«Раз. Два. Три. Подрыв».
Граната взорвалась, и я услышал человеческий вскрик. Попал? Кажется, да.
Осторожно выглянул из‑за угла и сразу спрятался. Ничего не видно, дым застилает коридор. Где мои бойцы — не понятно и связь, как назло, барахлит. Наверное, контакты отошли или окислились.
Ладонью похлопал по шлему. Треск и связь восстановилась:
— Миша, я в боцманской артелке! Прикрой! — голос кого‑то из десантников.
— Понял! — ему ответил другой «аргонавт».
— Костя, давай сюда мехстрелка! — третий голос.
— Нет мехстрелка! Погибла железяка! — еще один «аргонавт».
— Где командир!? — это уже Ломов. — Тор! На связь!
Нажав клавишу передачи сигнала, я ответил:
— Это Тор! Я в районе второй жилой палубы! Тридцать первый кубрик!
— Оставайся там, командир! Сейчас подойдем!
— Плюс! Остаюсь на месте!
Однако отсидеться мне не дали. Снова стрельба. Тофферы решили контратаковать, и буквально через несколько секунд прямо передо мной появился вражеский боец. Как и я, он был в бронескафе и вооружен штурмовым «марлином». А за ним следовали еще бойцы, двое или трое, дым мешал разглядеть.
Выпустив в противника, который слишком поздно разглядел меня, половину рожка, я решил отступить. Метнулся к уже мертвому тофферу, который оседал на палубу, схватил его за грудь и прикрылся телом. Дальше следовало отойти назад. Но практически сразу один из вражеских воинов прыгнул вперед и ногой ударил своего мертвого товарища в спину.
Толчок! Я не устоял и свалился. Тело тоффера отлетело в одну сторону, а я в другую. И противник, который уронил меня, через внешний динамик обратился к своим напарникам:
— Нам нужен пленник! Берем абордажира живьем!
Видимо, он был командиром, потому что его послушались, и завязалась рукопашная схватка.
Вражеский командир попытался ударить меня прикладом. Поздно. Я уже пришел в себя и откатился в сторону.
Приклад ударился об переборку и новая попытка противника. Он нанес удар ногой, но я выставил перед собой автомат. Оружие вылетело из рук, однако сам я был в сознании и сумел подняться.
До пистолета и гранат дотянуться не успел и в руку скользнул штурмовой клинок. Знатная вещь, которая при правильном использовании даже бронескаф пробьет, и я сам перешел в атаку.
Взмах клинка! Противник отступил, и я снова услышал его голос:
— Ножи любишь!? Что же, я тоже люблю!
Сказав это, он отбросил «марлин», и вытащил нож.
«Идиот! — подумал я про тоффера. — На его месте я бы просто прострелил противнику ногу и отволок в безопасное место, для допроса. А он увлекся и решил в ножевой бой поиграть. То ли фанат холодного оружия, то ли он до сих пор не осознал, что на «Розалинду» высадились не просто десантники, а элитные штурмовики. Да и пусть. Мне это только на руку».
Напарники вражеского командира, оглядываясь, остались за его спиной, а он прыгнул на меня. Наверное, хотел нанести размашистый удар и свалить меня своим весом. Но я его не ждал, а шагнул навстречу, левой рукой заблокировал клинок, который скользнул по броне, и вонзил свой штурмовой клинок в живот тоффера.
Сталь пробила вражеский бронескаф и, пронзив одежду, вошла в мякоть.
— На, сука! — я провернул клинок в теле врага и услышал его хрипы.
Нож вытаскивать не стал, а выхватил пистолет, превосходный двадцатизарядный «эрм», и открыл огонь по тофферам.
— Хасан! — выкрикнул один из пиратов, и девятимиллиметровая пуля, пробив бронепластик шлема, вошла ему в голову.
Шлем изнутри окрасился в красное, и тоффер замер на месте, наверное, была включена магнитная сцепка ботинок, а второй отскочил назад и спрятался в дыму.
— Держись, Тор! — оттеснив меня в сторону, появился Ломов, а следом еще несколько бойцов.
Снова я оказался в тылу, подобрал оружие и скривился от боли в левой руке. Осмотрел бронескаф и обнаружил, что вражеский клинок все‑таки пропорол рукав.
— Сука! — я залил рану медицинской пеной и пнул тело противника, которого тофферы называли Хасаном.
Неожиданно он дернулся, и я услышал его стон.
«Живой что ли?» — не теряя бдительности, я расстегнул шлем тоффера и увидел, что он смотрит на меня. На губах кровавая пена, враг умирал, но пока еще он был в сознании и выдохнул:
— Я не ожидал, что ты окажешься лучше меня…
— Ты кто? — задал я ему вопрос.
— Гвардеец Орландо Таги… Хасан… Я прошу тебя… Последняя просьба…
— Попросить о чем‑то хочешь? — уточнил я.
— Да…
Кивнув, я сказал:
— Говори.
