Василий
(продолжение)
– …И какая жалость, молодые люди, что этот ваш таинственный предмет бесследно исчез!
– Так вы не верите нам, мудрейший? – Мне почти не пришлось притворяться, подпуская в голос толику обиды.
– Ну что вы! Я-то как раз вам верю, хотя, клянусь Небом, то, что вы рассказали, превосходит самую смелую фантазию. Но мои оппоненты в Академии, боюсь, будут иного мнения. У них хватит ума заявить, что все это подстроил я, пользуясь своими связями и состоянием. Понимаете, я уже давно с глубоким сожалением убедился, что в стенах прежнего храма мудрости, каковым в течение сотен лет была Академия, свили себе гнездо зависть, интриги, глупое чванство…
В большом восьмиугольном зале, где мы беседовали перед рдеющим углями камином, сгущались сумерки. Камин был выложен плиткой из алого порфира, каминная решетка представляла собой настоящее произведение искусства.
Возле камина лежала аккуратная стопка четырехугольных сосновых чурок. Тут же, в самом центре, стоял длинный стол, чью столешницу из распиленного вдоль ствола векового дуба (а может быть, граба или бука – я в мебели не слишком разбираюсь) покрывала замысловатая резьба.
Вокруг него, как поросята вокруг свиноматки, расположились в беспорядке с десяток низеньких хрупких столиков и таких же низких резных табуретов, обитых малиновым бархатом.
Стены украшали чеканные мельхиоровые фризы, изображавшие горные пейзажи.
А в окна хорошо была видна терраса, откуда в этот вечерний час слуги убирали вывешенную проветриться меховую одежду. Среди выставленных на террасе вещей мое внимание привлекла огромная шуба из по меньшей мере полудюжины разных зверей, где серая белка соседствовала с белоснежным песцом, а рыжая лисица-огневка – с чернобуркой и горностаем.
Вот уже вторую неделю пользовалась наша компания гостеприимством почтеннейшего Яригго. За это время мы вывалили на нашего хозяина целую кучу легенд, слухов, досужих россказней, имевших хождение среди торговцев, познакомили его со всеми теориями о природе пространства, времени, мироздания и сущности перемещений в параллельные миры, о которых когда-либо слышали, подробно описали места, в которых нам довелось побывать.
Разумеется, упомянули мы и о магах, и о Древнейших, чем повергли ученого мужа в почти мистический трепет.
Вдобавок я усердно пичкал его всеми теми обрывками знаний о квантовой механике и теории относительности, которые застряли в моей голове в результате нечастого знакомства с журналами «Наука и жизнь» и «Знание – сила» еще в прошлой жизни.
Он внимал мне почти с благоговением, но, когда я принялся излагать ему теорию кварковых суперструн, попытавшись связать ее с порталами, он не выдержал и, всплеснув руками, принялся уговаривать меня отложить подробное знакомство со знаниями моего замечательного мира на более позднее время.
Поскольку мы находились не в руках компетентных органов, а в распоряжении науки, то имели возможность до некоторой степени договориться, о чем будем рассказывать, а о чем – нет.
Поэтому о лингвестрах мы благоразумно решили не сообщать – из чисто научного любопытства их вполне могли вырезать из наших тел, что было бы во всех отношениях неприятно. Свою способность понимать незнакомые языки мы объяснили тем, что подверглись колдовской обработке, не слишком погрешив против истины.
Естественно, мы не могли не упомянуть и о Пламени, но, слава богу, нам удалось убедить нашего хозяина, что приведший нас в его мир магический кристалл бесследно исчез, как только мы тут оказались.
Мир, куда мы попали, назывался на местном языке «Исэйя», что, как несложно догадаться, означало просто «Земля».
Названия и очертания стран этого мира, за исключением нескольких государств в Южной Америке да еще лежавшего за Волгой (здесь Ра) Аркаима, так же как немногочисленные ставшие известными мне события и имена местной истории, ничего не говорили мне.
Государство, гостеприимством которого мы против желания вынуждены были воспользоваться, носило имя Ангрон. Располагался Ангрон на территории Южной Франции и Северной Испании, одновременно ему принадлежал немалый кусок Северной Америки, в районе Великих Озер. Кстати, именно в Америке и располагалась его столица с непроизносимым названием, неподалеку от которой находилось поместье, ставшее местом нашего… заключения? Или содержания? А может быть – гостевания?
Ангрон принадлежал к числу цивилизованных стран. Яригго в первые же дни растолковал нам, что это означает. В цивилизованных странах имелось что-то похожее на парламенты, рабство и пытки были под запретом, и людей не казнили и не лишали свободы по первой прихоти власть имущих. В нецивилизованных ничего подобного не было, а жизнь человеческая не ставилась и в грош. Цивилизованные страны давно прекратили воевать между собой, осознав, что война обходится во всех отношениях дороже разумного компромисса. Однако поскольку среди нецивилизованных стран были и такие, что достаточно неплохо освоили производство бронемашин и самолетов, приходилось вести войны с ними. Последняя такая большая война произошла два с лишним десятка лет назад.
Высший слой Ангрона составляли соединенные узами родства (зачастую очень дальнего) группировки, именовавшиеся «домами». Кроме них были и объединения другого рода – братства, в которые входили люди, давшие друг другу клятву верности. Иные братства насчитывали десятки тысяч человек. Что касается формы правления, то она была чем-то средним между республикой и выборной монархией, и правитель, назначаемый пожизненно, носил громкий и, на мой взгляд, несколько претенциозный титул – Великий Капитан.
Правда, честно говоря, особо внимательно в здешние географию, политику и историю я не вникал, ибо мысли мои были заняты совсем другим.
Впрочем, был один эпизод здешней истории, который не мог нас – меня, во всяком случае – не заинтересовать. О нем я вскользь услышал еще в первые минуты своего пребывания в плену, и о нем рассказал нам Яригго в первый вечер нашего знакомства. Это был рассказ о странном происшествии с адмиралом Архасом и его флотилией. История эта произошла триста с небольшим лет назад. Надо сказать, адмирал Архас для ангронцев – фигура почти культовая.
Открыватель новых земель и торговых путей, победитель пиратов, разгромивший почти вдвое превосходящий его по числу кораблей аркаимский флот, грозивший стереть с лица земли столицу, видный астроном. И одновременно, как ни странно, – изобретатель усовершенствованного плуга, заметно увеличившего урожаи. За это он особенно почитаем крестьянами – и по сию пору.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
