— Ты — одна из нас. Ты всегда вписывалась в общую картину. — Продолжая обнимать дочь за плечи, Николас наклонился и поцеловал ее в лоб. — Ты просто сама не хотела этого.
Из ее глаз брызнули слезы. Что ж, она была вынуждена признать, что отец прав. Ари не могла понять, как случилось, что она позволила вырасти огромной пропасти между ней и ее семьей. Ведь Ариана очень любила свою сестру и родителей. Но теперь не было смысла спрашивать, почему они не рассказали ей о карьере Зоуи. Зоуи уже все объяснила.
— Не волнуйся. Саманта скоро вернется, — сказал отец, неправильно истолковав причину ее слез.
Ари заставила себя улыбнуться. Но разве можно было ожидать большего, если она так долго держалась в стороне, если не подпускала к себе никого из близких? Вытерев слезы, она посмотрела на Николаса.
— Надеюсь, — сказала она, но в ее взгляде по-прежнему сквозило сомнение.
— Мне кажется, что Саманта и Зоуи отлично поладят. Как думаешь?
Ари снова бросила взгляд на отца.
— Да-да, думаю, так и будет. — Она с трудом сглотнула комок в горле. — Она скоро вернется домой, пап. Я чувствую. — Она обняла Николаса за плечи.
— Я тоже надеюсь. Меня утешает лишь то, что она всегда знает, что делает, — пробормотал он. — А пока нам надо немедленно перевезти Спэнк и ее вещи к тете Ди. Согласна? — спросил отец.
Ари была рада, что Николас переменил тему разговора.
— У меня есть несколько идей по поводу Спэнк. Думаю, что в конце концов все образуется.
Николас просиял:
— Ты свет моих очей, Ари. Помни об этом.
Но она, похоже, забыла об этом. Она забыла, кем была на самом деле. К горлу снова подкатил тугой ком. Теперь ей предстояло решить задачу потруднее — надо не только понять, кем она была, но и кем она хотела стать.
Коннор знал, что он опаздывает на встречу с Куинном, которая должна была состояться в маленьком кафе в центре города. Подойдя к столику, он бросил свою спортивную сумку на пол рядом со стулом.
— Привет, — сказал Коннор, усаживаясь напротив Куинна.
Тот в ответ поприветствовал своего друга, даже не взглянув на него. Пожав плечами, Коннор принялся изучать меню. Весело насвистывая, он решал, что выбрать: гамбургер или чизбургер.
— Что-то не так с меню? — мрачно поинтересовался Куинн.
— Чего-ты так злишься? — Коннор бросил взгляд на друга.
— Меня раздражает твой дурацкий свист, — буркнул Куинн.
— Так я и поверил, — хмыкнул Коннор. Он прекрасно понимал, что причина раздражения Куинна заключалась в чем-то другом.
Проигнорировав замечание друга, Куинн откинулся на спинку стула и застонал.
Сейчас, когда операция подходила к концу, Куинн, разумеется, имел вескую причину пребывать в состоянии тревоги, но этот его тон «не-приставай-ко-мне-со-всякими-пустяками» был излишним. Коннор окинул друга внимательным взглядом, и в голову вдруг пришла неожиданная мысль. Коннор рассмеялся:
— Все понял. Ты с ней не переспал. Вот в чем дело, вот почему ты в мрачном настроении.
Глаза Куинна сузились.
— Переспал я или не переспал и с кем я переспал — не твое собачье дело. Но судя по твоей довольной ухмылке и дурацкому свисту, можно сделать вывод, что ты потрудился за нас обоих.
Продолжая заливаться смехом, Коннор затряс головой.
— Говорят, для любви требуются два человека. — Он протер салфеткой стол, смахнув крошки в сторону. — Но нас все время трое.
Хотя у Марии оказался не самый простой на свете характер, Коннор все так же сильно хотел ее, однако их отношения продвигались с той скоростью, с которой позволяла она.
Куинн подозвал официантку и заказал черный кофе.
— Что-то я не слишком понимаю тебя, — сказал Куинн, когда официантка ушла. — Сначала «Макдоналдс», потом карнавал, походы в кино… Ты, случайно, не заболел? — Он смотрел на Коннора такими глазами, как будто его друг лишился последних остатков разума.
Коннор спокойно пожал плечами. Может быть, он как раз сейчас излечился от своего сумасшествия?
— Мне теперь это нравится больше, чём беззаботная компания. И это уж точно лучше, чем любоваться на твою кислую физиономию, — сказал он.
Было совершенно очевидно, что Коннор был готов к длительной осаде крепости, он уже не кипятился, когда речь заходила о ребенке Марии. И все это говорило о том, что его отношения с ней развивались в нужном русле.
Снова подошла официантка, она налила кофе и приняла новый заказ.
— А у тебя с Ари, кажется, не клеится? — спросил Коннор, когда официантка ушла.
— Можно сказать и так, — кивнул Куинн, глядя в свою чашку. Хотя вопрос был вполне конкретным, он ответил на него более чем расплывчато. — Но вернее, у меня не клеится с самим собой. — Куинн не хотел рассказывать Коннору о своей поездке к Зоуи. Даже лучший друг не должен пока об этом знать. — Ты никогда не думал о том, чтобы бросить эту работу? Я имею в виду не вообще работу полицейского, а работу тайного агента, — спросил Куинн, чтобы переключить друга на другую тему, не касающуюся женщин. Он и сам частенько подумывал об этом, но только сейчас решился высказать свои мысли вслух.
Он ожидал, что Коннор будет шокирован таким вопросом, но друг не выказал ни удивления, ни беспокойства. Он просто молчал, и с каждой минутой это молчание становилось все напряженнее.
В конце концов Коннор кивнул.
— Я часто представляю себе, как я просыпаюсь утром и мне не нужно снова погружаться в эту паутину спасительной лжи, которая сохраняет мне жизнь, — признался он.
— Да. — Куинн вздохнул. — Неплохо бы перейти в отделение следственной работы.
— Мм, — задумчиво промычал Коннор.
И каждый из них предался собственным мыслям. Они оба стали тайными агентами сразу после окончания полицейской академии. Ни у кого из них не было семьи. Они так давно работали тайными агентами, что не представляли себе, какой бывает обычная, нормальная жизнь. Они участвовали в специальных операциях ФБР, и теперь одна из таких операций подходила к концу. В самое ближайшее время дело Деймона завершится. Куинн радовался этому, потому что мог переключиться на что-то другое, мог подумать о будущем и распорядиться своей судьбой.
Семья Ари явилась в его жизни тем самым катализатором, который заставил его столкнуться со своими собственными мыслями и сомнениями, давным-давно благополучно похороненными. У Куинна никогда не было семьи, и раньше ему казалось, что она ему никогда и не потребуется. Но сейчас, глядя на Сэм и размышляя о своем прошлом, он сделал для себя неожиданное открытие — он пропустил в жизни нечто очень важное. И у него возникло желание попытаться получить это.