— У меня в сумке планшет… Там письма… Перешли… Если сможешь… Пароль простой… Пять… Семь… Два…
На губах Хасана появились кровавые пузыри. Он захлебнулся. Попытался еще что‑то сказать и резко дернулся. Потом еще пару раз и его глаза остекленели.
— Помер, — сам себе сказал я, нашел сумку гвардейца и, открыв ее, обнаружил планшет.
Разумеется, никому и ничего я передавать не собирался. Но планшет прибрал. Кто знает, возможно, пригодится.
Только спрятал добычу, как поступил доклад Ломова:
— Тор, мы возле ходовой рубки. Сейчас взломаем.
— Иду.
Где должен находиться командир корабля во время боя? Правильно, на ГКП — Главном Командном Пункте, который находится на ходовом мостике. Следовательно, Обадия Ноймарк там и, представляя встречу с убийцей моей жены, я помчался к Ломову. Однако меня ждало разочарование.
Вышибной заряд выломал дверь на ходовой мостик, и десантники ворвались внутрь. Кто оказал сопротивление, тот погиб, а остальных согнали в кучу и только после этого появился я собственной персоной.
Выживших тофферов было трое. Шлемы с них сняли, и они смотрели на абордажиров испуганно, дрожали от страха и просили о пощаде.
— Заткнулись! — закричал Ломов.
Тофферы замолчали, а я осмотрелся и спросил:
— Где Ноймарк!?
Один из тофферов поднял руку:
— Я Ноймарк…
Это был молодой патлатый парень, и я покачал головой:
— Нет. Ты не Обадия Ноймарк.
— Меня зовут Иеремия… Я племянник командира корабля…
— А он где!?
— На планете… В штабе… Вместе с Эшенбахом…
— Где именно? Координаты?
— Материк Окс. Город Ольсбург. КП генерала Ивара Логана.
Да что такое? Опять Обадия ускользнул.
Кулаком я ударил по экрану радара, и он покрылся трещинами. Меня стала накрывать злость, однако, снова вызов. На этот раз с «Иоганна Красса»:
— На связи, — я ответил.
— Господин вице — адмирал. На орбиту выходят вражеские корабли. Много. Кроме нас здесь никого. Долго не выстоим. Возвращайтесь.
— Принял. Мы возвращаемся.
Ломов кивнул на пленных:
— Что с этими делать?
— С собой возьмем.
Тофферов схватили и потащили к шаттлам. Абордажиры, оставляя на эсминце мины, стали стягиваться к десантным ботам. Еще минута — другая, и после полной эвакуации подрыв вражеского корабля. Вот только уйти чисто не получилось. Снова вызов от Сабурова и его доклад:
— Командир, против нас два линкора. «Мастер» утверждает, что мы вас не дождемся. Что делать!?
Решение пришло сразу. Эвакуироваться не успеваем. Терять линейный крейсер нельзя. Оставаться на «Розалинде» глупо, мы сами раскурочили эсминец. Поэтому, нужно спускаться на планету. На Такере еще есть североамериканские войска, спецназ с секретных баз просто так не выкурить. Они сопротивляются и выживают, значит, мы тоже сможем. А битва в системе Линкольн продолжалась, и кто одержит верх до сих пор неизвестно. Если наши победят, смогут нас деблокировать и линейный крейсер вернется. А нет, тогда придется бегать по планете и прятаться.
— Сабуров! Уводи корабль!
— А вы!? Как же вы!?
— За нас не переживай! Выполняй приказ!
Краткая заминка и ответ:
— Приказ принял.
— Удачи! Связь на наших кодированных частотах! «Мастера» не выключай.
— Слушаюсь.
Пока шла эта беседа, десантники заняли свои места в шаттлах. Пленные с нами. Все готово, можно уходить, и я подключился к волне пилотов:
— Это Тор! Слушай мою команду! Спускаемся на планету! Материк Окс!
Шаттлы отвалили от борта «Розалинды» и, не обращая внимания на грозные вражеские линкоры, которые преследовали «Иоганна Красса», начали экстренное снижение. Что нас ожидало на планете? Не знаю. Но шансов выжить на поверхности гораздо больше, чем в космосе.
Глава 25
Лишь только мы вошли в атмосферу планеты, как рядом появились вражеские аэрокосмические истребители. Шесть юрких перехватчиков «GD-130» нацелились на нас и шансы на благополучное приземление резко снизились. Однако шаттлы имели свою артиллерию, и скорострельные автоматические орудия открыли огонь.
Снаряды расчертили воздушное пространство огненными трассерами и один «GD-130», потеряв крыло, завертелся и полетел вниз. Это отпугнуло противника. Но лишь на время. И вскоре, когда мы находились на высоте пять тысяч метров, централы снова пошли в атаку. Они выпустили больше тридцати ракет «воздух — воздух». Наши пилоты отстрелили тепловые ловушки, и половина ракет ушла с курса. Зато остальные вышли на цель уверенно. И как ни пытались наши пилоты увернуться, шаттлы получили повреждения. Не долетая до десантных ботов, ракеты взрывались и выбрасывали в нашу сторону тысячи поражающих элементов, которые прошили броню, нарушили герметичность корпуса и задели треть десантников.
