Он открыл глаза и увидел Клео, которая выключала телевизор.
— Ну как, — спросила она возвращаясь к креслу, в котором полулежал Федя. — С тобой это часто бывает?
— Что бывает?
— Ну… обмороки или засыпания ни с того ни с сего… Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответил он, хотя ощущал непонятную слабость…
— Я сначала испугалась, но ты дышал и вел себя вполне спокойно, как спал, ну и я с тобой прилегла, пока телевизор не запищал… Значит, уже час ночи.
Он, не слушая ее, поднялся из кресла, прошел в ванную, посмотрел на себя в зеркало.
Из зеркала на него глянуло его лицо, чуть опухшее и чуть заспанное. Он прополоскал рот водой, умылся.
— Ты собрался уходить? — спросила Клео, когда он вышел из ванны.
— Нет, — ответил он решительно. — Я от тебя никуда не уйду, я буду спать у тебя…
— Ну теперь-то я тебе не дам спать, — сказала она и повисла у него на шее, — ты раскаешься, что остался…
Так и случилось.
Ближе к утру, она, устроившись подбородком в ложбинку между его рукой и грудью, сказала:
— Расскажи о себе…
Он никак не ожидал такого вопроса, но по привычке быстро нашелся и начал выкручиваться.
— Ну что тебе рассказать… жизни у меня нет, есть одна работа. Вот так, днем работа, вечером жена, детишки сопливые…
— Я это уже слышала, — сказала она, щелкнув легонько по лбу, — так говорил Доцент в фильме «Джентльмены удачи»…
Нужно было как-то сменить направление разговора, и он спросил:
— Ты давно обрезала волосы?
— Давно, — сказала она, — мне «рекомендовал» их обрезать Вадим, чтобы я ими не привораживала мужчин.
— По-моему, твоя сила не в волосах, — стал развивать новое направление Федя, радуясь, что так ловко переключил Клео.
— А в чем, по-твоему, моя сила?
«Вот это сменил на свою голову, а ведь должен был предугадать этот, обычный женский вопрос. Некую интерпретацию — любишь ли ты меня?»
— Сила в тебе самой, — ответил он, чуть помедлив, — и волосы тут ни при чем…
— Э-э, не скажи, волосы тут очень при чем. Я всю жизнь носила короткие волосы, а знаешь почему?
— Нет, — ответил он.
— Газеты читать надо было десять лет назад, — сказала она с легким оттенком обиды.
— Ну, ну… читал и газеты…
— Ладно, — сказала Клео и в знак примирения взъерошила ему волосы, — а знаешь, скоро должен вернуться Вадим… А когда он снова пойдет в рейс в Грецию, ты, наверное, уедешь… Мне хорошо с тобой. Ты не думай, я не нимфоманка… Я просто не очень счастливая женщина… У меня, с одной стороны, все есть: муж, квартира, не бедствую, а с другой — у меня ничего нет… Наверное, у меня материнский комплекс?
— Нет у тебя никакого комплекса, — ответил он, — ты — женщина, и этим все сказано. Вот родишь, и все твои комплексы сразу пройдут, времени на них не останется.
— Я не могу быть матерью.
Он чуть было не спросил: «Почему?» Но, в последний момент, сдержался, осознав бестактность вопроса. А Клео после долгого молчания произнесла:
— Хочешь, я расскажу тебе сказочку?
— Да.
— Ты любишь сказки?
— Нет.
— Ты не любишь сказки про принцесс?
— Про принцесс люблю.
— Ну так слушай, — начала она, — у вполне нормальных родителей, вовсе не королей, родилась девочка-принцесса. Была она маленькая, нежная и добрая. Очень любила животных. Когда она выходила играть во двор и встречала собаку или кошку, прятала их себе под пальтишко, если они были маленькие, и отказывалась идти домой, потому что «без нее они замерзнут». Потом девочка стала болеть, и родители решили переехать в другой город, на юг. Они переехали в Сочи, и там девочка перестала болеть.
Родители девочки-принцессы мечтали отдать ее в школу фигурного катания. В Сочи такой школы не было, и девочку отдали в школу гимнастики, разумеется, спортивной. Девочка с первого класса стала ходить в две школы. И когда друзья родителей спрашивали:
— Как дела в школе? Она уточняла:
— В какой? Обычной или спортивной?
Девочка полдня была в одной школе, а вторую половину — в другой. Сначала она тренировалась три раза в неделю, потом шесть раз, а потом по два раза в день. Она была очень способной, ее заметили, и скоро на нее, как на будущую звезду, начали ставить все: и тренеры, и спортивная общественность, и даже родители…
Сначала девочке было очень тяжело, но потом она втянулась в эту гонку и не представляла себе другой жизни. Она как бы разделилась на две половинки. Одной половинкой была она сама, с ее детскими заботами, а другой — спорт.
