Я не верю!» – люди попадали на колени, принялись обнимать друг друга, а их щёки заливали быстро подмерзающие слезы радости. Николай же по-прежнему стоял, вглядываясь в невозможное сверкающее чудо. Организм даже отказывался моргать, боясь, что мгновения под закрытыми веками хватит, чтобы небо вновь заполнило ненавистное покрывало. Но вскоре глаза защипало и из них заструились слёзы. Машинально зажмурившись, Николай быстро вытер обжигающие ручейки рукавом и вновь уставился на будто намеренно расписанное художниками небо. Звёзды
