— Ну, а нам‑то что?
— Ничего, в общем‑то. Нам надо вернуться к своим и все рассказать.
— Может, отец твой написал, что нашли какое‑то лекарство? Не писал он такого?
— Нет, я такого не видел.
— А жаль. Очень. А моих родителей нет в списке незаболевших?
— Твою фамилию Моаг не изменял. Ты Зобова, да?
— Была, по идее.
— Сейчас посмотрим.
Федька прокрутил на экране список, еще раз. Пожал плечом.
— Вроде нет ни одного Зобова.
— Тогда ищи в другом списке. Сам знаешь, в каком.
— Сейчас… Да, нашел. Поисковик нашел сразу. Твои, Тай, в списке изменившихся.
— Класс! Мне был годик, когда все это случилось. Выходит, что мои родители очень даже живы, и бегают внизу, в закрытой части Нижнего Уровня. Ничего себе!
— Может, и нет…
— Может, и да! И, выходит, что мои родители не любили меня. И друг друга тоже не любили. Потому и я не могу никого любить. Не передалось мне такое умение.
— Тай, ну успокойся, ладно? Ты ведь цела? Ты не переменилась!
— А вот сейчас переменюсь, — Таис скорчила зверскую рожу и сделала вид, что вот — вот прыгнет на Федьку.
Тот засмеялся, сел рядом, повалил Таис на подушку и сказал:
— Надо рассказать все нашим. После придумаем — что делать. Что‑нибудь обязательно придумаем, Тай.
— Слушай, Федь, а откуда Закон взялся? Отец твой ввел, что ли?
— Нет, отец о Законе ничего не говорил. Видимо, это уже инициатива Моага. Тут, видишь ли, какой момент вышел. Люди нас списали со счетов полностью, мы идем в расход по любому. Но Моаг‑то за нас отвечает. У двенадцатых и у Лонов мы в приоритете. Потому, видимо, Моаг решил подстраховаться от того, чтобы дети не зверели заранее. Ну, пришел к этому логическим путем. Возможно, что где‑то в извилинах его сервера гуляет информация, что те, кто любит — те не перерождаются. Только Моагу не понятна сама фраза "любовь". Роботы не испытывают эмоций, они просто выполняют программы. И Моаг, видимо, решил задать программу для детей.
Федька усмехнулся и продолжил:
— Это мои предположения, конечно, я не уверен точно. Но все похоже на то. Я поискал в сети — откуда взялись эти Десять Заповедей. И нашел, что давно была такая религия. Она, может, и сейчас есть на Земле — кто его знает. Христианство. Помнишь, мы учили религии?
— Не помню уже. Мы много всякой ерунды учили, разве все упомнишь?
— Ну, да. Я тоже не очень помню. Так вот, Десять Заповедей были там. Очень похожи на наши. Правила, которые надо выполнять. Только Моаг одно упустил. Одна из Заповедей была о любви. Люби Бога и людей — что‑то в этом роде. Ну, как бы, главная Заповедь, что ли. А от нее уже все остальное. Вот Моаг и запустил эти Десять Заповедей — как программы для детей. Он просто пытался вырастить нас так, как умел. Дал нам все, что мог. Его нельзя винить, это не его вина, что люди нас бросили. Фактически, Моаг — единственный во всей вселенной, кому мы хоть немного нужны. Вот так, Таис.
— Радостно, ничего не скажешь…
— Нам надо найти подход к Моагу, вот что я думаю. Надо сделать его нашим союзником. Только я пока не придумал — как. Потому что, видимо, Тай, помощи от взрослых мы не дождемся. Понимаешь? Мы не нужны никому, ни Гильдии, ни Земле — если Земля, конечно, есть.
— Федь, но почему любовь? Почему именно тот, кто любит — тот и не заболевает?
— Не знаю. Я не стал смотреть медицинские файлы и файлы исследований. Может, после посмотрю, конечно. Но я ничего не смыслю в биологии и химии. Я программист, ты знаешь. Математика, геометрия и информатика — в этом я разбираюсь. Физику хорошо знаю. Но все остальное для меня — темный лес. Потому я не знаю. Это, может, Эмма бы разобралась. Вот кого надо сюда.
— Да, Эмка же умная. Она бы что‑нибудь наумничала, это точно.
— Уже не злишься на нее?
— Зачем она мне сдалась? Я и думать забыла о ней. Ты, наверное, прав, я злюсь вообще на ситуацию. А все остальные под руку попадаются. А вот ты, почему‑то, не злишься.
— Потому что я верю, что мы справимся. И мне нравится свободная жизнь. Я хочу сам принимать решения, а не подчиняться искусственному разуму. Понимаешь меня?
— Что тут не понимать? Только дорого нам придется платить за свою свободу.
Федька поднялся, прошелся по каюте — от его шагов поднялась еле заметная пыль с давным — давно не чищенного ковра.
