В какой-то момент Эммили вздрогнула, почувствовав знакомое томление в груди, и замерла.
Азар! Он пришёл, чтобы забрать её! Всё, что она слышала до этого, — бред, галлюцинации.
Но мужчина тяжёлой походкой подошёл ближе, и молчал. Испугавшись, что перепутала, и сейчас её снова будут шпынять, она склонила голову. Воротник впился в рану на шее, и она потянула его в сторону. Когда коснулась клейма, едва не задохнулась от боли. Но даже не пискнула. Боясь, что разозлит того, кто стоит над ней.
Мужчина замер, потом глубоко вздохнул, явно её рассматривая. И вдруг она чётко поняла — это точно Азар. Он смотрит, как она сидит на грязном полу, вся чумазая, лохматая, сжимает руками грязную тряпку, пропахшую зловониями и…. ничего не делает.
Просто смотрит.
И ни помощи, ни слов поддержки не будет. Все, что она вспоминала в той темной комнате — правда. И в подвале он был. И правда, что без его указания с ней этого бы не сделали. Это с ней сделал Азар… Она ухватилась за тряпку крепче, чтобы не потерять сознание от другой, сводящей с ума боли, которую не вылечить мазью. Её сердце только что упало с самой высокой башни этого замка и разбилось вдребезги.
Но как оказалось, и это не всё. Посчитав выше своего достоинства объясниться с ней, он просто прошёл мимо. Молча. Безразлично. Из глаз Эммили сами собой потекли слёзы, но она не позволяла себе разрыдаться, пока он здесь. И лишь когда стук его шагов исчез, её плечи затряслись от беззвучных рыданий.
Король Азар втоптал осколки её сердца и любви в грязь, оставив её захлебываться в слезах одну.
Солёные капли стекали на шею, делая невыносимыми муки боли, когда не можешь вытереть открытую ещё рану. Но не желали останавливаться. С ужасом Эммилия понимала, что всё, что было раньше — правда, и он действительно жесток с ней. Но страшнее было другое.
Это другое пугало её гораздо больше ужасного осознания правды.
Если бы он вернулся сейчас и попросил у неё прощения, она бы… ПРОСТИЛА. Она бы простила ему всё. Если бы он только вернулся за ней. Она бы позволила ему обнимать себя, она бы обняла в ответ. И крепко прижалась бы к нему. Она бы целовала его, если бы он позволил. Или сначала бы искупалась нормально, чтобы не пачкать его. Но потом обязательно бы целовала. И гладила бы. И шептала, что всё равно любит. И никогда бы не напомнила о том, что произошло. Забыла бы всё, как страшный сон. Ну и что, что останутся шрамы…
Если бы он только вернулся.
Её первый мужчина, её первая любовь, её самое большое счастье и самая большая боль…
Глава 60
Айвери
Принцесса не спала уже несколько суток, но и встать с кровати не могла. Её мучила боль. И сомнения. Боль человеческой рабыни, что стала нареченной для короля. Того, что должен стать её судьбой. И его сомнения.
То, как жестоко поступил дракон с девушкой, своей парой, пугало Айвери так, как ничто раньше.
Она выросла на волшебных историях о парах. В их стране такой союз считался священным. Её мать была истинной для отца. Им повезло. Всю жизнь он носил её на руках, и смотрел с любовью и нежностью. Айвери надеялась, что её парой станет король. Хотя и не была влюблена в него. Но случилось иначе.
Она даже готова была принять эту девушку как его главную фаворитку и мать его детей, если король не откажется от идеи жениться на самой Айвери. Но зачем ему жениться на ней, если он должен быть счастлив с другой? И принцесса готова была отказаться от этого брака.
Но тут он переводит свою пару в общий гарем, заставляет ревновать, обижает и не защищает. Принцесса не понимала, почему король ведет себя так странно. Но указывать ему было неправильно. И когда она не выдержала, он пригрозил ей.
На балу же чувствовала искреннюю привязанность и любовь человеческой служанки к королю, несмотря на то, что ей было очень больно от его поступков. Это было так похоже на чувства её родителей! Хотя они никогда не обижали друг друга. А здесь все, не понимая, что она — избранная правителя, его священная пара, обращаются с ней ужасно. И Айвери сделала то, что должен был сделать каждый в этой зале. За что и поплатилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но её родители не дали в обиду и поставили жесткие условия старому королю и самому Азару, чтобы больше никто не смел и пальцем к ней прикасаться. Они были вынуждены согласиться, ведь её отец пригрозил войной. Только с того дня для Айвери начался ад.
