И оттолкнуть ее, если это потребуется. — Почему ты беспокоилась за меня?
Его душил страх, сердце оглушительно стучало в груди, он боялся услышать ее ответ. Внутри по-прежнему сидел маленький мальчик, отчаянно жаждавший любви. Куинн никогда не позволял себе ждать этой любви от других, никогда и никому не доверял, не верил, что кто-то способен полюбить его и принять без всяких условностей, и поэтому никому не открывал своего сердца. И уж тем более он не верил, что кто-то заинтересуется перспективой связать свою жизнь с его жизнью. Но несмотря на все выстроенные им оборонительные стены, Ари смогла разрушить защитные сооружения, и теперь Куинну оставалось лишь надеяться, что она не разобьет ему сердце.
Она смотрела на него с вызовом, по всей видимости, борясь с собственными сомнениями.
— Потому что ты мне небезразличен, и ты прекрасно это знаешь, — быстро проговорила она и плотно сжала губы. Наверное, от ужаса — Ариана поняла, в чем она сейчас призналась.
Конечно, Куинну хотелось услышать нечто более конкретное и осязаемое, но пока и этого было достаточно. Он притянул Ари к себе и накрыл губами ее рот.
Она не стала сопротивляться, а наоборот, прижалась к Куинну, расслабилась и позволила своему телу получить то, что оно хотело. Куинн почувствовал, что именно сейчас он сможет убедить ее остаться с ним, не возвращаться к своей прежней жизни и не делать вид, что они никогда не были вместе.
Ари проснулась с чувством, что в ее жизни произошло что-то очень хорошее. Куинн все еще спал. Рядом с ней. И ей было необыкновенно приятно прикасаться к нему и ощущать себя в безопасности в его постели. За такое короткое время с Ари произошли удивительные метаморфозы. Она испытывала благодарность к Сэм за то, что девочка подвергла ее семью проверке, которую та с честью выдержала и наглядно продемонстрировала, какой бывает настоящая любовь. Это принесло удивительные всходы. Ариане придется проделать еще долгий путь к полному пониманию своих родителей, но теперь ее сердце открыто этому.
А больше всего она была благодарна Куинну за то, что он подарил ей любовь. Ту любовь, которой Ари никогда не знала прежде. Он выражал свои чувства не словами, а как-то неуловимо, трудно объяснимым способом, который был убедительнее слов. Когда они занимались любовью, существовавшая между ними крепкая связь сразу начинала ощущаться ими обоими, как некая реальная сила. И Ариане очень хотелось верить, что она не ошиблась.
Тем не менее страхи и вопросы оставались. Ари не забыла, как быстро Куинн вписался в ее семью, как с легкостью принял их стиль существования. И еще он пытался вытащить на поверхность ту сексуальную, смелую, веселую девчонку, которая пряталась в скучном профессоре психологии и которую он называл Ари. Но что же будет с профессором Костас? Профессор Костас была частью ее личности. Частью ее души. Сможет ли Куинн принять в Ари и это?
Или она снова потерпит неудачу и сердце будет разбито? А смутные желания и неопределенные стремления так и растают без следа, не выкристаллизовавшись ни во что более осязаемое.
Раздавшийся телефонный звонок сразу переключил мысли на реальность сегодняшнего дня. Ари наклонилась, подняла с пола сумку и достала из нее телефон.
— Алло? — тихо проговорила она, стараясь не разбудить Куинна.
— Доброе утро, Ариана. Это Билл Райли, — проговорил знакомый низкий голос.
— А, доброе утро, — поприветствовала Ари заведующего кафедры психологии. Сейчас она не хотела говорить с коллегами из Вермонта. Звонок Билла Райли мгновенно взвинтил ее нервы.
— Я звонил твоим родителям. Мне очень жаль, что от твоей сестры по-прежнему нет никаких известий. Это просто ужасно.
— Спасибо за поддержку, — пробормотала Ариана, в груди шевельнулось чувство вины.
— Я звоню, потому что мне нужно знать, вернешься ли ты обратно и если вернешься, то когда. Нам всем тебя недостает, а главное — мне нужно составлять расписание на твою замену. Разумеется, я понимаю твое нынешнее состояние, тебе трудно что-либо решить. И мне не хотелось бы давить на тебя, но обстоятельства обязывают, — проговорил Билл с типичным для него смешением двух речевых стилей: академического и разговорного, студенческого.
Ари кашлянула. Она знала, что рано или поздно ей придется принять это решение.
— Мне еще нужно побыть здесь. — Она снова легла на кровать и обнаружила, что Куинн проснулся и смотрит на нее. Выражение его лица было непроницаемым, но в его глазах угадывалось любопытство.
— Но ты доработаешь до конца семестра? Дети скучают по тебе, да к тому же у нас нет никого, кто работал бы с таким огоньком.
Ари облизнула ставшие вдруг сухими губы. Делала ли профессор Костас, затянутая в свой строгий черный костюм, с собранными в тугой узел волосами, хоть что-нибудь с огоньком?
— Конечно, я вернусь, — сказала Ариана, желая как можно скорее закончить этот разговор.
Раньше она рассчитывала вернуться в Вермонт сразу же после того, как найдется Зоуи. Теперь же мысль оставить свою семью и Куинна не казалась ей такой привлекательной.
— Я сразу же позвоню вам, как что-нибудь прояснится, — пообещала она Биллу. — Возможно, в середине следующей недели.
К тому времени Зоуи вернется, а у Ари останется еще немного времени побыть с семьей. Ари откладывала принятие этого решения, потому что сначала должна была разобраться в себе самой и понять, чего же она хотела на самом деле. Где и с кем ее место? Она должна определить это, тем более что рядом с фигурой Арианы Костас теперь появилась и настойчиво заявляла о себе еще и просто Ари.
Куинн смотрел на Ари. Его разбудил ее мелодичный мягкий голос, и сразу же нахлынули воспоминания о проведенной вместе ночи. Но хорошее настроение Куинна мгновенно испортилось, когда он услышал: «Конечно, я вернусь». Можно было не сомневаться, она говорила о возвращении в Вермонт.
Это значило лишь одно — она уезжает. А разве он ожидал чего-то другого? Не нужно было строить воздушные замки, ведь все те, к кому он привязывался и кого любил, рано или поздно всегда уходили из его жизни.
— Кто это был? — спросил Куинн, стараясь за своим спокойным тоном скрыть волнение.
— Билл Райли. Заведующий кафедрой психологии в колледже. — Ари убрала с лица прядь волос.
Куинн старался не обращать внимания на ее слегка припухшие губы, на ее вид «я-только-что-занималась-сек-сом», но это было практически невозможно.
— Наверное, дело было очень важным, раз он позвонил так рано?
Ари бросила взгляд на часы и рассмеялась:
— Почти одиннадцать. Разумеется, это было важно. Он распределяет мои часы между преподавателями, и ему необходимо знать, как долго я буду отсутствовать. Билл должен составить расписание хотя бы на несколько дней вперед.
