Антону несказанно повезло. И причиной тому стало не вмешательство каких-то сверхъестественных сил, а свойство характера, присущее большинству простых людей. Вспомни сам, дорогой читатель (кажется, мы уже достаточно знакомы, чтобы перейти на «ты»), как с тобой происходили различные неприятности. Униженный и оскорбленный, ты, сжимая кулаки, страстно мечтал отомстить обидчику, разорвать на клочки и развеять останки по ветру. Злобное шипение, вопли, проклятья обрушивались на голову недоступного врага. Возмущение, переполнившее чашу терпения, лилось через край, выплескиваясь на близких и знакомых нескончаемым потоком жалоб. И чудилось тогда, что до конца своих дней ты будешь помнить несправедливость и никогда не простишь, но… Время бежит, стирая из памяти плохое и оставляя хорошее. Через день-другой, через год или два, в зависимости от личности и тяжести оскорбления, боль утихает, и мы потихоньку успокаиваемся. Так в природе раскатистый гром и ослепительные молнии сменяются зарницами, постепенно тающими за ночным горизонтом. В свете нового дня, наступающего следом за исчезнувшими всполохами злости, минувшее воспринимается, как легкое недоразумение. С возрастом, обрастая жиром подробностей, оно превращается в смешной случай из жизни, которым при случае можно позабавить приятелей. Человек полностью очищается от скверны низменного. Катарсис.
Точно то же самое произошло и со Смирновыми. Сотню раз пересказав историю всем маломальским знакомым, вдоволь насытившись их сопереживанием и изумлением, понастроив грандиозных планов мести, они вдруг, сами не осознавая того, перестали злиться. Надменный хам превратился в глупого, неопытного, но исполнительного чиновника, способного вызвать разве что насмешку и… жалость. Да-да, не удивляйтесь, именно жалость. Ну, как же, подумайте сами – «подневольный человек», «исполняет приказы начальства», «ему деваться некуда», «работа такая» и прочие и прочие оправдания. И вспоминая между собой тот случай, обросший множеством фантастических подробностей, Смирновы, вдоволь насмеявшись, чуточку грустнели.
Телефонный звонок из администрации, словно очередной нежданно-негаданный дефолт, переполошил и не на шутку перепугал их. Строя самые невероятные догадки, они суматошно метались по жилищу, наводя чистоту, готовя угощения и выбирая наряды.
– Наверное, он узнал, как мы плохо живем! – кричала из кухни мать Нади. – Я где-то года три тому назад письмо писала, чтоб нам выделили материальную помощь! Оттуда ни ответа, ни привета! Затерялось, поди, где-нибудь, а сейчас нашлось. Едет посмотреть на нас, а потом решить, сколько денег дать!
– Не-е-е. Придумашь тоже! Он из-за такой хреновины бы не приехал. Послал бы другого кого-нито, – возражал сидевший на кушетке дед, постукивая палкой по полу. – Можа, наша очередь на квартиру подошла?
– Оттопыривай карман поширше да утюгом там пройдись, – поучала бабушка внучку, гладившую свое праздничное платье. – Совсем, старый, сдурел! Кака квартира? Бесплатно щас ничо не дают! Все только за деньги!
– А может, ему дядя президент ежика прислал? – мечтала Надя.
– Да какого к лешему ежика! – возмущалась мать. – Мало тебе в прошлый раз подарили? Мало?! Придумала тоже невесть что! Дома и так ступить некуда, так давай еще ежей заведем для полного счастья! Нажаловался, поди, твой даритель своему начальнику, вот тот и едет втык нам всем устроить и тебя по головке погладить. Довыпендривалась!
Отец Нади, не принимавший участия в разговоре, смотрел в окно, катая во рту незажженную сигарету.
– Приехал, – вдруг произнес он тихо, но так, что все услышали. – С журналюгами.
Невысказанные фразы прилипли к языку. Гробовое молчание завладело троном, но тут же было свергнуто безумной суетливой толпой выкриков и распоряжений. К ним на подкрепление вскоре прибыли звуки беготни с лестничной площадки. В распахнувшуюся дверь, потеснив хозяев квартиры, ворвалась свита журналистов. Пятясь задом, она снимала каждый шаг мэра.
Добродушно улыбаясь во всю ширь своей недюжинной челюсти, Халявин поздоровался со Смирновыми так, как будто давно знал каждого из них и встретил после долгой разлуки. Дождавшись, когда телевизионщики установят и настроят камеры, он под вспышки фотоаппаратов произнес краткую, но пламенную речь.
– Дорогая ячейка общества Смирновых! Имею огромную честь донести до вашего сведения, что письменное обращение от лица вашего члена семьи, именуемой далее как девочка Надя, дошло до адресата и легло на стол президента Российской Федерации. Несмотря на широкомасштабную и непрерывную деятельность по обеспечению устойчивого уровня развития благосостояния граждан, увеличение ВВП и отстаиванию национальных интересов на международной арене, глава государства изыскал временной промежуток, чтобы ознакомиться с поступившим к нему обращением. Рассмотрев данный вопрос в кратчайшие сроки, он наложил одобрительную резолюцию.
