Получив опыт эксплуатации пилотируемых ДОСов с кораблями 7К-ОК, можно перейти ко второму этапу — созданию орбитальной станции на базе более совершенной аппаратуры управления, использовать задел «Алмаза», но транспортными пилотируемыми кораблями остаются наши 7К-ОК. На конечном этапе создаются транспортный корабль с системой управления на базе БЦВМ и орбитальная станция по всем требованиям Министерства обороны.
Все наши основные силы будут в течение ближайших одного-полутора лет задействованы на создание и отработку комплекса орбитальных станций. Поэтому планы работ по Н1-Л3 должны быть пересмотрены. Основная задача ближайшего года — отработка надежности носителя. Специалистов, занятых работами по ракете-носителю H1, не следует отвлекать работами по ДОСам. В таком случае отработка носителя не пострадает, и это надо использовать. Практически, если мы хотим в 1971 году иметь орбитальные станции, работы по лунным кораблям сами собой будут остановлены. Может быть, это и к лучшему.
За это время надо перепроектировать Л3 — перейти к двухпусковой схеме Л3М. Высадку не менее двух человек на Луну мы можем осуществить в 1975 году. Пять лет необходимы для разработки и реализации нового проекта, который позволит превзойти американские лунные успехи. За эти пять лет мы создадим орбитальные станции и на этом направлении обеспечим приоритет, получим возможность над лунными кораблями работать без штурмовщины.
Во время своей длинной речи я следил за реакцией Афанасьева. Когда я перечислял недостатки Н1-Л3, он тщательно записывал и при этом сокрушенно покачивал головой. Когда я перешел к предложениям, его лицо просветлело и он, записывая, согласно кивал головой. Но когда я назвал срок экспедиции на Луну — 1975 год, он, оторвавшись от записей, посмотрел на меня с укором и подал реплику:
— Имей в виду: о таких сроках упаси Бог даже заикаться.
Наш выход в ЦК к Устинову с предложением о создании орбитальной станции не предусматривал участия в этих работах Пилюгина. Его даже не привлекли к обсуждению. Челомей проектировал «Алмаз» тоже без участия Пилюгина. В то же время системы управления всего комплекса Н1-Л3 создавались в основном силами его НИИАПа. В моем программном выступлении Пилюгин почувствовал опасность свертывания работ по Луне в пользу орбитальных станций и вторично взял слово.
— Если так будем относиться к Л3, то вскоре дозреем по этой работе так же, как теперь дозрели по Л1. Надо немедленно до конца разобраться, что творится с носителем. Нам для уверенной работы нужен носитель. Скажем честно: у нас пока нет носителя. Но нет и лунных кораблей. От нас все время Мишин, Бушуев и Феоктистов требуют снижения весов. Но ведь кроме снижения веса надо и дело делать! Для научных и военных задач вообще никакого веса не оставляем. Зачем тогда в космос летать?
Черток и Феоктистов нас пугают, что ради орбитальных станций остановят работы по лунным кораблям, я считаю это ошибкой. Если у вас не получается, надо это честно признать и не бросаться на новую работу, а исправлять старые ошибки. Мы готовы будем помогать, чтобы вытащить H1. Если можно вытянуть проект запуска трех человек при двухпусковой схеме, надо не откладывая переделывать корабли. Мы свои системы готовы дорабатывать — наша организация все обеспечит. На базе задела, который есть, мы готовы к перекомпоновкам. Для носителя у нас уже готова новая бортовая вычислительная машина. Люди работают с большим энтузиазмом. Нельзя дальше тянуть с принятием решений. Мы не участвуем в работах по орбитальным станциям. Поэтому работы по Л3 у нас не пострадают, но принимайте решение! Не тяните!
Этот призыв «Не тяните!» был подхвачен и развит Келдышем.
— С весами положение действительно очень напряженное. Я считаю, что если высадку одного космонавта на Луну мы можем надежно гарантировать, надо это осуществлять не откладывая, а дальше можно усложнять комплекс и переходить к двухпусковой или еще более сложной схеме. Но если нет гарантий, а мы себя свяжем уже созданными схемами и разработками, то это не допустимо. Лучше сейчас сказать, а не через полтора года, что по весам не получается. Примером служат уже упоминавшиеся здесь 20 секунд. Заявляю, что я не дам согласия на выбор места для прилунения всего за 20 секунд. Трагедия будет для всех нас, если перед стартом окажется, что запускать нельзя. Надо сегодня, сейчас прекратить наводить туман, надо сказать правду и только правду. Сожалею, что сегодня нет Василия Павловича. У меня такое впечатление, что товарищи на экспертной комиссии темнят и не все свои весовые трудности выкладывают. Это недопустимо.
