Протолкавшись сквозь говорливую и шумную толпу, ожидавшую открытия рынка, я направился к Гаркану. Тот уже повернулся в другую сторону, глаза его обшаривали собравшихся, чтобы вовремя заметить опасность. Тут он увидел меня. Глаза Гаркана расширились, но, когда я приблизился, он быстро справился с удивлением.
- Итак, твое паломничество окончилось? - спросил он.
Я кивнул:
- Возвращаюсь назад в Пеллу, там у меня дело.
Он ухмыльнулся:
- Ты переменился.
- Как это?
- Ты стал спокойнее. Увереннее в себе, как будто понял, к чему стремишься.
Я слегка удивился, в глубине души признавая, что Гаркан прав. Душевный разлад оставил меня. И, не представляя в точности, что мне придется делать, я знал, что должен вернуться в Пеллу и выполнить повеление Геры, каким бы оно ни оказалось. По-новому увидев теперь и обветренное лицо Гаркана, я вспомнил или впервые понял, кого напоминал мне этот человек: моего старинного знакомого, тоже воина, умершего давным-давно - хетта Лукку. Он мог оказаться предком Гаркана, так они были похожи. Я заметил в глазах бывшего воина из Гордиума то самое выражение, которое видел один только раз, когда он рассказывал о своей семье, и понял, почему он здесь оказался.
- Разыскиваешь своих детей?
- Если их уже не продали. Я узнал, что пленных из Гордиума привезли именно сюда. Но до начала торгов к клеткам с рабами допускают лишь самых состоятельных покупателей.
Я подумал мгновение.
- Ты надеешься выкупить их?
- Да.
- А что будет потом?
Он вопросительно взглянул на меня:
- Что ты имеешь в виду?
- Тебе будет трудно вести жизнь разбойника, если при этом придется заботиться о восьмилетнем сыне и шестилетней дочери.
- А что мне еще остается?
- Не знаю.
- Я тоже. И пока еще только ищу своих детей, а что будет потом, я начну думать, когда найду их!
То долгое и безрадостное утро я провел вместе с ним. Работорговцы одного за другим выставляли своих пленников. Дороже всего шли красивые девушки; крепкие юноши, способные работать в полях и на рудниках, также приносили торговцам немалый барыш. Детей оказалось около дюжины, но много за них не просили. Однако когда солнце опустилось за сараи, выстроенные вдоль пристани, и торговля закончилась, большинство из них еще не нашло хозяев.
К этому времени на площади осталась только горстка покупателей. Несчастных детей в тяжелых железных ошейниках, грязных и плакавших, отправили в свои помещения.
Тем временем работорговцы, толпясь возле помоста, где продавали людей, подсчитывали полученные монеты, а главный распорядитель, сойдя вниз, усталой походкой побрел через площадь к таверне.
- Позор нам, - бросил он на ходу, пока мы наблюдали за вереницей уходивших детей. Даже его зычный голос чуть охрип после дневных трудов. Мы не можем больше содержать их; они съедят все, что мы сможем на них заработать.
Подойдя к нему поближе, Гаркан спросил самым непринужденным тоном:
- А откуда они?
Лысоватый и пузатый купец сверкнул хитрыми глазами и чуть повел плечами:
- Отовсюду. Из Фригии, Анатолии. Хочешь верь, хочешь не верь, есть даже с Родоса.
- А из Гордиума?
Тот остановился и внимательно посмотрел на Гаркана. Следуя за ним, мы уже пересекли площадь и оказались невдалеке от входа в таверну.
- А что ты дашь за подобные сведения?
Лицо Гаркана окаменело.
- Дорого дам, торговец. Я подарю тебе жизнь.
Тот поглядел на него, потом на меня, бросил через плечо взгляд на своих собратьев, которые еще толкались у помоста. Возле них находилось с десяток вооруженных людей.
- Ты не успеешь и слова сказать, - пообещал ему Гаркан, не скрывая угрозы. - А теперь говори. И говори правду. Торговал ты детьми из Гордиума?
- Они были здесь месяц назад... почти целая сотня. Так много, что цены совсем упали. Нам пришлось даже снять их с торгов, когда за них стали предлагать так мало, что это никого не удовлетворяло.
- И что случилось с непроданными детьми?
- Их купили всей партией македонцы. Говорят, по приказу самого царя.
- Филиппа? - спросил я.
- Да, Филиппа Македонского. Теперь ему нужно много рабов, он стал господином Афин и всей Греции.
- А не врешь? - спросил Гаркан, стискивая слабую руку торговца с такой силой, что мог переломать ему кости.
- Нет. Это чистая правда! Я клянусь тебе!
- Ну, а среди тех немногих, кого продали в этом городе, - продолжал Гаркан, - не было ли восьмилетнего мальчика с соломенными волосами и глазами черными, как мои? И шестилетней девочки, похожей на него?
Покрывшийся потом торговец пытался отодрать пальцы Гаркана от своей руки. С тем же успехом он мог бы стараться подкопать городскую стену обеденной вилкой.
- Как я могу помнить? - вскричал он. - Их было так много! Откуда мне помнить какого-то мальчишку и девчонку?
- Отпусти его! - сказал я Гаркану. - Скорей всего твои дети уже отправлены в Пеллу.
Тот выпустил торговца, который стремительно исчез в дверях таверны.
- Пелла в Македонии, - Гаркан горько вздохнул, - значит, я их более не увижу.
- Почему ты так решил?
- О Филиппе и его царстве я знаю мало, однако говорят, что там не терпят разбойников. Люди соблюдают законы. Мне там не место.
Я улыбнулся, опуская руку на его плечо.
- Друг мой, ты прав - Филипп не терпит разбойников. Но у него самое лучшее войско на свете, и хорошему воину в нем всегда будут рады.
Герои прежних времен переплывали Геллеспонт. Александр дал клятву перед своими Соратниками, что однажды и он совершит это. Наверно, я мог бы переплыть Боспор, он уже Геллеспонта, хотя течение в нем быстрое и коварное. Впрочем, легче воспользоваться одним из паромов, плававших между Халкедоном и Бизантионом, ведь я не мог рассчитывать, что Гаркан и его люди сумеют переплыть пролив.
Шайка за зиму сократилась до девяти человек. Остальным опротивел разбой, и они ушли искать свои родные дома или чтобы начать жизнь на новом месте. Я был рад видеть среди оставшихся Бату. Гаркан сообщил мне, что нашел в нем сильного и хладнокровного бойца.
- Говорят, македонское войско переправилось в Абидос, - рассказал мне Гаркан, - на этот берег Геллеспонта.
- Это действительно правда?
Он пожал плечами:
- Так говорят на рыночной площади.
Итак, Филипп демонстрирует силу: он захватил плацдарм на азиатской стороне пролива, чтобы оттуда двинуть свою армию против Царя Царей, когда сочтет нужным. Переговоры складываются удачней, если их поддерживает сила оружия.
- Мы попадем в Пеллу быстрее, если отсюда переправимся через Боспор к Бизантиону.
- Это будет дорого, паломник. У нас с тобой не хватит монет, чтобы оплатить проезд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
