моменты, как в той игре, где я случайно не так застегнул ремень.
Не спрашивайте, как. Не спрашивайте. Как.
Моя задница ударяется о бетон с громким стуком, и ударная волна пронизывают меня с
ног до головы. Я сижу, на мгновение ошеломленный и дезориентированный, а над моей
головой щебечут птички Твити. У меня болит лицо, болит копчик, а моя гордость
разлетелась на миллион мелких кусочков.
Я осторожно трогаю свой нос, морщась от боли, и понимаю, что получил еще одно
сотрясение мозга. К счастью, несмотря на то, что мое зрение расплывчатое, и глаза еще не
разошлись, я вижу знак «Закрыто», висящий на двери.
Я хмуро смотрю на нее, насмехаясь над моим жестоким безразличием. Не так я
представлял себе свое утро. Все, чего я хотел, - это найти Оливера и получить его помощь
в ситуации с Эллиотом. Вместо этого я оказался на заднице, мой нос, вероятно, сломан, а
мое эго уязвлено сильнее, чем следовало.
С ворчанием я поднимаюсь с земли и сажусь на деревянную скамейку под навесом. Моя
задница протестует против менее чем мягкой мебели, но ничего лучшего не придумаешь.
Пока я жду, пока Оливер придет и откроет двери, мои мысли возвращаюсь к Эллиоту.
Образ его, свернувшегося калачиком на полу библиотеки с книгой в качестве подушки, заставляет мое сердце болеть так, как мне не совсем комфортно.
Я не могу сидеть сложа руки и позволить ему продолжать сидеть на корточках в
библиотеке. Он заслуживает нормальной кровати. И мне есть что сказать по этому поводу, он ее получит.
____________
УДИВЛЕНИЕ ПРОМЕЛЬКНУЛО НА ЛИЦЕ ОЛИВЕРА, КОГДА ОН ЗАМЕТИЛ МЕНЯ
НА СКАМЕЙКЕ, пролистывая социальные сети. Он одет в зеленое поло рубашку с
логотипом The Brew - дымящейся чашкой кофе, вышитой над левым соском, брюки цвета
хаки, обтягивающие бедра, и блестящие мокасины.
«Джи? Что ты здесь делаешь в такую рань?» Я слышу беспокойство в его голосе, когда он
достает связку ключей и отпирает дверь.
«Я скажу тебе, когда мы окажемся внутри. Никогда не знаешь, кто подслушивает». Глаза
Оливера блуждают по пустому пейзажу, но он знает меня достаточно долго, чтобы
согласиться с этим.
Он открывает для меня дверь, и я прохожу мимо него в затемненный интерьер «The Brew». Первое, что я замечаю, - это камеру наблюдения, и я думаю: « Боже, надеюсь, она
выключена».
Оливер включает все лампы и идет к стойке. Я следую за ним, по горячим следам и
сажусь на барный стул сбоку. Пока Оливер идет записывать время, я кручусь на своем
табурете. Что я могу сказать? В душе я ребенок.
Жутковато находиться здесь без посторонних. Я привык к тому, что здесь суета, очередь
за дверью, за каждым столиком полно студентов занятых работой или встречающихся с
друзьями. Но сейчас здесь царит мертвая тишина, если не считать мягкого гудения
холодильников и отдаленного лязга Оливера, передвигающегося по задней комнате.
Оливер выходит из подсобки с черным фартуком, повязанным вокруг талии. «Я так
понимаю, ты пришел сюда так рано не ради моего крутого мокко капучино?»
Я качаю головой. Я все еще пытаюсь придумать, как именно рассказать Оливеру о том, что Эллиот спал в библиотеке. Это не совсем то, что я могу легко сказать в разговоре.
«Это о том, что Ледяная королева написала прошлой ночью?»
Я моргаю. «Подожди, Ледяная Королева? Что она выложила?»
Оливер достает из заднего кармана телефон и протягивает его мне через прилавок. Я беру
его, разблокирую - да, он доверяет мне свой пароль, я и читаю новый пост Ледяной
королевы.
Вот черт. Люди видели, как я следовал за Эллиотом через кампус прошлой ночью.
Очевидно, тонкость не является моей сильной стороной на льду или вне его.
Паника поднимается в моей груди, когда реальность ситуации бьет меня по нутру. Если
Ледяная Королева узнает личность Эллиота, он окажется в центре внимания, и это будет
полностью моя вина.
Я не могу даже представить, как он отреагирует. Разозлится ли он? Обидится? Раздражен
тем, что я случайно сделал его главным гостем в своей истории жизни?
Я провожу руками по волосам, вырывая пряди из рук. Все так запуталось, и я понятия не
имею, как это исправить. Как бы я хотел вернуться в прошлое и не дать себе согласиться
на то, чтобы Ледяная Королева написала обо мне. Но я не могу. Все, что я могу сделать
сейчас - это как можно лучше справиться с последствиями.
«Джи. Ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание. Дыши и расскажи мне, что
происходит».
Я вдыхаю через нос, выдыхаю через рот, а затем все выплескиваю, как полная чашка кофе
с неплотно закрытой крышкой.
«Черт», - пробормотал Оливер, когда я закончил. «Это тяжело, Джи. Я не могу
представить, что у меня не будет места, которое можно назвать домом».
«Я знаю, правда? И самое ужасное, что он ведет себя невероятно бесстрастно по этому
поводу».
«Эллиот – крепкое печенье, это точно. Но даже самые крепкое печенье может рассыпаться
под слишком сильным давлением».
Я фыркнул. «Ты только что сравнил Эллиота с печеньем?»
Оливер ухмыляется. «Эй, если шоколадная крошка подходит...»
Мои глаза закатываются так сильно, что чуть не вываливаются из головы. Не надо
Оливеру находить юмор даже в самых серьезных ситуациях.
«Кстати, о печенье...» Оливер жестом показывает на стеклянную витрину, заполненную
соблазнительными лакомствами. «Почему бы тебе не выбрать что-нибудь поесть до того, как не началась утренняя суета».
Я заглядываю в витрину, как ребенок, прижавшийся носом к витрине кондитерскому
магазину и уставился на ассортимент кексов, булочек и пирожных.
«Я возьму... черничный кекс».
Оливер надевает пару латексных перчаток и открывает витрину. Он заглядывает внутрь и
не спеша находит выбранный мной кекс. Я практически вибрирую в своем кресле от
предвкушения и вынужден прикусить язык, чтобы не крикнуть ему, чтобы он ускорился.
Как только его мясистая рука обхватывает верхушку моей булочки, все во рту забурлило.
Я громко сглатываю, и Оливер хмыкает.
«Хочешь, чтобы он ушел?» - спрашивает он, протягивая его мне, словно это яблоко, а он -
Злая Королева из «Белоснежки и семи гномов».
И, как Белоснежка, я выхватываю яблоко из его рук и делаю гигантский откусываю. От
привкуса теплой черники и сахарной корочки, покрывающей мой язык
