— Поцелуй её.
Пётр Николаевич с нежностью посмотрел на внука — какой же Марк отличный парень. Другой на таком-то нерве послал бы ко всем чертям… со своей запеканкой.
— Марк… Софье надо сейчас побольше витамина «С».
— Бабуля сказала?
Марк убрал переданное бабушкой в боковое отделение сумки.
— Марк… Софья не беременна?
— Нет, — ответил спокойно. — Только если чудом.
Терапевт, с которым вот только разговаривал, тоже этим поинтересовался. Потому что в период такой болезни беременность приходится прерывать.
— Ну… просто ты сорвался мгновенно.
— Да. И на работу плевать, представляешь?
— Представляю.
Марк вздохнул:
— Надо что-то решать.
— Скоро всё образуется.
— Хотелось бы.
— Вот увидишь. Ладно, езжай.
— Дойду до метро и сниму парковку, не торопись.
Пётр Николаевич сел в машину. Они с внуком были одного роста, поэтому поправлять ничего не пришлось. Дед обожал машину Марка, поэтому улыбнулся, выруливая на проезжую часть.
— Только если чудом… — пробормотал Пётр Николаевич. — А к чудесам вам не привыкать, ребятушки. Но это чудо пусть немного позже случится. А сейчас — дай Бог Сонечке здоровья.
* * *
У двери вагона Марк стоял первым. Поэтому, как только проход открыли, быстро пошёл по платформе. Вперёд, к зданию вокзала.
Когда недавно созванивался с тётей Ниной, она сказала, что Владимир Артемьевич встретит его, будет ждать в здании вокзала перед рамками. Ещё сказала, что Софья спит. У Марка мысли одна сменяла другую — Сонечка спит, и это хорошо; но спит что-то долго: а может, она ночью плохо спала, ведь инфекция-то уже разгулялась…
…Мужчины обменялись рукопожатиями и стремительно зашагали к выходу.
— На Гончарной машину поставил. По Полтавской на Невский выйдем. Там, конечно, до Восстания пробочка, но ничего.
— Да тут ехать-то…
Миновав оживлёние привокзальной площади, очень быстро оказались в автомобиле. И Марк в который уже раз поймал себя на мысли, что чувствует огромную радость, когда видит площадь Восстания и понимает, что до дома осталось всего ничего.
— Постоим, — Владимир Артемьевич откинулся на подголовник.
— Владимир Артемьевич, как чувствуете себя в новом статусе?
Отец Софьи бросил взгляд на новенькое обручальное кольцо, и губ его коснулась улыбка.
— Я счастлив, — он посмотрел на Марка. — И знаешь — восторг. А ещё, будто дышу и никак не могу надышаться.
— Да, это и есть счастье.
В общем-то, Марк и Владимир Артемьевич общались легко. Но только вот при встрече каждый будто барьер какой-то преодолевал.
— А Софья всё спит?
— Да. Нина, знаешь, ходит и слушает её дыхание.
— Наверное, помимо болезни ещё и усталость накопилась.
— Несомненно. Хоть она и уверяет, что на работе особенно не устаёт, напряжение по-любому сказывается. Да и зима.
— Конечно.
К удивлению Владимира Артемьевича пробку проехали достаточно быстро, Марк считал, что в Питере всё же посвободнее на дорогах. Вот в Москве — это да, как встанешь на Трёшке! Воткнёшься и ползёшь всю дорогу. Дошло до того, что уже красного цвета для обозначения пробок недостаточно, уже красно-чёрный в ход пошёл.
— Я-то собрался за нашими с Ниночкой вещами, думали на время к Софье перебраться. А она звонит и говорит, что ты едешь. Надолго смог вырваться?
— Хочу побыть с Софьей, пока не выздоровеет. И… Владимир Артемьевич, скажите, когда врач повторно придёт?
— Через пять дней. Но сказал, если возникнет необходимость — вызывать.
— Анализы, я так понимаю, пока не собираются делать?
— Марк, я уже был в своей ведомственной поликлинике, прикрепил Софью. В общем, пусть ей больничный в районной продлевают, а как сможет на приём пойти, наши своим продлят, ну и…
— Ведомственная — это хорошо. А анализы мы и сами организуем. Надо на вирусы взять, гормоны и общий.
Владимир Артемьевич кивнул — и признался самому себе, что с приездом Марка почувствовал себя спокойнее.
