А иногда изобретатели приходили не в эти бюро, а сразу в профильные министерства. Например, товарищ Ипатьев (Владимир Николаевич который) вообще пришел со своим «изобретением» непосредственно к Николаю Павловичу. А изобрел он что-то очень интересное, заинтересовавшись вопросом, почему бензин, изготавливаемый из угля на установке Бергиуса, оказывается куда как лучше бензина, вырабатываемого из бакинской нефти. Причем лучшим был бензин, извлекаемый не из немецкой установки, а из изготовленной по ее подобию уже своей, отечественной. Оказалось, что на «отечественной» корпус реактора был сделан из «улучшенной» стали, в которую добавили в приличном количестве еще и добытый в Монголии молибден…
Вот чем гениальный химик отличается от химика обычного, так это прочностью задницы. Владимир Николаевич провел за полгода около трех тысяч опытов, выходя из лаборатории только на «поесть и пописать», а получив желаемый результат еще полтора месяца все перепроверял. И лишь когда убедился, что результат абсолютно стабилен, задницу свою с лабораторного табурета поднял и с бумагами на руках, в которых все было подробнейшим образом описано, пришел с докладом к «товарищу Буряту»:
— Николай Павлович, я тут получил довольно любопытные результаты в ходе исследований по части выработки бензинов.
— Считайте, что любопытство во мне вы разбудили. А теперь давайте его утоляйте.
— Как вы, вероятно, знаете, чем больше сжимается бензин в моторе, тем больше выходит вырабатываемая этим мотором мощность…
— Ну да, ну да. Давным-давно, когда бродили по Земле троглодиты… а короче изложить можете?
— Могу. В керосиновом моторе воздух сжимается в четыре раза, и мотор, скажем, тракторный, имеет мощность в тридцать лошадиных сил. Такой же мотор для грузовика, в котором воздух сжимается в пять с половиной раз, мощность обеспечивает уже почти в сорок лошадиных сил — но для этого потребен бензин, вырабатываемый в установках крекинга по Шухову.
— Так, это мне известно, что дальше?
— Если нефть подвергнуть чуть более сложной переработке, по типу той, что используется в установках получения жидкого топлива из угля, то возможна выработка бензина, который обеспечит нормальную работу мотора при сжатии в десять и даже четырнадцать раз. То есть в десять раз если после переработки не производить ректификацию, а после ректификации уже в четырнадцать.
— И мощность моторов возрастет… ну?
— Расчеты показывают, что после переделки мотор, подобный тому, что на грузовиках филевских ставятся, обеспечит мощность свыше семидесяти сил. При тех же затратах бензина, или даже несколько меньших — тут все же натурный эксперимент надобен.
— А во что обойдется постройка потребных установок?
— Для таких расчетов все же инженеры нужны, я в них не силен. Однако, учитывая цены на установки Бергиуса, могу с уверенностью утверждать, что окупятся они менее чем за год.
— Понятно… так, давайте мы горячку пороть не будем. Вы со своей стороны подходящих инженеров подыщите, если знаете кого, я тоже постараюсь найти людей, к работе такой пригодных. И мы тихонько, дабы за границей лишнего не пронюхали и нам палки в колеса ставить не начали, подобную установку на заводике Лианозова и соорудим. К весне справимся, как думаете?
— А средства…
— Средства изыщем, ведь если вы верно все посчитали, то у нас бензина по сути образуется вдвое больше. То есть бензина машинам нужно будет вдвое меньше.
— Не «то есть», а «еще и». Процесс ей столь интересен и потому, что в бензин превращается и большая часть мазута. Там химия процесса весьма интересна, можно параметры так регулировать, что получать можно что пожелаем. Пожелаем — будет много керосина, пожелаем — бензина. А проще всего окажется получение топлива для дизельных моторов. То есть оно всегда получаться будет, но в самом дешевом процессе будет у нас от веса нефти четверть бензина высшего качества, чуть меньше керосина прекрасного — и более трети как раз изумительного дизельного топлива, для новых локомотивов просто идеального: я взял на себя смелость попробовать использовать его в Коломне — так локомотив практически без дыма на нем работает, что значит полное сгорание и полное использование в топливе энергии запасенной. Сейчас в Коломне готовят стенд мощность мотора проверить с этим топливом, по их разумению она тоже процентов на десять выше станет.
