— Значит, у нас трое пропавших: Полеа, ваш Мауи и Женя.
— Возможно, только двое, — уточнила Валиса, и издала громкий свист особым способом, которому Павлик никак не мог научиться. — А теперь смотрите в сторону леса. Не пройдет и пяти минут, как вы увидите Полеа, заплаканного и с опущенной головой.
— Как всегда! — возмутился Павлик, естественно, по-русски. — Эти его дурацкие бега в лес! Я его когда-нибудь поджарю на костре, как он собирался сделать это с моим Родиком!
Валиса и Родик улыбнулись, Эдвард ничего не понял.
Прошло две с половиной минуты (Родик засек время по часам), и из чащи леса медленно вышел Полеа, но не с опущенной, а с гордо поднятой головой: перед собой он вел полуголого белого человека в набедренной повязке с большим ножом за поясом. Тот нес нечто подобное блюду, из которого доносился приятный аромат жареной рыбы.
— Полеа, бегом сюда! — скомандовал Эдвард. — Почему ты оставил пост? Где мой пистолет? И что это за человек?
— Я знаю его! — закричал Родик. — Это тот самоанец, который меня преследовал в лесу!
— Он же сообщник клоуна! Хватайте его! — закричал Павлик.
— Сначала покушайте его угощение, которое он приготовил для своих новых хозяев — сказал важно Полеа. — А потом, если хотите, Полеа его самого поджарит (так говорят о себе самоанцы, когда волнуются или хотят выглядеть лучше).
Лжесамоанец побледнел.
— Не бойся, — успокоил своего бывшего преследователя Родик. — Полеа любит шутить.
— Странные шутки у него… То меня спас от смерти, а теперь жарить хочет. Когда же он шутил?
— Ну, Полеа-шутник, рассказывай. — приказал Эдвард. — А мы тем временем поужинаем пищей повара, которого нам прислал клоун. Видимо, не такой уж он злой.
Полеа начал рассказ:
— Когда вы с Валисой нырнули, ко мне подбежал человек, не тот, что вчера, в армейской форме, а вот этот. Я подумал, что это жрец. Жрецы иногда мажут себя мелом. Я стал просить у него прощения по-самоански и напоминать о разрешении фоно быть Полеа на острове Табу. А он жестами приказал отдать ему пистолет. Я спросил, зачем жрецу пистолет. Он ничего не ответил, а стал смотреть на море, и я тоже, и тут я увидел пловца с аквалангом, который плыл туда же, куда и вы. Я вспомнил, что вы, капитан, велели никому не разрешать нырять на этом берегу. Я стал кричать пловцу, а он не реагировал, продолжал плыть, я прицелился…
— Это была Женя! — закричал Павлик. — Только у нее был акваланг… — И глаза его стали мокрыми.
Полеа упал на колени и запричитал по-самоански. Эдвард побелел и смотрел на Полеа, стиснув зубы.
— Успокойся, Павлик. И ты, бравый капитан, — вмешалась Валиса. — Полеа не стрелял в ныряльщика! Он стрелял в воздух, для предупреждения.
Полеа кивнул. В разговор вмешался Родик:
— Понятно: этот «самоанец» — сообщник того ныряльщика. Он отвлекал внимание Полеа и заодно пытался присвоить беретту.
— Я ударил самоанца по руке, и выбил наган, — неожиданно по-русски произнес белый «самоанец». — Я против убийств.
Родик перевел это для Эдварда на английский. Капитан успокоился, приняв вполне правдоподобные объяснения.
— Но где же всё-таки мой пистолет, Полеа? И куда исчезли баллоны?
Полеа молча, в наступившей темноте, спустился с обрыва к урезу воды, поползал на коленях по камням и вскоре вылез наверх с «береттой» капитана в руках.
Эдвард взял пистолет, понюхал. Ствол издавал запах недавнего выстрела.
— Да, действительно стрелял….
Полеа продолжил рассказ:
— Он ударил Полеа по руке. Пистолет упал вниз. Полеа за ним, ведь капитан поручил хранить его. Жрец тоже спустился вниз. Мы дрались за пистолет, и белый жрец упал в воду и стал тонуть. Тут Полеа понял, что это не жрец — самоанцы все умеют плавать. Полеа думал: вытаскивать его или нет. И когда он опустился на дно, то вытащил и откачал его. Он пришел в себя и по-английски заявил, что он — повар клоуна. «Ах, ты повар!» — сказал Полеа. — «Тогда иди, и пожарь нам рыбу. Я уже наловил её».
— Куда же исчез баллон со сжатым воздухом? — спросил Эдвард.
Тут Полеа вскочил и бросился в лес.
— Ну, вот, я же говорил — от этой привычки убегать в лес его избавит только стрела тонганца или….
Тут Павлик осекся: Полеа уже бежал назад с баллоном в руке.
— Мне нужен был хороший жар для рыбы, и мы использовали сжатый воздух, — объяснил повар.
Все засмеялись, и пришло время отведать ужин, приготовленный профессионалом с использованием сжатого воздуха. Рыба была необычно и вкусно приготовлена.
— Ты, видать, действительно повар, — похвалила Валиса.
— Это — четвертый, — подытожил Родик.
— Что значит «четвертый»? Четвертый повар?
— Четвертый незнакомец. Первый — это тот мертвец, которого мы вчера обнаружили в лесу. Он был раздет. Беретта, из которой Павлик выстрелил в пещере — это, конечно, его. Бандиты не смогли её найти в темном лесу. Второй — тот, кто гнался за Павликом. У него был наган, но его проглотил питон.
— Питон проглотил наган?
— Он проглотил обоих. А третий — тот аквалангист, которого чуть не пристрелил Полеа.
— Полеа не пристрелил! — завопил уязвленный самоанец.
— Родик, ты умница, — похвалил Эдвард. Только не четвертый, а третий. Труп в лесу — это нашего сержанта, определенно. У нас пропал часовой — скорее всего, его убили эти сержанты-бандиты и воспользовались его формой. Я дам команду найти его тело и отправить на родину. А вы, ребята, молодцы! Но как же вы потеряли своего нового друга Мауи?
— А они не потеряли! — раздался откуда-то сверху звонкий голос. Это был сам Мауи.
Драма в хижине
Маленький самоанец выглядел как после жестокого боя с противником. Рубашка изодрана на куски, лучше бы её вообще не было. Тело исколото копьями врагов (колючками терновника), из пальцев рук и ног сочится кровь, а плечо левой руки наспех забинтовано длинными листьями какого-то растения. Тем не менее, отважный мальчик не казался подавленным и печальным. Скорее, наоборот: спустившись с дерева, он подошел навстречу бегущим к нему Павлику и Валисе и сразу же, находясь ещё в их объятиях, выпалил по-русски:
— Ультиматум!
— Ничего себе — в необитаемых джунглях кто-то научил его такому сложному слову! — сделав удивленный вид, отреагировал Родик, но на самом деле он уже понял, какое известие принес Мауи.
— Он сказал: это — ультиматум, — продолжил Мауи. Валиса размотала повязку на его руке и стала изучать рану. К ней присоединился Эдвард:
— Рана серьезная, нанесена пулей из мелкокалиберного оружия. Рана не сквозная, рука вздута — пуля, вероятно, внутри. И шея чем-то порезана.
