— А… так ты понял, да? Не говори пока никому, — снова по-женски заговорила я, — и прости меня за ту истерику. Забудем.
— Уж своих братьев я всегда узнаю, — понизил он голос, — не нервничай так, но дабы тебя все остальные не раскрыли, иди в комнату Ная и не показывайся пока.
Я повеселела и поспешила выполнить указания великана. В комнате Ная обнаружился и сам Най в теле брата. Я удивилась.
— Аластор меня раскрыл, — хохотнул он, — вот я сюда и пришел, тебя тоже, я смотрю, раскусили.
— Да, он сразу понял, что я — это не ты. — Я села с ним рядом на кровать. — А вот Лисса купилась.
Дальше я пересказала Анайдейе наш разговор, и он начал злиться.
— Можно на пару слов твою подружку? — заглянул в комнату к Пойне Аластор.
Сумман нацепил улыбку и послушно пошел за старшим братом. Они зашли в комнату для гостей.
— Даже не помню, когда ты таким маленьким был, — хохотнул однобровый.
— Ха-ха, — фыркнул Сумман и уселся с ногами на кресло.
— А почему тебя в кисуню сунули, а не Анайку?
— Если Нейтх вдруг Аврору еще доставать будет… — лениво начал говорить Сумман.
— Короче тебя не жалко, так? — перебил брата Аластор.
— Я бы так не сказал, — нахмурился он. — Не замечал, что у нас дома прохладно.
Аластор расхохотался, снял с себя рубашку и остался в футболке. Сумман, недовольно ворча, надел рубашку брата и удостоился нового раската громового смеха.
— Считай, что у тебя новый халат. — Наконец успокоился однобровый.
— Еще раз ха-ха. — Он снова забрался с ногами на кресло. — Зачем ты нас вообще сюда позвал?
— Соскучился по твоей… черт, как-то даже неудобно говорить «смазливая морда», кисуне.
— У нее мордочка не менее смазливая, так что валяй, — усмехнулся Сумман.
— Конкретно Лотос за кисуню взялся? — стал серьезным Аластор. — Ладно, он решил с ней детей наплодить, но зачем совсем-то уж издеваться.
— Скучно ему, вот и изгаляется, — равнодушно ответил Сумман. — Собственно потому мы весь этот цирк и устроили, время тянем. Он собрался ее на бой вызвать, совсем уже страх потерял.
— С его силой он может позволить себе повыпендриваться, — Аластор потер шею. — План есть?
— Тренировки и поиск баланса, — пожал плечами Сумман.
— Допустим, нашла кисуня свой баланс и что? Она же все равно и пяти минут не выстоит против Лотоса.
— Думаешь, я это не знаю и не понимаю?! — прорычал Сумман. — Хотя пять минут она выстоит, но не час… пусть даже час, он же все равно победит и все… ай. — Сумман приложил обе руки к груди.
— Что? — забеспокоился старший брат.
— Сердце кольнуло… хм, так вот как это бывает. Неприятно.
— Тебя, по-моему, это больше всех волнует, что сделает Нейтх с кисуней после боя, — Аластор с подозрением посмотрел на младшего брата, — Анайка и сама Аврора, видимо, не до конца осознают всю серьезность положения.
— Знаешь, если Нейтх, скажем, заставил бы ее принести ему потомство… противно звучит, знаю, но допустим. — Он положил руки на подлокотники. — Провел с ней ночь, потом забрал ребенка и свалил бы куда подальше, я бы сам ее ему привел, но ведь он теперь как с цепи сорвался.
— Ты прав, это противно звучит, но так было бы проще, — опустил голову Аластор.
— Пусть она слабее его, но сильнее большинства других темных, да и светлых тоже, — продолжал злиться Сумман, — и он это прекрасно понимает. Тифон этот еще… Черт!
— Про «черт» в самую точку сказано, — невесело усмехнулся Аластор, — безвыходная ситуация.
— Выход есть, просто я его не вижу. — Сумман закрыл глаза.
— Только давай ты сам не полезешь драться с Лотосом, — почти зло проговорил Аластор.
Сумман молчал, эта идея приходила в его голову, но была отметена как бредовая.
— Не бесись раньше времени. — Однобровый положил свою горячую ладонь на маленькую ладошку.
— По мне так самое время беситься и биться головой о стену. — Сумман открыл глаза. — Я не знаю что делать. Остается уповать на то, что Аврора никогда не найдет свой баланс.
— Это не выход, но время даст. — Аластор убрал свою руку. — Если вдруг что, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Знаю, — чуть улыбнулся Сумман в теле Авроры, встал, вернул рубашку брату и вышел вон из комнаты.
Мы с Наем скучали в его комнате уже минут двадцать. Потом к нам зашел Сумман и, потискав собак на прощанье, мы отправились домой. Больше всех гладить псов пришлось именно Сумману, ведь все пять собак облепили его. Честно говоря, я не совсем поняла цель нашего визита, но промолчала. Приехали домой, и консьерж сообщил, что мне пришло новое извещение. Жаль, что сегодня почта уже закрыта. В прошлый раз прислали семена бамбука, что на этот раз?
* * *
Вечер проходил в тишине. Най выбрал себе детектив и сидел читал. Я ковырялась в ноутбуке, а Сумман сидел на подоконнике и смотрел в окно. Так прошло немало времени.
— Скучно с вами, — наконец, хлопнул по коленкам Сумман, встал, вышел из гостиной и поднялся на второй этаж.
— Скучно ему, — фыркнул Най, захлопывая книжку, — можно подумать, мне очень весело читать этот бред. Хочешь чаю? Тьфу, кофе?
— Да, было бы кстати. — Я тоже встала. — Пойду нашу скучающую девушку позову.
Я поднялась на второй этаж и пошла на звуки рояля. Темный решил опробовать инструмент, когда я зашла, он одной рукой играл, а второй сжимал и разжимал кулак.
— Что? — недовольно проворчал он, поменяв руки.
— На что ты злишься? — Подошла я ближе.
— Злюсь? О, нет. — Он теперь уже играл обеими руками. — У меня все хорошо.
— Я же вижу, — покачала я головой, — у тебя глаза посинели.
— Красиво, да? — он смотрел на меня и продолжал играть что-то из классики.
— Что? Музыка? Да, ты здорово играешь.
— Нет, глаза, — усмехнулся он, и лицо сделалось злым, а взгляд ненавидящим, — мне всегда нравилось наблюдать за переменой цвета этих глаз.
— Надо же, — опустила я голову.
— Неприятно, да? Даже больно, так ведь? — голос сделался ядовитым.
— Что? — я подошла ближе и уставилась на свое злое лицо. — О чем ты?
— Когда ты вот так поступала с Анаем, ему было очень больно — теперь ты на его месте.
— Для этого ты свирепеешь? — хмуро спросила я.
— Нет, просто хотел показать тебе тебя же, когда ты в очередной раз не за что срываешься и отвергаешь все и всех. — Музыка стала агрессивнее и громче.
— Я отвергаю? — я сжала кулаки и поджала губы. — По-моему, это меня все отвергают.
— Мальчики не плачут, — с издевкой бросил мне Сумман, пронаблюдав за моей реакцией, — шарахни стенку, станет легче.