— Вы, Владимир Николаевич, прямо как купчишка мелкий на рынке зазываете товар свой купить. Но я, считайте, уже его покупаю. Вам осталось лишь цену назвать, а поскольку сами вы цену определить не можете, то придется вам некоторое время побыть директором нового института нефтепереработки. Вы ко мне завтра с утра зайдите, я к тому времени попрошу и штатное расписание подготовить, и людей некоторых подобрать. Вы со Станиславом Густавовичем из Госплана знакомы? Нет? Так идите сейчас же и познакомьтесь, а ему за пять минут мы тут поручение подготовим, он вам и все сметы просчитает, и помещения для института подберет. Только прежде чем к нему идти, вы все же сперва отобедайте: Станислав Густавович человек занудливый и дотошный, он из вас сначала душу вытрясет вопросами, по первому виду дурацкими. Но постарайтесь с ним об этом не ругаться: вопросы он сугубо по делу задавать будет, исключительно чтобы ответы наилучшие подготовить. Потерпите немного, а к весне у нас точно установка ваша заработает, а может и раньше. А я тогда с автомобилистами поговорю, во что им станет мотор под новые бензины доработать. И не только с ними: кажется мне, что более всего авиаторы наши изобретению вашему рады будут. И вот еще что: послезавтра, конечно, воскресенье, но я вас здесь в полдень ждать буду по важному делу. По очень важному…
Глава 23
Важное дело заключалось в том, что в ЦИК было закончено положение «О государственных наградах Союза ССР». Которое, в частности, отменяло все республиканские ордена и вводило общесоюзные, и высшей наградой за трудовые подвиги становился уже общесоюзный орден Трудового Красного знамени. А Владимир Николаевич награждался этим орденом за номером один.
Орденом за номером два награждался инженер Графтио, орденом за номером три — инженер Винтер. Откровенно говоря, Николай Павлович так и не смог понять, как Александр Васильевич смог запустить станцию с двумя генераторами за год. То есть как он ее выстроил, было понятно: когда есть много денег и прочих ресурсов вроде усиленных пайков рабочим на стройке, то стройки очень быстро идут. А вот как товарищ Винтер уговорил немцев досрочно поставить турбогенераторы, было совершенно непонятно. Но это было и не особо важно, а вот после церемонии награждения у Николая Павловича с Александром Васильевичем состоялся долгий и очень, что ли, напряженный разговор. С Генрихом Осиповичем разговор тоже состоялся, но очень «спокойный и плодотворный», о скорейшей постройке ГЭС на Свири. А вот с Александром Васильевичем разговор о строительстве второй очереди ТЭС в Шатуре спокойным не получился. Настолько не получился, что Николай Павлович в конце концов предложил:
— Александр Васильевич, сегодня день праздничный, и давайте его не портить пустыми спорами. А завтра специально соберемся, все вопросы отдельно и вдумчиво обсудим… я приглашу и других специалистов, с которыми мы, я уверен, найдем лучшее решение.
Решение очень простого вопроса: Винтер предлагал — пока германцы готовы ударными темпами изготовить еще два комплекта генераторных установок — в следующем году довести мощность станции до шестидесяти девяти мегаватт (это с учетом «пробной электростанции» на пять мегаватт). А Николай Павлович собирался деньги, которые в «программе электрификации», составленной Кржижановским, потратить на иные нужды. И именно эти вопросы в понедельник и обсуждались. В присутствии самого Глеба Максимилиановича, Владимира Григорьевича Шухова и директора строящегося в Калуге завода Власа Ниловича Каратаева. Влас Нилович инженером не был, и строителем не являлся. Еще до войны его направили в Нант переводчиком группы русских морских офицеров, наблюдающих за постройкой кораблей для русского флота. И переводчик нужен был не для самих офицеров (по-французски говорящих лучше многих французов, на верфях работавших), а для перевода кучи различных документов. Ну он и «начитался разного», так начитался, что через два года, когда началась война и офицеров отозвали в Россию, его назначили старшим военно-морской миссии в Нанте. Работа чисто административная, но чтобы ее качественно исполнять, нужно знать множество мелких «производственных» деталей…
