Вспыхнули щиты-ограждения, отделяющие пары друг от друга. И началось то же мучение. Я создавала простенький дрожащий щит, эльф улучшал, я пыталась повторить неумелыми руками и пальцами. Отвратительно! И Коул тоже вёл себя не лучшим образом, постоянно закатывая глаза и язвительно ухмыляясь — так, что хотелось треснуть ему по башке.
Таким образом, когда подошёл Дрейк, я чувствовала себя святой мученицей. Очень терпеливой святой мученицей.
Несколько секунд он смотрел на наши извращения бесстрастным взглядом, а потом спросил у Коула:
— Как думаете, Родос, в чём основная ошибка вашей партнерши?
От эльфа я ожидала единственно возможного ответа: «В том, что на свет родилась», но Коул удивил.
— Она не понимает принципов построения щитов. Бездумно повторяет. Так невозможно научиться, магистр.
Ну да, конечно, я тупая. И как у такого бесконечно прекрасного эльфа могла родиться настолько бездарная дочь?
— Нет, Родос, — вдруг сказал Дрейк, и я удивлённо нахмурилась. — Это одна из ошибок, но не основная. Она не ощущает Исток. То, что для вас очевидно, для Шайны — тёмный лес. Сможете объяснить?
Коул озадаченно почесал шею.
— Э-э-э… попробую.
— Попробуйте, — кивнул магистр. — В конце занятия посмотрю, получилось ли.
И он ушёл, вновь оставив меня на растерзание Коулу.
— Знаешь, что такое Исток? — неуверенно спросил эльф. Я покачала головой.
— Нет. Впервые слышу.
— Это понятие из начального курса боевой магии. Как это можно не знать?
— Очень просто, — фыркнула я. — Ты знаешь, что такое коэффициент свертываемости крови? А это понятие из начального курса целительства. Я боевкой никогда не интересовалась. Совсем.
— Ладно. — К моему удивлению, Коул не стал ругаться или оскорблять меня, только вздохнул. — Попробую объяснить. Исток… это как бы место в твоём теле, где аккумулируется магия.
Чего-чего?..
— Место… в теле?
— Ну да. Артефакторам и целителям не надо его чувствовать так остро, как нам, потому что вам не нужна энергия в большом количестве. Но вообще этому всё равно учат в школах… а, ты же не ходила. Вот ты и строишь щит точно так же, как лечишь. Откуда магию берёшь?
Я на секунду зависла.
— В смысле, откуда? Из себя.
— А где она в тебе? В каком месте?
— Никогда не задумывалась. Она просто есть, и всё.
— Это неправильно.
— Почему?
Тут уже завис Коул.
— Честно говоря, я не знаю. Просто неправильно. Ты должна вытягивать нити силы из Истока, а не просто из себя. Тебе надо почувствовать Исток.
— А как его почувствовать?
— Ну… попробуй собрать магию в каком-нибудь месте своего тела. И почувствовать эту магию. Она обычно сильно печёт…
Через полчаса блужданий по разным частям собственного тела я поняла, что преподаватель из Коула не очень. Почувствовать Исток оказалось не легче, чем построить щит первого уровня защиты.
Я пыталась ощутить его даже в пятке. В пальце. В носу. В груди. Ни-че-го! Абсолютно.
К концу занятия я так выдохлась, что даже спать захотела. А Коул давно зевал, сидя на полу и глядя на мои мучения.
— Не вышло? — только и спросил магистр Дарх, увидев наши физиономии. Мы дружно помотали головами. — Ничего страшного. В следующий раз получится. Все свободны. Только вы, Шайна, задержитесь на секунду.
Я решила, что Дрейк сейчас напомнит мне о сегодняшнем дополнительном занятии, и не ошиблась. Почти.
— Так уж получилось, что сегодня я не смогу с вами позаниматься. Вы сможете завтра, Шайна?
Очень хотелось сказать «нет», но толку? Всё равно же из-под земли достанет и заставит заниматься боевой магией.
— Да, магистр.
— Прекрасно. Тогда приходите завтра полдевятого вечера сюда, на этот полигон. Договорились?
— Конечно, магистр, — вздохнула я.
