Среди толпы раздались сдавленные рыдания. Он ответил на них успокаивающей улыбкой.
– Не надо плакать. Хватит плакать, говорит вам Капра. И хватит ждать.
–Да! – крикнул кто-то. – Да!
Джерихо почувствовал дикое воодушевление. Разве он не плоть от плоти этих людей? Их ожидание – это и его ожидание, и он так же измучен им.
– Да, – услышал он собственный голос, – да... да...
– Теперь ты веришь? – спросил Нимрод.
Пророк поднял руки в перчатках, чтобы восстановить тишину. На этот раз толпа стихла не так скоро, но голос пророка, когда он заговорил, звучал сильнее.
– Друзья мои, Капра любит мир, как и все мы, но он призывает вас к бдительности. У нас есть враги – и среди людей, и среди наших сородичей. Есть те, кто в сговоре с Кукушатами хочет помешать нашему пробуждению. Капра знает об этом и говорит: повсюду ложь и вероломство, – он склонил голову, словно сокрушаясь. – Так что же нам делать?
– Веди нас! —крикнул голос в толпе.
Пророк поднял печальное лицо.
– Я могу лишь указать вам путь.
Но крик подхватили уже многие голоса.
– Веди нас! Веди нас!
Пророк медленно поднялся на ноги. Он снова воздел руки кверху, но на этот раз толпу оказалось не так легко успокоить.
– Прошу вас! – он даже повысил голос. Тише! Выслушайте меня.
– Мы пойдем за тобой! – кричал Нимрод. Показалось Джерихо или ореол волос над головой пророка вспыхнул ослепительным сиянием?
– Слушайте! Если вы хотите, чтобы я вел вас...
– Да! – прокричали пять сотен глоток.
– ...то я хочу предупредить: это будет нелегко. Нам придется быть твердыми, как камни. Придется пролить кровь.
Это предостережение, казалось, только подогрело энтузиазм толпы.
– Мы должны стать коварными, как те, кто злоумышляет против нас!
Толпа неистовствовала, и Джерихо вместе с ней.
– Фуга зовет нас домой!
– Домой! Домой!
–Мы должны идти!
Дверь, откуда вышел пророк, осталась чуть приоткрыта, и теперь Джерихо краем глаза уловил там какое-то движение. Там стоял кто-то, чье лицо показалось ему знакомым...
– Мы должны вернуться вместе! – вещал пророк, теперь уже во весь голос.
Джерихо пытался разглядеть того, кто скрывался в полутьме двери.
– Мы заберем Фугу у наших врагов! Так велит Капра! Человек в тени шагнул в сторону, и случайный луч света поймал его лицо. Сердце Джерихо подпрыгнуло, и в тот же миг он вспомнил имя этого человека. Его лицо улыбалось, но Джерихо помнил, что он не знает чувства юмора – как не знает ни любви, ни жалости.
– Громче, друзья мои! Громче!
Это был Хобарт.
– Пусть они услышат нас во сне! Слышат и страшатся нашей мести!
Джерихо не сомневался в этом ни на миг. Время, проведенное в обществе инспектора, навсегда врезалось в его память.
Голос пророка с каждым словом обретал новую силу. И лицо его менялось: из него исчезли и доброта, и мягкость, теперь оно пылало праведным гневом. Джерихо смотрел на это, внезапно отрезвев, пока в мозгу у него проносился ройвопросов.
И главный: кто этот человек, выдающий себя за пророка? Отшельник, как уверял его Нимрод, которого Хобарт использовал в своих целях? Но могло быть и хуже: они с Хобартом могли оказаться сообщниками, чьей целью было завладеть Фугой.
Теперь Джерихо не поддавался охватившему всех воодушевлению. Ему было больно думать, что этих людей жестоко обманули.
– Готовьтесь! – не умолкал пророк. – Час близок!
Огни над трибуной вдруг погасли, а когда они вновь зажглись, посланец Капры уже исчез, оставив пустой стул и толпу, готовую следовать за ним куда угодно. Убедившись, что их кумир не будет больше говорить, собравшиеся с явной неохотой стали расходиться.
– Ну, что я тебе говорил? – Нимрод взмок от пота, как я все остальные.
– Да.
Он взял Джерихо за руку.
– Пошли. Мы скажем пророку, где ковер.
– Прямо сейчас?
– А почему нет? Нельзя дать врагам время опомниться.
Но у Джерихо были возражения.
– Нужно сказать об этом Сюзанне. Все же она Хранительница. Ей решать.
– Тогда я пойду с тобой.
– Нет. Я сам.
Нимрод взглянул на него с подозрением.
– Помнишь, когда ты был младенцем? – спросил его Джерихо. – Я ухаживал за тобой.
– Было время, – Нимрод улыбнулся.
– Верь мне, как верил тогда. Отпусти меня к Сюзанне, а потом мы пойдем к пророку все вместе. С ковром.
– Ладно.
Они вышли. Толпа уже разошлась. Попрощавшись с Нимродом, Джерихо обогнул здание и опять вернулся к входу.
IV
Мужской разговор
Он ждал у дверей минут двадцать, пока не появились двое из Ближних пророка. Они так спешили к своим машинам – за зданием стояло штук пять, – что оставили дверь открытой. Джерихо подождал, пока они отойдут, и проскользнул внутрь.
Он оказался в грязном кирпичном коридоре. Над входом горела лампочка, и в полутьме можно было разглядеть несколько дверей. Из-за одной из них слышались голоса. Джерихо прислушался.
– ...черт с ними, – сказал кто-то. Раздался смех. Пользуясь этим, Джерихо подобрался поближе.
– Они могут ускользнуть, – другой голос.
– Говорю вам, пора. Я их чую, – ответил первый, по всей видимости, Хобарт.
– Женщины коварны, – это был голос пророка, но сильно изменившийся. – Мы не можем упустить ковер из-за вашей дурацкой спешки.
Джерихо прижал ухо к двери, пытаясь узнать голос.
– Может, снимете с меня эту дрянь? Я задыхаюсь. – Голоса смолкли, и он затаил дыхание, боясь быть обнаруженным. Но потом пророк заговорил снова.
– Зачем нам секреты? Кто не верит, пусть смотрит!
Дверь распахнулась. Джерихо влетел внутрь и тут же был схвачен Хобартом.
– Вы были правы, – сказал пророк. Он стоял в центре комнаты совершенно обнаженный, раскинув руки, с которых стекали ручейки пота.
– Я чувствую их, – раздался еще один знакомый голос, и Джерихо увидел Иммаколату. Как бы ему ни было плохо, он испытал удовлетворение, видя ее изуродованное лицо. Эта тварь уязвима.
– Так что ты услышал? – спросил пророк у Джерихо. – Скажи нам.
Джерихо поглядел на него. Трое Ближних вытирали его полотенцами. Но они не просто стирали пот: от тела отделялись куски плоти, ставшей вдруг серой и ноздреватой. В воздухе повис кислый запах – запах вредоносных чар Колдуньи.
– Скажи, – потребовал Хобарт, выкручивая ему руку.
– Я ничего не слышал, – выдохнул Джерихо.
Пророк выхватил полотенце и стал тереть лицо.
– Господи, как же эта дрянь воняет!
Клочья плоти опадали с лица и, шипя, таяли на полу. Пророк бросил полотенце и уставился на Джерихо. Теперь, за остатками чар, уже можно было разглядеть его истинное лицо: это был Шэдвелл, нагой, как в день появления на свет. Он сорвал белый парик, бросил на пол и его и щелкнул пальцами. В его руке появилась зажженная сигарета, и он с наслаждением затянулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