Той девушке поставили клеймо, избили и высекли плетьми. И король даже не подошел к ней. Хотя принцесса чувствовала связь! Сильную. Правильную. Благословенную Великим алмазным духом! Человеческая девушка же и помимо связи любила его всем сердцем. И его самого тянуло к ней, очень. Она знала. Но он почему-то он сопротивлялся своим чувствам…
Зато от боли и отчаяния Эммилии, Айвери просто задыхалась. Она гуляла в саду, когда почувствовала такой всплеск, что потеряла сознание. А когда пришла в себя, её ужас продолжился. Человеческая девушка мучилась от боли. Но большие муки доставляло ей ожидание. И Айвери понимала, кого она ждёт… Её безысходность заползала принцессе в рот, уши, в глаза, дезориентируя, путая, сбивая, заставляя юную драконицу тоже метаться в агонии. Не в силах спуститься к ней и помочь.
Великий жестоко наказывал тех, кто не ценил его подарки. И Айвери было страшно ещё и от того, какая кара теперь ждет целый род, после того, что произошло с этой девушкой. Когда сегодня она почувствовала очередной сильный выброс эмоций избранной и короля, решила, что нужно делать хоть что-то.
Желая как-то смягчить удар, отвлечь её от боли, которая выворачивала наизнанку, Айвери собрала все силы и нашла её в сыром подвале. Многое она не могла сделать для неё, но зато могла отвести в свою купальню и служить ей, как младшие жрицы служили старшим. Залечивая своим теплом и лекарствами её раны.
— Идём, Эмми, я приготовила тебе ванну с маслами. Не бойся, там никто не обидит.
Девушка, не поднимая головы, последовала за ней. Послушно разделась и улеглась в ванну. Но не делала ничего. Айвери знала, чувствовала, что ей всё равно. Сейчас её заботит совсем иное. Но нужно было хоть что-то сказать.
— Ты очень красивая, Эммили, стройная с длинными волосами, а личико как кукольное. Моя матушка говорит, что красивым девушкам нельзя грустить. Хочешь помогу тебе искупаться?
— Вам разве можно прикасаться ко мне, госпожа?
— Эммили, ну какая я тебе госпожа? Мне так жаль, сердце разрывается за тебя… Прости.
— Вам не за что извиняться.
— Искупайся, потом мы поужинаем вместе. Должно стать хоть чуточку легче. Давай же, Эммили.
Медленно девушка принялась зачерпывать пригоршнями воду и чуть плескать себе на волосы, а потом окунулась с головой. Айвери же продолжала едва слышно молиться, заговаривая воду на исцеление душевных и физических ран. Искренне надеясь, что Великий услышит её и не позволит случиться страшному.
Тем временем её проворные пальцы помогали Эммили сначала помыть, а потом и заплести белокурые локоны в косу, которую принцесса тоже заговорила. Укладывая каждую прядку в незамысловатую плетенку, она продолжала молить Алмазного духа о прощении. О снисхождении. И помощи для доброй человеческой девушки. Которая несмотря на пережитую жестокость, не ненавидит их всех.
— Зачем ты это делаешь? — Вдруг спросила Эммили.
— То, что с тобой произошло… Это очень большой грех. Великий не прощает такого. Я прошу его быть милостивым. И если могу замолить хоть часть заботой о тебе…
В это время она помогла Эммилии одеться в чистую одежду своей служанки. Даже наклонилась перед ней, чтобы надеть на ноги обувь. Ведь Эммили стояла как статуя, ей больно было двигаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты простишь когда-нибудь? Нас всех.
— В этом мире я не имею даже права голоса, а ты спрашиваешь о прощении…
— Я знаю, что тебе плохо. Чувствую. И мне самой больно от этого. Не знаю, как ты выдерживаешь. Если я могу сделать для тебя хоть что-то… У меня тоже нет здесь права голоса. Азар… — Эммили вздрогнула, а Айвери закрыла ладошками рот. — Прости. Его Величество совсем не в себе, мне страшно попросить его сделать тебя моей служанкой. Но я сказала своим слугам, что запрещаю обижать тебя. Это пока все, что я могу.
