— Доброе утро, Дарси. Что будешь сегодня? У нас кончилось печенье с сыром, но я отложила вишневые, думаю, вдруг ты заинтересуешься.
— Отлично. И апельсиновый сок.
Клаудина записала заказ на листок бумаги и засунула его в карман передника.
— Подожди секундочку, я принесу твой кофе.— Она удалилась прежде, чем Дарси успела выразить ей свой протест. Я заметила, что она окинула кафетерий быстрым взглядом в поисках свободного места. Народ быстро прибывал, и похоже было, что она в ловушке.
За едой я разглядывала ее с бесцеремонным, как я надеялась, видом. Она сняла свое пальто, не вставая, словно ей так уж трудно было подняться. Дарси принадлежит к тому типу женщин, который роскошные модные журналы обычно переделывает до неузнаваемости, как бы бросая вызов их «домашним» экспертам. У нее совсем детские вьющиеся волосы, неподдающиеся никаким стрижкам, высокий выдающийся лоб, бледно-голубые глаза. Кожа у нее молочно-белая и полупрозрачная, сосуды видны сквозь нее, словно вылинявшие метки после прачечной. Я слышала, что ее друг разносит почту и одновременно приторговывает наркотиками. Интересно, он разносит и письма и эту свою фигню, в одной сумке? Я ясно видела, что теперь у нее из-за меня весь день испорчен, и это благотворно повлияло на мой аппетит.
— Я полагаю, ты осведомлена о том, в какую беду я попала?
— Сложно было бы об этом не знать,— ответила она. Я распечатала пакетик с виноградным джемом и намазала им треугольничек белого тоста.
— Тебе не приходит в голову, кто бы мог меня подставить?
Вернулась Клаудина с чашкой, блюдцем и кофейником. Дарси благоразумно решила воздержаться от комментариев, пока наполняли ее чашку, и я расправилась со своей. Когда Клаудина удалилась, выражение лица у Дарси стало строгим и чопорным, словно стрелка барометра ее настроения перескочила с «горестный» на «угрюмый». Вообще-то нельзя сказать, чтобы перемена была неприятной. Она вообще предпочитает пастельные тона, воображая, видно, что они льстят ей гораздо тоньше, нежели яркие, кричащие цвета. На ней был бледно-желтый свитер, такого оттенка, какого, по моим наблюдениям, иногда бывает анализ мочи с неясным диагнозом. Розоватые щечки возвращали ей что-то вроде здорового вида.
Она наклонилась вперед.
— Я ничего тебе не сделала,— сказала она.
— Великолепно. Тогда, может быть, ты мне поможешь?
— Мак особенно просил нас не разговаривать с тобой.
— Каким это образом?
— Ну, понимаешь, он не хочет, чтобы ты получила сведения о том, чего тебе знать не надо.
— Например?
— Я не собираюсь с тобой это обсуждать.
— Пожалуй, мне следует изложить мою версию,— сказала я дружелюбно. Я почти ожидала, что она закроет уши руками и примется петь во все горло, чтобы заглушить мои слова, но я заметила, что ей моя фраза показалась достаточно любопытной, и это меня вдохновило.— Я подозреваю, что за этим стоит Энди. Не знаю, что он с этого имеет, но, вероятно, это материальная заинтересованность. Может быть, кто-нибудь продвигает его дела за это, а может быть, отстегивает ему кругленькую сумму с каких-нибудь барышей. Конечно, мне пришло в голову, что это твоих рук дело, но пока что на это не похоже. Я думаю, что, если бы ты была в этом замешана, ты вела бы себя так, чтобы убедить меня в своей симпатии.
Дарси открыла пакетик с сахаром и отсыпала себе пол чайной ложечки, которые она потом высыпала в свой кофе. Я продолжала таким тоном, будто она была моей приятельницей и я некоторым образом рассчитывала на ее помощь.
— «Калифорния Фиделити» нанимает и других внештатных сыщиков, так что, насколько я понимаю, попасться мог любой из нас. Это все мой злой рок, что именно я попала в эту передрягу. Не хочу сказать, что Энди не получит определенного удовлетворения от того, что я попалась. Он никогда меня не любил, и особенно ему не нравилось, что Мак предоставил мне место под офис. Энди хотел сломать стену и использовать помещение для своих нужд. В любом случае, должна признать, настоящей мишенью является Ланс Вуд, хотя я и не знаю пока что, почему. Я собираюсь тщательно изучить все стороны дела и попытаться определить, где пересекаются дорожки. Похоже, это будет занятно. Никогда еще не работала на самое себя и предвкушаю неизведанное удовольствие. Единственная неприятность — обилие бумажной работы.
