Лена стиснула руки у него на шее, ловя еще хоть несколько мгновений этого потрясающего единения. Она даже не думала, что Димка Корнилов способен говорить о чувствах. Или это недавний секс так на него повлиял? От него действительно можно было лишиться разума.
Они еще немного посидели в тишине, не двигаясь, просто наслаждаясь такой сладкой близостью. Лена с нежностью касалась широких Димкиных плеч и сильной спины, а он легко и очень приятно гладил ее бедра, и в какой-то момент Лена ощутила, что внутри у нее становится тесно. Она изумленно хлопнула ресницами и уставилась на совершенно явно захмелевшего Димку.
– Корнилов, я что, опять тебя возбуждаю? – зачем-то уточнила она, хотя все было ясно без слов. Но Лене очень хотелось услышать ответ, и тот ее не разочаровал.
– Спрашиваешь! – усмехнулся Дима и подтянул ее еще ближе к себе. – На мне сидит голая, разгоряченная, вызывающе красивая Ленка Черемных – тут одной мысли достаточно, чтобы кончить. А ты, знаешь… совсем не мысль…
Лена счастливо рассмеялась.
– Совсем, – согласилась она и пошевелила бедрами, желая увидеть Димкину реакцию. Но громкая озорная мелодия сбоку от кровати заставила их обоих вздрогнуть и закрутить в поиске головами. Потом Дима виновато выдохнул.
– Кирюха, – вполголоса сообщил он. – Мне надо ответить, Лен, извини.
Первый укол разочарования сменился в Лениной душе пониманием и одобрением. Она соскользнула с Димы и быстро, звонко поцеловала его в нос. Дима не слишком весело улыбнулся, догадываясь, что обидел свою Черемуху, и взял трубку.
– Да, Кир?
– Привет, пап! – раздался в ответ преувеличенно бодрый голос сына. – Ты как там? У тебя все в порядке?
– Более чем, – недоуменно ответил Дима и уточнил: – А что должно было случиться?
В трубке послышался облегченный вздох.
– Ничего! – быстро и явно не слишком честно выдал Кир. – Рад, что все хорошо! Давай, просыпайся!
С этими словами он отключился, а Дима озадаченно посмотрел на Лену. Она уже почти полностью оделась и застегивала на поясе юбку. Потом оправилась и подняла взгляд.
– Извини, что так получилось, – еще раз попросил прощения Дима. – Не знаю, что на него нашло. Спрашивал, все ли у меня в порядке.
Лена улыбнулась.
– Ты вчера утром опоздал, а ночью – напился, – пояснила она. – Твой сын опасается, что это переполнит чашу моего терпения и я тебя уволю.
Дима хмыкнул.
– Он не хотел пускать меня к тебе, – добавила еще Лена. – Стеной стоял у дверей и всячески тебя выгораживал.
Дима покачал головой и, открыв дверцу тумбочки, достал оттуда бутылку воды. Протянул ее Лене.
– Я доведу сына до кондрашки, – заключил он и огляделся в поисках собственной одежды. – Он все время боится, что я влипну в неприятности, а его заберут в детдом.
Лена, только сейчас ощутив, как хочет пить, осушила половину бутылки. Она легко выпила бы и всю воду, но не хотела оказывать дурную услугу Диме. Он явно мучился жаждой не меньше нее.
– Может, стоит объяснить ему, что от меня тебе неприятностей ждать не стоит? – чуть вызывающе поинтересовалась она. Дима бросил на нее быстрый взгляд и неожиданно глубоко вздохнул.
– Лен, я не могу пока сказать Кирюхе про нас с тобой, – сообщил он и натянул на голый торс свитер. Лена прошлась взглядом по его груди и животу и не сразу осознала, что он говорит. – Он решит, что мешает моей личной жизни, и все опять сведется к детдому. А мне этот детдом уже в кошмарах снится.
Конечно, ее не мог устраивать такой ответ. Как бы Дима ни пытался оправдаться и смягчить собственные слова, а по всему выходило, что между Кирюхой и ней он предпочитал сына, и Лена не могла этого не ощущать. Но что делать, если Кирюхино спокойствие давно стало для Димы важнее собственного счастья, и этот выбор не могла пошатнуть даже любимая девчонка?
Оставалось только извиняться.
– Прости!..
