Дорабатывались последние штрихи: Альгерс застегивал ремешки на шлеме Такангора; Бургежа — с полной котомкой письменных принадлежностей за спиной — затачивал сорок седьмой карандаш; мадам Мумеза прихорашивалась перед зеркалом; князь Мадарьяга запасался выпивкой на длинную ночь в тылу врага, памятуя о том, что закуска его ждет в неограниченных количествах.
Дотт трогательно прощался с девицей с топором в спине; с девицей с петлей на шее; с благообразной дамой, которая держала отсеченную голову в руках и все время нервно поправляла на ней завитые локоны; с печальной бледно-зеленой утопленницей в венке из водяных лилий и еще тремя или четырьмя дамами сердца попроще и поскучнее.
Думгар уже выступил на отведенные ему позиции, чтобы не торопиться и не затоптать ненароком своих же в горячке наступления.
Кентавры жизнеутверждающе допивали бочонок бульбяксы, утверждая, что перед боем всем копытным положено по традиционной антиспотыкательной кружке на копыто.
Гописса говорил речь хлебопекарной роте; Птусик и Крифиан кружили в разведке над замковым шпилем; детский истребительный батальон скелетов ругался из-за того, кто будет нести штандарт и знамя. Полк «Beликая Тякюсения» построился у замковых ворот. Бумсик и Хрюмсик жалобно похрюкивали, предчувствуя, что вот-вот и можно будет пошалить и порезвиться, и никак не могли понять, отчего эта желанная минута еще не наступила.
Карлюза, поминутно поднимая падающее забрало на шлеме, уточнял у всех и каждого, неужели-таки нет — не производят во всем Ниакрохе кольчужные береты с ушками.
Зелг тренировался совершать величественное мановение рукой.
Такангор отдавал многоногу шеф-повару последние указания:
— Будет подано три знака сигнальными светлячками. Сразу после второго, голубчик, и поднеси мне полное блюдо блюваблей. Самых отборных, слышишь меня. И свеженьких.
Покинув страдающих дам на полувздохе, доктор Дотт коршуном ринулся к минотавру:
— Ты будешь есть блювабли?! Перед сражением?!
Безропотный многоног закрутил щупальца гордиевыми узлами в немом крике.
— Поднеси как раз после вторых сигнальных светлячков, — втолковывал Такангор. — А аккурат после третьих сунь их мне под нос, понял?! И сам сразу посторонись.
— Да что с тобой? — заволновалось привидение.
— Тихо! — рявкнул минотавр. — Это мое секретное оружие. Ну что, все готовы?
— Все, — откликнулся Иоффа.
— Тогда по местам.
— Ваше высочество! Будете ли вы говорить напутственную речь своим войскам?
— Знаете что, генерал, — улыбнулся Зелг, — войска поведете вы, а я буду всего только первым и, обещаю, самым отважным из ваших подчиненных. Поэтому речь говорить вам.
— Слушаюсь, ваше высочество!
Такангор выпрямился, набрал полную грудь воздуха и произнес:
— Господа! Свобода и честь — самое главное сокровище, потому что их нельзя отнять, их можно только потерять. Но мы — мы не потеряем. Король хочет отобрать у вас землю Кассарии. Великие воины говорят, что можно отобрать землю, на которой мы живем, но нельзя отобрать землю, в которой нас похоронят! Не бойтесь смерти! Раз в жизни через это нужно пройти! Эту речь, — пояснил честный Такангор, — я еще в детстве вычитал в трудах великого полководца древности Тапинагорна Однорогого и с тех пор мечтал ее произнести перед большим количеством слушателей. Спасибо за внимание. А теперь — полная тишина. Подать первый сигнал!
Шустрый нетопырь метнулся к ближайшему болоту, и спустя несколько мгновений в черное безлунное небо взмыл сверкающий шар: то летели плотной толпою самые крупные и яркие светлячки, каких только смогли отыскать лешие во владениях да Кассара.
Повинуясь этому сигналу, отряд летучих мышей и только-только прибывшее из соседнего леса подразделение мороков в количестве трех единиц бесшумно понеслись в сторону вражеских войск.
С едва слышным скрипом опустился подъемный мост, и некто невидимый распахнул ворота во всю ширь, выпуская передовые отряды Кассарии.
В первой шеренге упруго шагал огромный минотавр в шикарном черном панцире, на котором некий устрашающего вида демон разинул пасть, и в сверкающем шлеме, украшенном затейливой чеканкой и черной эмалью. Свой боевой топор он нес на плечах, и свет неярких звезд отражался от широкого лезвия. Впереди трусили Бумсик и Хрюмсик, крутя хвостиками и пятаками в нетерпении. Рядом семенил многоног с блюдом, под крышкой которого до поры до времени таились необъяснимые секретные блювабли.
Минотавр был настолько высок и могуч, что его рога, перед битвой покрытые красным лаком, находились на одном уровне с рогами, которыми был украшен шлем кассарийского некроманта. Зелг ехал верхом на могучем боевом коне знаменитой амарифской породы, с двуручным мечом Узандафа поперек седла и черным знаменем Кассарии в руке и при всей своей скромности понимал, что выглядит весьма импозантно в вороненых доспехах, тяжелом темно-лиловом плаще, старинном черепе-шлеме и, что немаловажно для создания имиджа, с такой армией за спиной.
По левую руку от герцога шли три диковинных существа, покрытые чешуей, но с серебристо-пепельной шерстью на загривке, остроухие, с ярко-желтыми, светящимися в темноте глазами, более всего похожие на помесь великана, волка и крокодила, — кассарийские оборотни Иоффа, Раван и Салим. Рядом с ними важно плыл кожаный халат, в котором все лично заинтересованные могли обнаружить бесстрашного доктора Дотта.
Справа от Такангора находился Альгерс, которого вполне можно было принять в ночи за закованную в железо башню. На согнутой левой руке титан нес знаменитый Кричащий Щит, а в правой — булаву.
Полк «Великая Тякюсения» шел за предводителями, тихо стуча костями при каждом шаге. Барабанщики крепко держали свои палочки, дожидаясь сигнала; знаменосец еще не развернул знамени с вышитым на нем девизом «Жить вредно».
Детский истребительный батальон бежал следом, таща штандарт с надписью «В ребенка стрелять и король не посмеет».
Сзади двигались медлительные отряды тяжелой пехоты — дендроидов, кобольдов и гномов.
Правый фланг защищали кентавры, а левый уже занял Думгар и диверсионный отряд в составе Ианиды и Мумезы. Их тылы должна была прикрывать хлебопекарная рота под командованием Гописсы. Туда же отправили и Карлюзу на маленьком ослике, невзирая на протесты первого и при полной поддержке второго.
Над ними плавно парили орды нетопырей, предводительствуемые Крифианом и тремя офицерами-мороками.
Когда в ночном небе запылал второй сигнальный шар, на сей раз образованный толпой синих светлячков, его непременно должны были заметить гвардейские караулы, которые предусмотрительный Ангус да Галармон расставил по всему периметру военного лагеря, ожидая от неприятеля любых сюрпризов в эту последнюю ночь перед новолунием, когда силы Тьмы, как известно, сильнее всего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