Я следила за ее реакцией. Бледные глаза были устремлены на меня, и было заметно, что думающий механизм включен.
— Ну давай же, Дарси. Помоги мне,— умоляюще заключила я.— Что ты теряешь, в конце концов?
— Ведь ты меня не любишь.
— Ты меня тоже не любишь. Ну и что с того? Мы обе ненавидим Энди. Вот что главное. Этот парень настоящее дерьмо.
— Вообще-то так и есть,— сказала она.
— Как ты думаешь, Мак, не имеет к этому всему никакого отношения?
— Видимо, нет.
— Кто еще?
Она откашлялась.
— Энди много крутится вокруг моего рабочего стола.
Она говорила так тихо, что мне пришлось наклониться вперед.
— Ну и?
— Все началось в тот день, когда Джуэл ушла в отпуск и Мак велел ему разобраться с ее делами. Это Энди предложил, чтобы дело «Вуд и Варен» поручили тебе.
— Он, наверное, решил, что меня легче будет прижать.
Клаудина принесла для Дарси апельсиновый сок и датское пирожное.
Дарси разломила пирожное на множество маленьких кусочков, и, прежде чем отправить их по очереди в рот, тщательно намазала их маслом. Господи ты боже мой, может быть, и мне взять одно попробовать.
Она заметно оживилась, когда речь зашла об Энди Мотика, который относился к ней не лучше, чем ко мне.
— Меня раздражает,— сказала она,— что мне досталось от Мака. Ведь Энди сказал ему, что папка три дня лежала у меня на столе, прежде чем попала к тебе. Это откровенная ложь. Энди брал ее домой. Я видела, как во вторник, когда мы подшили туда доклад пожарных, он положил ее в портфель.
— Ты сказала Маку об этом?
— Нет. К чему? Это прозвучало бы так, будто я пытаюсь оправдаться, обвиняя во всем его.
— Ты права. Я чувствую себя точно в таком положении,— сказала я.— Смотри, если Энди подделал пожарное заключение, то он все это делал дома, верно?
— Наверное.
— Может быть, мы сможем найти какое-нибудь доказательство. Я покручусь возле его дома, а ты посмотри в офисе.
— Он переехал, ты знаешь, он живет не у себя дома. Они с Дженис находятся в процессе развода.
— Они разводятся?
— Да. Это тянется уже несколько месяцев. Она, видимо, пытается его обмануть.
— Правда? Это интересно. Где же он живет?
— В каком-то сральнике, там, возле Песчаного Замка.
Я представила себе это место: сто шестьдесят домишек на краю крова для гольфа, который у нас называется Песочным Замком. Это за Колгейтом, небольшой квартал, Элтон.
— Так что будем делать с офисом? Ты сможешь порыться в его вещах?
Дарси улыбнулась, впервые за весь наш разговор.
— Конечно. Будет сделано. Это послужит ему уроком.
Я записала ее домашний номер телефона и сказала, что позвоню ей немного попозже. Я оплатила оба счета и отправилась восвояси, справедливо рассудив, что быть застигнутой в компании Дарси кем-нибудь из наших было бы довольно глупо. Я заскочила в бюро вкладов, чтобы побеседовать с одной моей знакомой, которая работает там оператором. Несколько лет назад я оказала ей одну услугу, проверив данные некоего потрепанного джентльмена, надеявшегося освободить ее от обременительной суммы, накопленной ею к тому времени. Она собиралась заплатить мне наличными, но я подумала, что обе мы только выиграем от небольшой бартерной сделки — обмен «профессиональными любезностями», как говорится. Словом, я проверяю каждого нового мужика в ее жизни, взамен она пиратским способом иногда делает мне копии компьютерных распечаток. Тут, правда, есть один недостаток: приходится ждать, пока не спланируют периодическое обновление главного Файла, а это бывает один раз в неделю. Я попросила ее сделать мне данные на Ланса Вуда, если что-нибудь есть, и она пообещала перезвонить через день. Повинуясь неожиданному порыву, я попросила ее заодно проверить и Энди Мотика. Я должна была получить информацию по финансам «Вуд и Варен» от местной фирмы «Дан и Бред-стрит». Самым моим надежным источником информации станет «Калифорния Фиделити», куда Ланс Вуд, без сомнения, обращался бесчисленное количество раз, заполняя нескончаемые бланки, пытаясь получить компенсацию. Я надеялась, что здесь я тоже смогу положиться на Дарси. Удивительно, насколько приятнее казалась она мне теперь, когда она была на моей стороне. Я направилась к своей машине.
Когда выезжала со стоянки, расположенной как раз с тыльной стороны здания, туда заезжал Энди. Он остановился, ожидая, пока машина обработает и вернет ему билетик, и сделал вид, что не замечает меня.
