– На этот раз Битва будет совсем иной, – вмешался Эйкен. – Скажем им, Шарни?
– Почему бы и нет, Стратег? Все равно они через два дня узнают.
Всадники попридержали иноходцев и сбились в тесный кружок на фоне темного неба. Воздух звенел от умственного гомона всех вассалов Шарна и Айфы; к ним присоединялось взволнованное телепатическое бормотание Селадейра, Властелина Ремесел и леди Армиды, которых Эйкен не посвятил в свои планы.
– Все просто, ребята, – заявил золотой шут. – Жизнь в Многоцветной Земле так изменилась, что уже нет смысла придерживаться старых обычаев. Бетуларн прав: на вашей стороне десятикратный численный перевес. Сражаясь по старинке, мы неминуемо обрекаем себя на уничтожение. Поэтому несколько недель назад я предложил королю Шарну и королевы Айфе новую диспозицию. У нас будет не Битва, а Турнир – без смертельных схваток и без прежних трофеев. Поединки Героев давно уже оцениваются по очкам, а не по головам, и тем не менее все признают, что это самая захватывающая часть игр. А мы намерены составить целую программу силовых схваток и состязаний в ловкости. Все это не значит, что никто не будет убит, разумеется, мы не хотим превращать Битву в липовый рекламный матч. Однако охота за головами отныне станет символической, а не буквальной, и проигравшие будут расплачиваться своими сокровищами и боевыми знаменами.
– К тому же, – заключил Шарн, – хвала нам, фирвулагам, на Битве будет новенький главный трофей. Меч и Копье сгинули, а нам ведь нужен символ нашего соперничества. Вот лучшие мастера Высокой Цитадели и создают Поющий Камень. Это огромный берилл, выточенный в форме походного королевского трона. По завершении Турнира он будет настроен на психокреативную волну монарха-победителя. И впоследствии целый год станет откликаться музыкой сфер, как только на него усядется истинный Полноправный Властелин Многоцветной Земли.
– А самозванца опозорит при всем честном народе, – Эйкен с ехидцей подмигнул Шарну, намекая на то, что после потопа правитель фирвулагов незаконно захватил трон.
– Как?! – взвыл Селадейр. – Ни одной смертельной схватки?
– Ни одной отрубленной головы?! – эхом откликнулся Бетуларн.
Оба ветерана в ужасе переглянулись.
Властелин Ремесел одарил сверстников кислой улыбкой:
– Хорошенького понемножку, братцы. Нравится нам это или нет, в нашем Изгнании наступает новая эра.
– Но Совет фирвулагов не голосовал за это! – возмутился Тетрол Костоправ. – Покойный король Йочи никогда бы…
– Наш властительный брат покоится в лоне Тэ, – оборвала своего приближенного Айфа. – Мы так решили. Думаю, вам будет небезынтересно узнать, что ближайший Турнир состоится на нашем Золотом поле близ Нионели, как и все последующие состязания…
– Это если вы победите. Ваше Воинское Величество, – вставила Армида.
Но Айфа спокойно продолжала:
– Как и все последующие состязания, до тех пор пока тану не оборудуют новую игровую площадку. А потом обе расы будут по очереди проводить игры независимо от того, кто победит.
– Разумно, – сказал Властелин Ремесел.
– Противно, – сказал Селадейр.
– Вот именно, – сказал Бетуларн.
– Все решено, – в один голос сказали Эйкен и Шарн.
Иноходцы разом вздрогнули, когда из болота донесся протяжный рев.
– Слыхали?! – воскликнул шут. – Драконы чуют лакомый кусочек. Все, кто хочет поохотиться, приготовьте оружие, а я спущусь и сыграю роль приманки. Если крокодилы меня сожрут, то все договоренности отменяются и можете развязывать войну с Мраком – мне начхать.
С наветренной стороны Охота подлетела к лагуне, окаймленной высокими кипарисами. Извилистый канал отделял ее от основного течения Лаара. Эйкен погасил свое золотое свечение, остальные всадники последовали его примеру. Шарн пытался не отстать от человеческого узурпатора. В отличие от жены он был не в костюме для верховой езды, а в боевых обсидиановых доспехах. Только вместо тяжелого шлема надел легкий, без забрала, украшенный тремя рогами. Длинные темные кудри струились из-под шлема, точно клубы дыма. Сбоку он прицепил меч со сверкающим стеклянным лезвием длиной почти в рост Эйкена.
– А где же твое оружие? – спросил он маленького шута.
– У меня руки заняты – надо же вас держать, а вы за это уж похлопочите, чтобы я не попал крокодилам на полночное угощение.
Послышался телепатический сигнал Куллукета, лучшего ясновидца из всей партии:
«Тихо, все! По каналу движется плезиозавр».
– А-ах! – воскликнули фирвулаги, и кавалькада зависла в воздухе, слабо освещенная луной.
Внизу что-то высунулось из воды и поднималось все выше, выше, пока все не увидели морского змея, который стремительно разрезал чернильную воду, оставляя за собой треугольный след. Наконец после пятиметровой шеи показалось туловище плезиозавра. Он широко разинул пасть и призывно завопил:
– О-о-о-о-о!
С другого конца лагуны, разбрасывая сверкающие брызги, к нему устремилась другая змеевидная шея. Второй плезиозавр трубил на более высокой ноте, а первый, заслышав этот вопль, прибавил скорость. Так чудовища перекликались, пока не подплыли друг к другу. Две лоснящиеся шеи переплелись, и рев раскатился по окрестностям душераздирающим дуэтом. Затем оба зверя погрузились в воду, оставив на поверхности скопище маслянистых пузырей, а в воздухе – раскатистое эхо. Обладающие даром ясновидения разглядели в глубине соитие гигантов. Затем самец всплыл на поверхность, а самка двинулась к берегу, где в полужидкой хорошо удобренной почве росли редкие кипарисы. Она вытянула массивное тело насушу, зевнула и проползла пять или шесть своих длин – метров восемьдесят. После чего начала лихорадочно копать плавниками и мордой, пока не вырыла яму, куда тут же просочилась вода.
– Яйца! Яйца!
Восклицания королевы Айфы были тут же подхвачены остальными фирвулагами. Для слабых ясновидцев Куллукет специально расширил свой зрительный спектр, и все явственно увидели, как самка один за другим отложила в теплую жижу лунные камни размером с человеческую голову. Она немного помешкала после того, как снесла все яйца, потом снова закопала яму, чтобы никто не потревожил ее будущее потомство.
Тем временем самец-плезиозавр медленно опускался на дно; напоследок он издал еще один продолжительный вопль. Самка же все лежала на суше, и грязные ее бока еле заметно вздымались.
«Посмотрите направо», – передал всем свою мысль Куллукет.
«Ух ты, – откликнулся Эйкен, – ну и здоровы, ублюдки!»
И вонзил стеклянные шпоры в бока иноходца. Золотой рыцарь и скакун описали дугу в воздухе и нарочито громко плюхнулись в болотную трясину. Косматые щетки халика увязли в грязи, но равновесия он не потерял. Эйкен спрыгнул наземь, и мшистая луговина, поросшая кипарисами, тут же засветилась, словно в летний полдень. Тем временем сквозь низкий полукустарник к отдыхающей самке подползали два огромных крокодила. Глаза их горели рубиновым блеском, пасти были чуть приоткрыты, и оттуда высовывались клыки, точно заостренные очищенные бананы. Голова более крупной рептилии достигала в длину двух метров.
