Анито покачала головой. Все это ей представлялось ошибкой, но она просила о решении и оспаривать его не могла.
— Нет, эй. У меня нет вопросов.
— Спасибо, эн, — сказала Иирин. — Я нахожу решение справедливым. У меня тоже нет вопросов.
— Хорошо. Тогда — едим и уходим. Низины уже затопляются. Нам надо попасть в Нармолом до начала миграций. А тинка замедлит наш поход.
14
Джуна подняла тинку и положила в импровизированную переносную колыбель. Он свисал с ее рук, как недавно убитая дичь. Даже веки не дрогнули, когда она подняла его. Может, спасение жизни этого тинки было и в самом деле ошибкой? Она подумала об этом маленьком туземце — таком напряженном и дрожащем от боли, таком мужественном, что боль вырвала у него всего лишь несколько слабых стонов. Ухо тинки высунулось сквозь сетку. Джуна осторожно заправила его обратно. Он заслужил право на жизнь. Лишь бы выздоровел. Может, спасать его жизнь с дипломатической точки зрения и было ошибкой, но она о своем решении не жалела.
Анито сделала ей знак. Пора выходить. Джуна подняла свой мешок и последовала за аборигенами на верхний ярус леса. Тинка весь день пробыл без сознания, с трудом проглотил кусок пережеванного плода и мед, который Джуна влила ему по каплям, когда они остановились на отдых. Тенду с любопытством наблюдали за ней.
Джуна подавила чувство гнева на аборигенов, которые не помогали ей заботиться о тинке. Нет, гнев тут плохой помощник. И без него у нее возникли напряженные отношения с тенду. Они очень расстроены ее вмешательством в судьбу тинки. Что касается экспедиции… Джуна покачала головой, стараясь не думать о тех статьях Протокола, которые она нарушила, взяв тинку на воспитание. Такие нарушения заслуживают серьезного наказания, возможно, даже увольнения, и отнюдь не почетного.
Два дня прошли, а тинка был все в том же состоянии. Усталость от таскания дополнительной тяжести начала сказываться на Джуне — она стала ходить медленнее, более неуклюже. Вечером второго дня Укатонен тронул ее за плечо.
— Тинка сильно нас задерживает, — сказал он. — Если завтра ему не станет лучше, тебе придется его бросить.
— Нет, — ответила Джуна. — Я его не брошу. Во всяком случае, до тех пор, пока он жив.
— Тогда мы бросим тебя. Анито должна вернуться в свою деревню. Наводнение уже затопило низины. Ее деревня скоро должна будет мигрировать. Я обещал ей, что мы доберемся туда вовремя, чтобы уйти вместе со всеми. Она ради тебя и без того сделала слишком много. И будет совсем неправильно, если ей придется провести сезон дождей совсем одной. Ты эгоистична, и вообще с тобой трудно. Время подумать о других, а не только о себе.
Вручив свой ультиматум, Укатонен отвернулся.
Джуна посмотрела на тинку. Неужели его придется бросить? Казалось, он пребывает все в том же состоянии, в котором был после того, как она зашила ему раны. Джуна делала для него все, что могла, но лучше ему не стало. Выбор ясен — или она бросает тинку, или ее бросают оба тенду. Одна в джунглях, без помощи туземцев, она не выживет. Придется идти с ними. Необходимость выбора рвала ей сердце.
Ночью Джуна почти не спала, мысль о неизбежной необходимости бросить тинку измучила ее. Утром она встала обессиленная и напряженная. Стала купать тинку. Случайно капнула ему воду на нос. Нос сморщился и чихнул. Тинка открыл глаза.
— Чудесно! — воскликнула Джуна и вслух, и на языке кожи.
Анито и Укатонен при звуке ее голоса оглянулись.
Тинка потянулся к фляге с водой. Джуна поддерживала его голову, пока он пил. Когда тинка напился, она накормила его теми мягкими желтыми фруктами, которых Анито вчера нарвала целый мешок. Тинка ел жадно, за два-три глотка целый плод.
Кто-то коснулся локтя. Анито. Она протягивала Джуне кубышку с медом.
— Смешай с водой и добавь соли. Это придаст тинке силу, — сказала Анито.
Джуна глядела на нее с удивлением, держа в руке сосуд с медом.
— Три дня назад ты хотела бросить тинку. Почему теперь помогаешь ему?
— Потому, что будет жить. Он доказал, что достаточно крепок, чтобы стать тенду. Давай я приготовлю смесь. Ее надо делать с умом, чтобы сработала хорошо.
Анито смешала мед с водой, добавила соли и пробовала смесь своей шпорой, пока не решила, что все как надо.
Тинка с жадностью напился живительной влаги, а потом закусил еще фруктами. Укатонен вернулся с охоты, неся двух среднего размера древесных ящериц и большую жирную птицу пууиит. Он вспорол горло одной из ящериц и дал тинке испить свежей крови. Сам же, пока тинка пил, нарезал мелкими кусочками печень птицы и второй ящерицы.
Теперь тинка пошел на поправку. Все утро Джуна несла его в колыбельке, но к обеду он уже ел сам и мог держаться на Джуне без всяких креплений.
Той же ночью, когда они кончили строить гнездо, Укатонен коснулся руки тинки, потребовав, чтобы тот смотрел то, что ему будут говорить. Затем он изложил тинке свое решение о его — тинки — судьбе.
— Это новое существо может усыновить тебя, но она не в состоянии обучить, как это сделал бы настоящий ситик. Анито и я поможем ей в твоем воспитании. Кроме того, лет через пять она покинет тебя. Тогда я стану твоим ситиком.
Тинка смотрел на Джуну, уши растопырились от изумления.
— Я должна вернуться к своему народу. У меня выбора нет, — сказала она.
Уши тинки тесно прижались к черепу, и он отвел глаза, явно огорченный словами Джуны. Укатонен снова коснулся его, и тот повернулся к нему.
— У тебя есть и другой выбор, — сказал Укатонен. — Ты можешь отправиться с нами в деревню Анито и ждать, не возьмет ли тебя к себе кто-нибудь из старейшин. Анито примет меры, чтобы тебе нашлось место среди деревенских тинок.
Тинка поглядел на Анито. Уши растопырены. Анито высветила на коже согласие.
— Я расскажу другим старейшинам, что ты храбр и силен, и весьма возможно, тебя кто-нибудь из них возьмет к себе. Возможно, это подтолкнет их на такой выбор.
— Это несправедливо по отношению к тебе, — вмешалась Джуна. — Ты заслуживаешь лучшего ситика, но я не могла дать тебе умереть.
— Ты понял выбор? — спросил Укатонен.
Уши аборигена задвигались вниз и вверх; такое Джуна уже видела — тинки выражали этим движением, что поняли отданный им приказ.
— Ты понимаешь, что когда это новое существо вернется к своему народу, твоим ситиком стану я?
Уши тинки прижались к черепу, он снова отвернулся; потом взглянул на присутствующих и начал быстро двигать ушами взад и вперед, выражая согласие.
— Ты понял, что должен повиноваться Укатонену и Анито так, будто они твои ситики, и должен слушаться их так же, как меня?
— Что же ты выбираешь? Деревню или это новое существо? — спросил Укатонен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