От его расстроенного голоса у Лены внутри прошлась жалостливая волна. Совсем недавно еще Димка куражился, ощущая себя хозяином жизни, а сейчас снова загонял себя в рамки, которые так ему не шли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но Лена будет последней, кто лишит его радостей жизни.
– Что тебе снится не в кошмарах, я уже знаю, – по-кошачьи промурлыкала она и, закинув Диме руки на плечи, с удовольствием потерлась щекой о его подбородок. – И, должна сказать, меня это устраивает.
Он немедля сомкнул руки на ее талии и снова глубоко вздохнул.
– Я не хотел тебя обидеть, – все же продолжил свою тему он, и Лена поняла, что для него это важно.
– Ты не обидел меня, Дим, – как можно искреннее сказала она. – Только идиотка может обижаться на то, что ты хороший отец. Ты же, надеюсь, не считаешь меня идиоткой, несмотря на то, что вчера именно так и называл?
Он чуть отодвинулся и внимательно на нее посмотрел. Потом прижался губами к ее губам и поцеловал с совершенно влюбленной нежностью. Лена знала, как она выглядит. Сама раз за разом с ней не справлялась.
– Я считаю тебя лучшей девчонкой на свете, – с чувством произнес он. – И с каждым днем все больше в этом убеждаюсь!
Лена улыбнулась и прикрыла глаза. В Димкиных объятиях было просто сказочно уютно.
– Ты все-таки жуткий подлиза, Корнилов, – негромко пробормотала она. – А я все время на тебя клюю.
Он наконец усмехнулся. Ссориться с Черемухой, особенно после недавнего сумасшедшего секса, особенно после того, как она напрочь забыла про свое расследование, предпочтя ему корниловское тело, безумно не хотелось. И можно было считать чудом, что Ленка действительно не обиделась. Имела, на самом деле, право.
– Клюешь, потому что я отличный любовник – и детектив тоже неплохой, – поддержал ее шутку он, уводя подальше от трудной темы. – Редкое, заметь, сочетание.
Лена прыснула и небольно ущипнула его за джинсовый зад.
– Ну, положим, с любовником я соглашусь, – заявила она. – А вот второе утверждение требует доказательств. Есть у тебя доказательства, Корнилов? Или опять хвастаешь?
Доказательства у Димы были, о чем он и сообщил своему нанимателю, рассказав также и о разговоре с Михаилом. Лена слушала внимательно, не перебивая, и, лишь когда Дима закончил, спросила:
– И что теперь делать, Дим?
Он прижался губами к ее лбу, благодарный за это доверие.
– Я бы предложил тебе просто уволить всех четверых и забыть про их существование, – посоветовал он. – Но ты же не послушаешь.
Лена вздохнула.
– А как я объясню это папе? Он ведь первым делом спросит о причине, по которой должен дать отставку своему первому помощнику. Мои домыслы и даже пьяные признания Михаила его не устроят.
Дима покачал головой: вот тебе и семья, когда дочери нужны для отца доказательства помимо собственного слова. Мать верила Диме безоговорочно, какой бы бред он не нес. И тем самым добилась того, что он начал говорить ей только правду.
Она даже про Черемуху знала и все сокрушалась, что сын ее потерял. Жаль, что она так рано ушла. Они с Леной нашли бы общий язык.
– А что устроит? – спросил он. – Лично увидеть, как эти архаровцы разбирают угнанное авто? Так приглашай, уверен, за ними не заржавеет.
Лена мотнула головой и вцепилась пальцами в его свитер.
– А если они и его… шибанут электрошокером? – с читаемым ужасом выговорила она. – Папа с его сердцем этого н переживет. Нет, Дим, надо что-то другое! Менее… экстремальное.
Она замолчала, понимая, что слишком много требует от Димы, который, откровенно говоря, вообще не обязан был заниматься ее сервисом, да еще и выдумывать всякие авантюры, чтобы угодить несговорчивой бывшей однокласснице. Но без него у нее вообще ничего не придумывалось. Тактика и стратегия Елене Черемных оказались неподвластны.
Дима поглаживал ее по спине, и Лене даже не надо было смотреть на него, чтобы понимать, что он думает. Лена затаилась, как мышка, не желая спугнуть светлую мысль, если та придет Димке в голову. Только осторожно, почти незаметно целовала его в плечо, не в силах отказать себе в этом удовольствии.