Мое предложение — поручить группе в составе: Мишин, Охапкин, Бушуев, Черток, Кузнецов, Лихушин, Рязанский — пересмотреть программу и, если нет гарантии для высадки двух человек, перейти к двухпусковой схеме. Но только без всяких «если».
Особый вопрос, который меня очень беспокоит, — это надежность двигателей на Н1. У меня такое впечатление, что исследования причин последней аварии были не очень объективными. Мне кажется, что этот вопрос должен быть дополнительно рассмотрен. Я хочу об этом поговорить с Дементьевым.
Нельзя принимать решение по схеме Н1-Л3М без очень глубокого анализа надежности. Надо проработать двухпусковую схему с двигателями многоразового запуска. Если мы не добьемся уверенности в двигателях, их надо менять.
Виктор Кузнецов возразил Келдышу:
— Даже если будет доказано, что программа высадки одного космонавта на Луну надежна, ее надо пересмотреть и создавать новую стратегию. Бумажные доказательства не нужны. Сегодня надо планировать не одного, а двух-трех человек для посадки на Луну. Надо иметь два полноценных старта. Это обеспечит надежность двухпусковой схемы. Нельзя работать без резерва. Замечания Чертока очень серьезны, но где вы были раньше? Знает ли о них экспертная комиссия? Надо более серьезно проанализировать, что можно сделать автоматами. Я не согласен, что они якобы все могут. Человек в ЛОКе — это дублер и контролер автоматов. На первом этапе надо запустить H1 и ЛОК с человеком без высадки на Луну. Мы получим опыт, которого сегодня у нас пока нет. Благополучный возврат человека после облета Луны — это тоже этап, который надо пройти до высадки на Луну.
Затем выступил Рязанский:
— Переход на полный автомат при посадке и взлете с Луны должен быть хорошо аргументирован. Не только с позиций веса. Для нашей системы антенщики Краюшкина разработали хорошую антенную решетку. Но приборы для переключения антенных решеток не резервированы — Бушуев не дает на это веса. Мы оказываемся в глупом положении. Требуется дать полную гарантию надежности, а под нее головное КБ отказывает в нескольких килограммах. Если вы хотите установить рекорд победы над Луной в легчайшем весе, тогда не требуйте гарантий.
Мы в несколько этапов подходили к проблеме «человек или автомат». Основным направлением должен быть переход на автомат. Двухпусковая схема будет нескоро. Черток оценивает ее в пять лет. Надо набраться смелости и сказать, что от высадки на Луну на данном этапе мы отказываемся. Компенсацией должны служить орбитальные станции. Я согласен с предложением, что первую можно создать быстро при том заделе, который у всех нас есть.
На это совещание Афанасьев пригласил Челомея, но тот вместо себя прислал своего первого заместителя Эйдиса. Он выступил, защищая программу «Алмаза», и предложил компромисс.
— Мы исходим из того, что программа «Алмаза» не нарушается. Мы начали проработку поручения Дмитрия Федоровича и Сергея Александровича по стыковке нашей станции с 7К-ОК. К 1 января проработку закончим. По «Алмазу» у нас трудности с жизнеобеспечением. Это для нас сейчас самый главный вопрос. Я не согласен с предложением Бориса Евсеевича по системе управления. Вы хотите взять пустой корпус «Алмаза» и начинить его совсем другой системой. Проведение такой большой работы требует участия многих организаций. Можно нас игнорировать или стереть в порошок, но от этого пользы не будет, потому что влиять на МАП и МОП мы не можем. Для таких работ нужен орган, облеченный властью, который все будет держать в руках. Это решающий вопрос. «Алмаз» стоит без основной боевой начинки и без систем жизнеобеспечения.
Разрешите напомнить, что над «Алмазом» мы работаем с 1965 года и все идеи были согласованы с Министерством обороны. Военным нужна орбитальная станция для ведения комплексного наблюдения. Мы вместе с ЦУКОСом и Главным разведывательным управлением Генерального штаба тщательно проработали современные возможности. Соответственно решениями правительства размещены заказы на системы, позволяющие вести наблюдения в инфракрасном и видимом диапазонах при высоком разрешении. Впервые будет обеспечена передача наблюдений по телевизионному каналу.
Изготовление ДОСов с участием нашего филиала и ЗИХа приведет к срыву работ по «Алмазу». Мы согласны объединить усилия с ЦКБЭМ в создании транспортной системы с использованием кораблей 7К-ОК. Помогите нам с комплектацией — и орбитальная станция будет.