В пятнадцать она — кандидат в сборную команду Советского Союза, и в пятнадцать она травмируется, делая упражнение на параллельных брусьях… Ты можешь сказать, что параллельные брусья — мужской снаряд. Да, это так. Это мой тренер для общей физической решил попробовать меня на мужских упражнениях… Но хватит о себе, ведь я рассказываю сказочку о принцессе. У принцессы были переломы обоих предплечий. Переломы сложные, на правой руке даже открытый. Наша принцесса долго лечилась, восстанавливалась. А потом опять пришла в зал и стала тренироваться. У нее много получалось, и она постепенно стала входить в прежнюю форму, но на ней уже поставили крест и тренеры, и городская спортивная общественность… Принцессе в то время было семнадцать, она окончила обычную школу и осталась ни с чем. А тут еще приключилась беда, ее родители поехали в командировку в Африку и погибли в автомобильной катастрофе. Принцесса осталась одна. Она поступила в институт, но, проучившись несколько лет, бросила его. Потом она вышла замуж за штурмана сухогруза «Абхазия»… Тогда у принцессы появились длинные волосы, но через три года они опять стали короткими…
В то же время принцесса узнала от врачей, что у нее никогда не будет детей: сказались нагрузки, а точнее, перегрузки, чрезмерный мышечный корсет и тому подобное… Как тебе сказочка?
Он ничего не ответил. Тогда она снова заговорила:
— С тех пор девочка-принцесса иногда ходит на пляж одна, слушает прибой, смотрит на волны, гуляет в парке, где летом цветет магнолия… Это сказочное дерево… У нее толстые листья, таких не бывает ни у одного дерева этой широты, огромные белые цветы, чем-то похожие на фату невесты, и дурманящий запах… Запах этот коварен в парке и опасен в комнате, но в помещении магнолии не растут, поэтому это самый безопасный цветок…
Иногда принцесса знакомится с принцем, у которого в глазах есть то, чего нет у других людей…
— Что же ты нашла в моих глазах? — спросил он.
— То же, что и ты в моих, — неустроенность, неудовлетворенность, желание найти свою вторую половинку.
— Ты что? Поняла, что я ищу именно тебя?
— Да.
— Ну что ж, ты недалека от истины.
— Скоро рассветет, тебе пора, встретимся послезавтра, но позже, часов в девять…
В подъезде, как всегда, была темень кромешная. Федя нащупал рукой выпуклый номер на двери квартиры. Номера не было. Тогда он спустился на этаж ниже и чиркнул зажигалкой. Квартира, расположенная под той, в которой он был в гостях, имела номер 29, следовательно, та была 33.
На улице он подошел к углу дома и мельком написал вензель «К». Написал высоко, чтобы случайно мальчишки не стерли днем.
Домой он вернулся, когда уже рассвело. Через забор перелезать не было необходимости: ворота были открыты и пес уже сидел на цепи. Федя прошел к себе в комнатенку и завалился спать.
13
Проснулся он в обед, быстро оделся и пошел в город.
От универсама Федя пытался пройти той дорогой, что проделали они с Клео вчера, но заблудился. Тогда он начал сплошные поиски, обходя дом за домом и нашел, наконец, пятиэтажку с нарисованным на ней вензелем «К».
К остановке автобуса Внучек шел, повторяя название улицы и номер дома: он забыл захватить с собой ручку.
Потом он поехал в предварительные кассы аэрофлота и сдал билет.
Остаток дня Федя провел на пляже. Он накупался до одурения и пошел домой. Вечером попросил у хозяйского внука несколько старых школьных тетрадей.
Запершись в комнате, Федя стал разбирать каракули сочинского третьеклассника. Но он искал не ошибки. Как он и предполагал, в каждой тетради было по нескольку чистых листов. Федя вырвал их и сложил на столе. Тетради же разрезал ножом по формату денежных купюр и равномерно рассовал по кармашкам пояса.
Проделав все это, вдруг почувствовал дикое одиночество и желание побыть с людьми. Он вышел во двор и сел играть в домино с мужчинами. С первого же раза он с партнером проигрался. Делать было нечего, пришлось идти в комнатенку и брать бутылку водки, одну из тех, что оставил Валера.
Когда Федя вернулся с бутылкой, мужчины сказали в один голос:
— Ого, бронебойные пошли, — и смотались за закусью: не пристало отдыхающим пить водку так же, как и вино.