— Знаешь еще, что я понял, — сказал он, — что Гильдия заправляет всем. Никто без ее разрешения не может покинуть станцию. И даже количество детей, которое рождалось на станции — и это тоже регулировала Гильдия. И еще я понял, что были какие‑то пираты, которые могли напасть на станцию. От них защищались с помощью военных. Пятнадцатые появились чуть позже, и почти сразу у нас начался вирус. И вот, что меня смущает, Тай…
Он остановился у кресла, облокотился на него и грустно улыбнулся.
— Смотри. Появились более усовершенствованные роботы, а чуть позже у нас появляется вирус и все взрослые меняются. Хотя, некоторые от вируса погибают. Некоторые погибают, умирают, Тай. И меня все время преследует мысль — а не Гильдия ли устроила тут вирус?
— Зачем это ей?
— Я не знаю точно. Очень много неизвестных в этом уравнении. Хотела уничтожить всех людей на станции, а после сказать, что — мол — был вирус? Роботы вполне справляются с производством и без людей. Для Гильдии это было бы гораздо дешевле — если бы станцию обслуживали только роботы. Может, поэтому они запустили сюда вирус. А он повел себя непредсказуемо на орбите. То ли из‑за изменений в гравитации, то ли еще из‑за чего. Мутировал вирус. И мы получили то, что получили.
— Ну… звучит логично… И что теперь?
— А теперь Гильдия замалчивает это. Потому что нарушение Всеобщей Конституции и все такое. Теперь это хранится в тайне. Гильдия могла объявить, что станция опасна для людей, и здесь только роботы. Потому о нас никто не знает.
— Но это только предположения. Настоящей правды мы не знаем.
— Надо узнать. Но если все так, как есть, то нам надо добраться до Моага и перепрограммировать его. Сделать своим союзником. И взять управление станцией в свои руки. Предъявить свои права. Гильдия будет вынуждена считаться с нами.
— А что делать с теми, кто внизу? С изменившимися? И что делать с теми, кто будет еще меняться? Дикие меняются, не забудь. Где‑то скачут на Нижнем Уровне. Еще одна головная боль.
— Согласись, небольшой процент изменившихся.
— Подожди, еще придет время.
— Уже пришло. Из наших не изменился никто. Нитка и Валёк любят друг друга, они отпадают.
— Федь, ты сам веришь в то, что говоришь? Нитка может и того… любит, как ты говоришь. А Валёк любит только свой планшет. Вот посмотришь, придем — а он как напрыгнет на нас…
Федька почесал переносицу и хмуро глянул на Таис. Не сказал ничего, но и так понятно, то он согласен.
— А кто еще у нас любит? Маша мальков, пожалуй, — продолжила Таис, — и еще знаешь кто? Илья и Катя друг друга тоже любят. Держаться все время вместе, смотрят друг на друга так, будто рядом больше никого нет…
— Я понимаю их, — улыбнулся Федор.
— Да ты что? — Таис хмыкнула, — Ты на меня так не смотришь.
— А ты хочешь, чтобы я на тебя так смотрел?
— Не смеши, — Таис шутливо пихнула его в бок, — Они же еще дети, им всего лишь по пятнадцать лет. Какая там любовь?
— Какая бы ни была — но она сохранит их от превращения во фриков.
— Тебя вот сохранила, — вдруг совершенно серьезно сказала Таис и посмотрела на Федора.
Ведь ему почти двадцать лет. И он не изменился, не одичал. Действительно любит ее? Как странно… Интересно, что он испытывает? Каково это — любить человека? Приятно, интересно, хорошо?
— Меня сохранила ты, Тая. А я сохраню тебя. Вместе мы справимся, — ответил Федор, легко прикоснулся к ее плечу а после прижал к себе.
— Что будем делать? — спросила Таис.
— В смысле?
— Сейчас что будем делать?
— Да ничего. Попьем еще кофе, посмотрим — что тут есть. Тебе нужен отдых, потому никуда сегодня не пойдем.
— Решил тут переспать до завтрашних суток, что ли?
— Думаю, да.
— Не, Федор. Нам надо выбираться, и поскорее. Кто его знает, что там с нашими. И завтра крейсеров не будет, все пятнадцатые станут нас караулить. Застрянем на два дня, оголодаем, отощаем. А наши будут думать, что нас убили.
— Уже, наверное, думают.
— Ну, да. Мы же не вернулись. А должны были еще вчера вернуться. Сколько времени я спала? Долго? На Втором Уровне уже давно включили, небось, верхний свет.
— Да, ты спала прилично так. И я тоже немного вздремнул. Ну, ладно, пойдем сегодня, только ближе к концу дня. Тебе надо отдохнуть. Ты же не забывай — придется прорываться.
— А, может, попробуем добраться до корабельной рубки? До Моага?
— Надо продумать этот момент. Вдруг попадем? — Федор кивнул и добавил, — тут есть подробные схемы Верхнего Уровня. Вот эти комнаты — это жилые каюты персонала. А большой круглый зал, через который мы пробегали — это Зал Отдыха. Там всякие планшеты, автоматы должны быть с едой и много чего еще.
