«Черт, — подумала я, — его голос был таким обычным, как будто он забыл, что наговорил мне на обеде у отца». Я повернулась и посмотрела на него, как на сумасшедшего.
Он, похоже, собирался сказать что-то еще, но, увидев мое лицо, остановился, как человек, почувствовавший под ногами зыбкую почву.
— Ты чего?
Прибежал Ангус. Я развернулась, чтобы вырвать мячик из его зубов и снова бросить, радуясь возможности отвести глаза от настороженного взгляда Грэма. Покачав головой, я прикусила язык, чтобы не сказать чего-то такого, о чем потом мне придется жалеть. Но потом я все же успокоила бушевавшую во мне бурю и сказала:
— Просто не обращай внимания, хорошо? Если ты больше не хочешь меня видеть — ладно. Я все понимаю.
Какое-то время он молчал, а потом обошел меня и встал так, чтобы быть у меня перед глазами.
— Кто сказал, что я не хочу тебя видеть? — произнес он ровным голосом.
— Ты.
— Я? — Сморщив лоб, он чуть-чуть отклонился, как будто ему нужно было пространство, чтобы сосредоточиться, словно ему подсунули какую-то шифрограмму. — И когда я такое сказал?
У меня и самой уже уверенности поубавилось.
— Дома у твоего отца. После обеда, помнишь?
— Что-то не припоминаю.
— Ты сказал, что Стюарт — твой брат.
— Да? — протянул он выжидающе.
— Ну и…
— Стюарт в воскресенье вел себя как обычно, то есть как свинья. Но только потому, — заметил Грэм, — что хотел произвести на тебя впечатление, и мне не хотелось из-за этого лезть в драку. Вот и все, что я собирался тогда сказать. — Сделав шаг, он приблизился ко мне вплотную, поднял руку в перчатке и прикоснулся к моему лицу, чтобы я не могла отвернуться. — А что, по-твоему, я имел в виду?
Не то чтобы я не хотела говорить, но его близость подействовала на меня как магнит, и я даже не нашла слов, чтобы составить вразумительное предложение.
Грэм предположил недоверчивым тоном:
— Ты подумала, что я отталкиваю тебя из-за Стю?
Когда я легонько кивнула, он улыбнулся во весь рот.
— Господи, — сказал он, — я не такой благородный.
Он приблизил свои губы к моим и крепко поцеловал в подтверждение.
Прошло какое-то время, прежде чем он отпустил меня.
Ангус, потеряв надежду привлечь к себе наше внимание, убежал исследовать дюны, возвышающиеся чуть в отдалении. Грэм развернулся и, положив руку мне на плечи, неспешно двинулся в том же направлении.
— Ну так что, — сказал он. — Мир?
— А у тебя есть сомнения?
— Чувствую, теперь мне лучше во всем сомневаться.
— Мир, — ответила я. — Но что скажет Стюарт?
— Стю я беру на себя.
— Он хочет, чтобы все считали, будто он меня по вечерам укладывает спать, — решила упомянуть я.
— Да уж, слышал.
Я быстро посмотрела на него, но недостаточно быстро, чтобы заметить улыбку на его лице. Он сказал:
— Я знаю своего брата, Кэрри. С ним я разберусь. Дай только время. — Он придвинул меня ближе к себе и переменил тему: — Так ты не ждала меня здесь? Зачем же ты пришла на берег?
— Хотела прочувствовать это место, — ответила я. — Мне это нужно для сцены, над которой я сейчас работаю.
Он посмотрел на дюны, на грубую волнистую траву, на вершины утесов за ними, и меня вдруг охватило странное ощущение, будто здесь чего-то не хватает, какой-то части пейзажа, которую я видела внутренним взором, когда писала сцены встреч Джона и Софии.
Я прищурилась от ветра и попыталась вспомнить.
— Вон там раньше лежал большой камень, верно? Большой серый валун.
Повернувшись ко мне, он удивленно спросил:
— Откуда ты знаешь?
Но мне не хотелось рассказывать ему о том, что я унаследовала воспоминания об этом месте, поэтому я сказала:
— Доктор Уэйр дал мне кое-какие старые фотографии…
— Да уж, они должны быть очень старыми, — ответил он. — Этого камня здесь нет с 1776 года.
— Ну, значит, это был рисунок. Я просто припоминаю вид эгого берега с большущим камнем вон там.
— Да, серый Ардендрафтский камень. Когда-то он лежал на этом поле у фермы Олтона, — сказал он, показывая пальцем место над дальним изгибом берега. — Этот кусок гранита был таким огромным, что по нему ориентировались корабли в море.
— И куда он делся? — поинтересовалась я, глядя на пустой склон.
Грэм улыбнулся и свистом подозвал собаку.
— Пойдем. Я покажу тебе.
Старинную церквушку, спрятавшуюся в роще деревьев, со всех сторон окружали поля, совершенно пустые, если не считать невзрачный серый домик и более внушительного вида здание из красного гранита, которые стояли на вершине холма на противоположной стороне узкой извилистой дороги. Высокая гранитная стена церковного двора проходила так близко к ней, что Грэму пришлось припарковать машину чуть ниже, у небольшого мостика.
Он приоткрыл окно для Ангуса, который, как видно, утомившись после бега по берегу, безропотно согласился остаться в машине. Мы же немного вернулись вверх по дороге.
Здесь царили покой и умиротворенность. Привычных звуков машин слышно не было, лишь птицы защебетали, когда Грэм отворил выкрашенную зеленой краской калитку и посторонился, пропуская меня в тихий церковный двор.
Изящная церковь, по бокам которой были расположены округлые башенки с остроконечными крышами, чем-то напомнила мне викторианский фасад Слэйнса, который я видела на старых картинах. Вокруг церкви и за ней торчали ровные ряды надгробий, хотя среди них были старые, выщербленные ветром и поросшие белым лишайником, покосившиеся и даже совсем упавшие от старости, поднятые и прислоненные к стене.
Обстановка казалась знакомой, и все же что-то здесь было не так.
Из-за спины раздался голос Грэма:
— Вся эта церковь целиком была построена из Ардендрафтского камня. Что может дать тебе представление о его размерах.
Вот и объяснение тому, почему я не узнала это место. Камень еще стоял на склоне холма, возвышающегося над берегом, когда здесь гуляли София и Мори. Тогда его еще не разбили молотки каменщиков.
— В каком году ее построили? — спросила я.
— В 1776. До этого здесь была другая церковь, но никто точно не знает, где именно.
Я могла бы ему сказать где. Я могла бы обрисовать контур ее стен под стенами нынешней церкви. Но не сказала ни слова и, задумавшись, начала слушать рассказ Грэма о самых интересных особенностях этой приходской церкви.
Не все из его рассказа я запомнила — мое сознание то уходило в мечты, то возвращалось в реальность, — но кое-что в памяти отложилось. Например, когда он указал на мраморную плиту, которую привезли из-за моря, чтобы установить на месте погребения датского принца, погибшего в одиннадцатом веке во время битвы, которая дала название Краден Бэю.