***
Эмирин Аррано
Вечером в среду, после того как Дрейк отправился в Эйм на день рождения своей десятилетней племянницы, к Эмирин пришла Дин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что случилось, волчонок? — увидев дочь на пороге, ректор положила книгу на столик и начала вставать с кресла.
— Не вставай, мам, — Дин сделала несколько шагов вперёд и опустилась на пол возле её ног. Вздохнула. — Почему ты решила, будто что-то случилось?
Эмирин улыбнулась и погладила дочь по волосам.
— Вижу по твоему лицу.
Дин вновь вздохнула и положила голову ей на колени.
— Помнишь, ты рассказывала мне про Зов?
— Конечно, помню.
— Скажи… А его можно услышать по отношению к человеку?
Рука Эмирин, нежно гладившая Дин по волосам, на секунду замерла.
— К человеку?..
— Да. Я знаю, глупый вопрос, мам. Ты говорила тогда, что только волки слышат Зов… Но что, если я слышу его по отношению к человеку?
Она не знала, плакать ей или смеяться. Когда родилась Дин, Араилис словно в шутку назвала девочку «ваше величество». А ведь Араилис Нерида — прекрасный предсказатель… Но Эмирин тогда подумала — это из-за сходства имени Рональдин с именем Рональда — так звали одну из эрамирских императриц.
— Тебя беспокоит только это, волчонок?
Дин подняла на неё полные слёз глаза.
— Мам… понимаешь… это не просто человек. Это девочка.
Сердце Эмирин разрывалось от сочувствия к дочери. Она положила руки ей на плечи и сказала, легко воздействуя на Дин магией Разума:
— Я расскажу тебе сейчас кое-что, милая. И то, что я расскажу, должно навсегда остаться в тайне. Прости меня, волчонок, если бы дело не касалось чужой жизни, я бы просто попросила честного слова… Но сейчас мне его будет недостаточно, Дин. То, что ты услышишь, ты никому не сможешь рассказать или написать. Понимаешь?
Рональдин кивнула, и Эмирин продолжила:
— Очень-очень давно одна девушка-оборотень спасла от смерти наследного принца Эдвингарда. Он так и не стал императором, отрекшись от престола, но нынешний император Велдон — его прямой наследник. На Эдвине было сильное проклятье, смертельное проклятье. Но она смогла побороть его, заменив кровь принца своей.
Дин открыла рот и вытаращила глаза.
— Она, наверное, не выжила, да?..
— Выжила, волчонок. Но это уже другая история… Альтерры свято хранят свою тайну, но факт остаётся фактом — в их жилах течёт кровь оборотней. Именно поэтому они могут составить пару одному из нас. Они не могут обращаться, у них нет регенерации, только повышенный иммунитет и физическая сила раза в полтора больше обычной человеческой. И Зов, конечно, они слышать никогда не будут. Но ты — будешь.
Дин сглотнула.
— Но ведь Мирра… Она же к ним… Не имеет…
Эмирин улыбнулась и выразительно посмотрела на дочь.
— Мирра? Мирра… Мир… Мир?!
Ректор засмеялась, а Рональдин резко побледнела.
— Я его убью…
— Не стоит, волчонок. Он совершенно не виноват. Ты же знаешь, как действует магия Разума.
— Но… зачем?!
— Покушения. И последний наследник. Мне совсем не хочется, чтобы Велдон остался в одиночестве. Поэтому Миру приходится терпеть. И тебе придётся, Дин. Я прошу тебя — никаких выяснений отношений сейчас. Подожди немного. Я надеюсь, скоро всё придёт в норму, девочки станут мальчиками, и тогда поговорите. Хорошо?
— Хорошо… — неохотно процедила Рональдин, сдвинув брови. Эмирин рассмеялась и чмокнула дочь в нахмуренный лоб.
После ухода Дин ректор некоторое время ходила по комнате, тихонько посмеиваясь. А потом плюхнулась в кресло и, улыбнувшись, сказала:
— Кажется, у Альтерров фамильная тяга к имени «Рональда»… Ну какая же ты дурочка, Ро!
И она вновь тихо рассмеялась.
![]()
54![]()
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
54