Как вы уже информированы СМИ, в скором времени гарант конституции совершит беспрецедентный визит в город Загубинск. Однако из-за напряженного плотного рабочего графика и по не зависящим от него причинам президент не сможет лично вас посетить. Поэтому от лица президента Российской Федерации прошу ученицу 3 «а» класса Загубинского среднеобразовательного учреждения № 1 Надю Смирнову принять в дар этот подарок.
По лицу девочки поползли красные пятна. Родители легонько, но настойчиво подтолкнули ее к мэру, и она вышагнула вперед на негнущихся ногах.
– Поздравляю, – потряс худенькую ладошку Халявин и вручил шуршащую коробку из-под ксерокса.
Журналисты, толкаясь и отвоевывая место друг у друга, сгрудились возле Нади, чтобы снять волнительный момент и взять интервью. Помучив перепуганную девочку нехитрыми вопросами, они переключились на стариков, которые в мельчайших подробностях, с лирическими отступлениями, принялись рассказывать о своем житие-бытие.
Халявин вместе с родителями Нади удалился на крохотную кухню. Слушая о проблемах и жалобах Смирновых, он запивал чаем дешевые конфеты и домашние пироги. От других блюд Афанасий Панкратович, старательно подавив брезгливость, решительно отказался, сославшись на недавний завтрак. Журналисты тоже рванули на кухню, но сотрудники пресс-службы, дав время запечатлеть общение власти с народом, быстренько выпроводили их вон.
Невольнов, не веря до конца, что все обошлось, мрачно наблюдал за столпотворением в отдельно взятой квартире, ожидая подвоха. И тот не заставил себя ждать.
– Антон Юрьевич, вы же уверяли меня, что субботник не имеет никакого отношения к Смирновой, – нахально ухмыляясь, обратился к нему Демьян. – А, оказывается, имеет, и очень даже прямое. Не прокомментируете данную ситуацию? Нет? Хорошо, тогда пусть прокомментирует мэр. Если и он откажется, то так и напишем. Читайте в следующем номере. Я уже и заголовок придумал: «Бюджетные деньги – ежу под хвост». Нравится?
Помощник мэра, отодвинув плечом журналиста, подошел к начальнику пресс-службы и что-то шепнул на ухо. Тот, глянув на Демьяна, понимающе кивнул головой.
– Господа журналисты! Минуточку внимания, – раздался его голос. – Попрошу вас покинуть помещение, так как здесь маленькие дети и пожилые люди, нуждающиеся в отдыхе. По результатам встречи будет составлен и разослан пресс-релиз. Также, если возникнут какие-нибудь вопросы, прошу обращаться непосредственно ко мне или сотрудникам пресс-службы. До свидания.
Журналисты нехотя разошлись. Наиболее стойкие, среди которых был и Демьян, остались дежурить на улице, надеясь получить комментарий мэра. Но ждали они напрасно. К сбежавшему из плена гостеприимства градоначальнику их не подпустили.
– Семен, – обратился к подчиненному Антон, вернувшись в мэрию. – Звякни на телевидение, скажи, что моя передача выйдет сегодня сразу же после выпуска новостей. Внепланово и в прямом эфире. Пусть меняют сетку вещания. Меня не касается, как они это сделают. Ты меня понял?!
Сотрудник кинулся выполнять поручение.
Зуб мудрости резко изогнул спину и, пронзая десну, вырвался наружу. Невольнов вскрикнул, заерзал языком по костяному тельцу, ощущая, как рот наполняется солоноватой жидкостью. Сплюнув на клетки платка, он удивленно глянул на красную кляксу. Пахнуло кровью.
Параграф 8. Следование нравственным принципам – дело чести и долга служащего
Днем с огнем не сыщешь на свете людей, который бы не любили ночь и с нетерпением не ждали ее визита. Умаявшись после дневной бесконечно-бессмысленной суеты, пропитавшись насквозь, словно набухшая губка, впечатлениями и эмоциями, очумев и отупев от ненужной информации, хочется поскорее сигануть в постель и, обнимая пернатое облако подушки, отгородившись от всего и вся коконом одеяла, встречать Морфея. Иногда он является по первому же зову и, не мешкая, плавно, без скрипа, огромным узорчатым ключом отворяет черные врата. Шагнув через порог, отделяющий явь от нави, вы оказываетесь в радужной стране сновидений, где возможно все. Бедный купается в золоте, слабый побеждает орды врагов, трус совершает героические подвиги, робкие флиртуют с наипервейшими красавицами, больные встают на ноги, несчастные блаженствуют, забывая о горе и унижениях. И даже внезапное вторжение Гекаты, ввергающее в липкий холод ужаса и панический бег на месте вырывающегося наружу сердца воспринимается, как благо. Вытерев со лба пот и отдышавшись, ты с облегчением осознаешь, что это всего лишь жуткий кошмар и по сравнению с ним действительность не так уж страшна, а значит, можно и нужно жить дальше.