— Ты с кем-то консультировался?
— Да. Со своим терапевтом. И ещё… Сон, как говорится, лучшее лекарство. Но Софье надо как можно больше пить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нина сразу клюквенный морс сварила, поила Соню, пока врача ждали. Я вот недавно брусники привёз.
— Начну её поить, когда проснётся.
— Я думаю, должна скоро проснуться. Нина говорит, она, будто малышка, день с ночью перепутала.
Размеренное движение закончилось. Троицкий мост был свободен, поэтому оставшийся путь до дома промчались.
Когда въехали во дворы, Владимир Артемьевич обратил внимание, что Марк достал ключи. У Марка, значит, есть ключи. Отец Софьи подавил вздох — когда же он окончательно с собой справится? Сам же почувствовал облегчение, когда узнал о приезде Марка. Марк-то не растеряется в любой ситуации. И вот! Ключи. И что?
Марк поглаживал брелок, пока ждали лифт. Это Софья ему такой замечательный брелок подобрала — деревянный овал с выжженным изображением Спаса-на-Крови.
— Сейчас главное — соблюдать постельный режим, чтобы, не дай Бог, не было осложнений. Завтра найду лабораторию и приглашу медиков, чтобы взяли кровь на анализ.
— Знаешь, Марк, я сразу начитался и интернете… Самое опасное — это чтобы отёка мозга не было, насколько я понял, чтобы в сторону чего-то типа менингита не ушло.
— Да. Поэтому нужен строгий уход и контроль.
— И ведь болеют в основном дети. И — на тебе…
…Нина Даниловна не могла сдержать улыбки, когда вошёл Марк. И даже залюбовалась им — впервые увидела его в пальто. Какой же он элегантный! Обычно он в куртках, а тут… сразу после суда сорвался. К Софье!
— Кажется, температура спадает. Я осторожно лобик потрогала, вот только что.
Марк тётю Нину обожал — она настолько очаровательная, приветливая и милая была! Обнял её, наклонился и поцеловал в щёку:
— Тёть Нин, спасибо, — прошептал ей на ушко.
— Заболела наша девочка… Но ничего, как узнает, что ты приехал, сразу ей легче станет, — и вдруг встрепенулась: — Марк, а ты не заразишься?
— Нет, я в детстве болел. И в универе нам делали дополнительно от кори, краснухи, ещё там что-то… Интересно, Софью прививали?
— Врач интересовался, она ответила, что только от кори.
— От кори — это стандартно…
— Марк, что говорить… Кому что надо было.
Нина Даниловна повела его в кухню, чтобы показать, где что лежит. Она для Марка ужин приготовила. Ещё и брусничного морса сварила. Чай сделала.
— Мы тогда поедем.
— Конечно.
— Марк, а Софья не испугается? Может, всё-таки разбудить её?
— Не стоит… Я позвоню ей.
Тётя Нина коснулась его плеча и кивнула.
— Я в спальне нижний свет оставила…
— Вам отдохнуть надо.
— Позже позвоним.
— Конечно, тёть Нин.
Нина Даниловна и Владимир Артемьевич попрощались.
А ведь, действительно, устали. Волнение и физические силы отнимало. Нина Даниловна села в машину, а Владимир Артемьевич решил выкурить сигарету. И видно было, что он слишком взволнован.
Нина вздохнула — понятно, что он не только из-за болезни дочери не находит себе места.
Володя взглянул на часы — начало девятого. Запрокинул голову и бросил взгляд на башенку. Небо сегодня чистое. А он что-то никак не избавится от дурацких мыслей.
Когда сел за руль, не выдержал.
— Нин, а если у Сони не краснуха?
— Как?
— Так.
— Володь, врач компетентный был. У меня не единого вопроса даже не возникло. И осмотрел хорошо, и объяснил всё замечательно.
— И сами на сайтах почитали.
— Ну да…
Он кивнул.
— Нин, а вдруг это аллергия! При аллергии температура тоже до тридцати девяти может подниматься.
— Аллергия? — изумилась Нина Даниловна.
— Да. Вдруг вещество накопилось и от этого такая реакция организма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вещество? Володь, ты о чём?
— О никеле.
— О каком никеле?
Владимир Артемьевич вцепился в руль.
— Нин, у Софьи эти украшения из белого золота…
