— Я отвергаю? — я сжала кулаки и поджала губы. — По-моему, это меня все отвергают.
— Мальчики не плачут, — с издевкой бросил мне Сумман, пронаблюдав за моей реакцией, — шарахни стенку, станет легче.
Я исподлобья посмотрела на теперь уже опустившего глаза Суммана, и подошла ближе к роялю.
— Тебе нравится меня злить? — спросила я.
— Тебе же нравится… нет, ты пытаешься заставить меня сказать тебе кое-что, а я не говорю и потому ты пытаешься задеть меня. — Музыка стала тихой и ласковой.
— Ничего я не пытаюсь, — сухо ответила я и провела рукой по крышке рояля.
— Разве? — Синие глаза вцепились в меня и смотрели с искренним злорадством. — Не скажу, не жди. Вернее однажды я тебе уже озвучил некие условия.
Я только хотела что-то на это ответить, но появился Най.
— Орем? — вкрадчиво спросил он.
— Бушуем, — уже весело и даже беспечно крикнул ему Сумман.
— Тогда заканчивайте и марш на кухню. — Анайдейе развернулся и ушел.
— Все такие нервные, — проворчала я и пошла за ним следом.
Следующий день мы потратили на тренировки. Побегали, по-разминались. Затем боевые удары. Сумман все пытался сделать каллу и то появлялся огонь, то и вовсе искрящийся шар. У меня тоже особых успехов не было, или я плохо старалась. Слова Лиссы выбили меня из колеи и Ная кажется тоже. Между собой мы это не обсуждали. Я просто рассказала, как все было. Сейчас не время… потом, не сейчас.
— А можно поподробнее узнать про темную дуэль, — уже порядком уставшая спросила я где-то под вечер, — рано или поздно меня все равно вызовут.
— Эта дуэль длится час, — отозвался Най, — один на один. Никаких свидетелей быть не должно. Разве что за всем этим следит Хозяйка. Она же контролирует исполнение требований победителя.
— Там ведь не обязательно биться на смерть? — с надеждой спросила я.
— Как решит победитель, может убить, может сделать вечным рабом или все что душа пожелает, — Най тяжело вздохнул. — Если Нейтх тебя вызовет… готовься к худшему. Убивать тебя он не станет, а вот своей игрушкой сделает.
— Ясно, — опустила я голову, — а почему дуэль длится час? Что если по истечении этого часа оба еще вполне могут драться дальше?
— Тогда победитель выявляется по очкам, — устало выдохнул Сумман. — За этот час надо выложиться и показать все, что ты можешь, но и всю силу сразу тратить нельзя, иначе просто не дотянешь до конца.
— А из вас кто-нибудь так хоть раз дрался? — переводила я взгляд с одного на другого.
Они покачали головами. Я вздохнула. Перспективы пугали и ужасали. Я же и пяти минут против Лотоса не продержусь, какой там час. Руки опустились. Я пошла к машине. Что толку тренироваться? Темные пошли за мной. Они тоже устали.
* * *
Дома я быстро помылась и легла на диван, что делали остальные, я не знала, и меня это мало волновало. Как все это надоело. Лилейные появились спустя полчаса. Видимо они о чем-то разговаривали. Все чем-то занялись. Я так и лежала на диване. Апатия… даже не пойдешь на крышу, и не споешь грустную песню о любви Тифону. Как мне уже этого не хватает…
В дверь позвонили. Я пошла открывать. К моему ужасу на пороге лежал белый конверт. Если бы я была в своем теле, мои руки враз бы похолодели, а так я держала белый конверт горячими руками Ная и медленно повернула его. Из груди вырвался вздох облегчения. На совершенно белом конверте очень аккуратно было написано «Сумман». Я вернулась в гостиную. Отдала конверт блондину в моем теле, он повертел его в руках и протянул Наю.
— Там же написано кому письмо, — усмехнулся Сумман, глядя на мое удивленное лицо, — я и отдал его… Сумману.
Най открыл конверт и вытащил оттуда фотографию. Потом перевел взгляд на часы, мелькнул серебряный браслет. Най нахмурился и продолжил читать книгу, не переставая позевывать время от времени.
Спустя час Най в теле своего старшего брата равнодушно бросил, что вернется нескоро и ушел. Мы оба вышли его провожать. Я закрыла за ним дверь и снова вздохнула.
— Прекращай, — хмыкнул Сумман, — вздохи отныне мой удел. — И он удалился в гостиную.
— Сумман, — обратилась я, садясь на диван.
— Он только что ушел, — еще раз усмехнулся он.
— Нам постоянно нужно притворяться? — раздраженно спросила я.
— Да. — Он начал бродить по комнате. — Лотос может начать наблюдать за нами в любой момент. Однако сейчас он этого не делает, и потому я спрошу. — Он встал напротив меня. — Почему ты меня боишься?
— Не боюсь, — опешила я, — с чего ты…
— А я не прав? — он сделал шаг ко мне на встречу. — Я сейчас… полтора метра ростом… девушка, а ты все равно боишься.
— Я не полтора метра, — проворчала я и встала, — нормальный у меня рост, средний…
— Не об этом разговор, — остановил он мой речевой поток, — ответь на вопрос, почему ты боишься?
— Не боюсь. — Я еще не совсем привыкла смотреть на него сверху вниз. — Тебе показалось.
— Ну-ну. — Он отошел. — Я же ничего не вижу, ладно, черт со всем этим. Все равно внятного ответа мне не добиться.
— Неужели у меня такое злое лицо, — усмехнулась я, — или это твое влияние?
— Нет, мимика твоя. — Он снова начал бродить туда-сюда.
Боюсь я его… хм, вот еще придумал. Я глянула на него и сразу же отвернулась. Боюсь… скорее это некоторое опасение, ведь если мы остаемся вдвоем, постоянно что-то случается и это кончается причинением боли. Дабы отвлечься от этих мыслей я подошла к стене, где была гитара, и села на пол начала наигрывать мелодию. Пальцы Ная ловко бегали по струнам, мысль за ними не успевала. Из-за этого я сбивалась, ведь я-то играть на гитаре не умею.
— Фальшивишь, — фыркнул Сумман и сел рядом со мной, — дай сюда. — Он отобрал гитару и начал моими руками что-то наигрывать.
— Сам-то, — хмыкнула я, когда он в очередной раз извлекал из инструмента непонятный звук.
— М-да, с этими руками не поиграешь. — Он упорно продолжал что-то наигрывать и морщился, когда что-то не получалось.
— Ну-ка перестань. — Отняла я его руку от струн. — И намажь руки кремом, а то грубеют.
— Давай ты этим займешься, — хитро прищурившись, он вытянул и помахал руками прямо перед моим лицом.
Я закатила глаза и встала, вернулась с кремом для рук и снова пришлось отбирать гитару у темного.
— Не играй, ты мне все пальцы испортишь. — Села я перед ним на колени. — Думаешь, почему я сама не научилась играть на гитаре. Потому что пальцы грубеют. Опять руки холодные.
— Раздражает, да? — Он наблюдал за тем, как я мажу одну холодную ладошку, а потом вторую. — Меня уже бесит все время мерзнуть.
