— Но мы не бесполезны, — упрямо сказал он.
— Я и не говорил этого. Маги сильны, а с возвращением магического поля станут ещё сильнее. Возможно даже, некоторые из вас успеют сравняться по силе с мастерами древности. Но за вами не пойдут. Ни простые крестьяне, ни солдаты. Тем, что скрепит их в единый монолит, будет вера. И мы переходим к церкви.
Архиепископ сразу же выпрямился.
— Церковь Единого, — медленно проговорил голем. — Орган, который должен вселять в людей веру в лучшее. Важный инструмент в деле управления государством. Монахи должны быть образцом для подражания у простого народа. Когда-то поначалу так оно и было. Теперь же церковь превратилась в сборище алчных бездельников, рвущихся к власти. Монахи — от простого бечёвочника до высших сановников только и делают, что пытаются тем или иным способом вытянуть из прихожан побольше денег. Ну-ка, архиепископ, припомни негласный приказ твоего предшественника — оканчивать любую проповедь напоминанием о том, что Единый лучше всего слышит молитвы монахов. А потому прихожане должны нести деньги святым отцам, если хотят, чтобы их пожелания исполнились. Разве не было этого?
— Ну, допустим, — признался Одборг.
— А молитвы о придании здоровья? Сколько вы берёте за них? Даже высшее дворянство иной раз не может оплатить ваши услуги, о простом народе и говорить нечего. Ты, церковник, разве не замечал, что уже давно никто из простых сословий не приходит к вам, чтобы попросить здоровья себе и своим близким? Люди знают, что это им не по карману. И молятся дома, прося меня услышать их.
При неярком свете, исходящем от Единого, Адельядо заметил, как покраснел Одборг.
— Ваш Конклав погряз в раздорах и грызне за власть. Ваши патриархи стали просто древними трухлявыми пеньками. А ведь когда-то мнение старейших монахов было действительно важным и, что самое главное, мудрым. Но вы втоптали в землю нужное, оставив на поверхности худшее. Вы извратили мои заветы, что я передавал через первых старцев. Разве ты, Одборг, не заметил, что в последнее время моя помощь сократилась настолько, что эти случаи можно по пальцам перечесть?
— Заметил. И не я один.
— И ничего не сделал для исправления ситуации, — безжалостно закончил голем.
Повисло долгое молчание. И гроссмейстер, и архиепископ осмысливали сказанное этим странным и могущественным существом.
— Получается, мы прожили наши жизни напрасно, — криво усмехнулся Адельядо.
— Ещё нет. И делами можете доказать это. Помогайте друг другу, как делали это во время сражений с тилисцами, когда маги имитировали божий огонь для боевых клириков. Маги должны во всём поддерживать церковь, а священники в свою очередь должны всегласно утверждать, что магия — это божья благодать. Только совместно вы сумеете стать неодолимой силой, за которой охотно пойдут. Вы — два высших сановника Ситгара, должны сплотить вокруг короля дворянство, солдат и простой народ. Вы подадите пример вашим подчинённым, они передадут это начинание другим. Король Ситгара должен быть уверен в тех, кого выведет на поле битвы.
— Юловар никогда не страдал от нерешительности, — заметил гроссмейстер.
— Я знаю. Он жёсткий, но изворотливый. Он хитёр, но благороден. Он честен и удачлив. Тем больнее мне было наблюдать, как он умирал. И он умер бы, несмотря на молитвы королевы, монахов и всего народа Ситгара даже после спасения от некромаговского заклятья. Но ваш адепт, гроссмейстер, выбрал другой путь.
— Адепт? Дилль, что ли? А как он повлиял на судьбу Юловара? — удивился Адельядо.
— Решающая вилка случилась тогда, когда Диллитон не разрешил адепту Мейсу идти с ним выручать вампиршу из тилисского плена. Если бы Мейс участвовал в том огненном походе, вампирша в итоге ответила бы ему взаимностью. В этом развитии Диллитон не обрёл бы вторую половину в лице Илонны, а потому принял бы отречение короля, и судьбы всех изменились бы навечно. Ситгар был бы разрушен, но на его осколках король Диллитон возвёл бы новое королевство. При помощи драконов и вампирских кланов железной рукой он подчинил бы все государства цивилизованного мира в кратчайшие сроки. И в этом случае шансы на успешное отражение армии демонов были бы куда выше — около сорока шести из девяноста. Но ваш адепт выбрал другой путь.
Адельядо обменялся растерянным взглядом с Одборгом, после чего оба уставились на голема, молчаливо требуя продолжения.
— Юловар умер бы от вторичной инфекции, не дожив до конца осады, — проговорил тот. — Диллитону пришлось бы жениться на Белинде — её императорская кровь придала бы особый статус притязаниям Диллитона на первенство…
— Императорская кровь? — выпучил глаза Адельядо.
— Ну да. Линда — такой же потомок Гариаля, как и принцесса Лорна. Они даже выглядят, как единоутробные сёстры, если вы заметили. Недаром же я когда-то давно спас барона Кадьяка от смерти. Если пороетесь в императорском генеалогическом древе, то найдёте сведения о Торре — сыне графини Блант, которого Гариаль не успел официально признать своим наследником. Торр погиб, когда ему не было шестнадцати, но успел оставить после себя сына от связи с простой крестьянской девушкой. Кадьяки — его прямые потомки. В Белинде течёт кровь императора.
Гроссмейстер и архиепископ обменялись удивлёнными взглядами.
— Белинда после нового замужества тоже долго не прожила бы, приняв яд и беспрестанно тоскуя об умершем Юловаре. Илонна стала бы женой Мейса, — продолжал голем. — Вампиршу изгнали бы из клана, Мейсу пришлось бы покинуть Академию и бежать в южные страны от гнева вампирских старейшин. Все в обозримом мне будущем были бы глубоко несчастными, отдав личное на растерзание всеобщей необходимости. Разумеется, в том случае, если война против демонов закончилась бы вашей победой.
— Дилль поступил так, как велела ему совесть, не приняв отречение короля, — сказал Одборг. — И я бы посоветовал ему вновь поступить так же, доведись мне присутствовать при подобной ситуации.
— Даже если бы знал, что на кону стоят жизни всех людей мира? — ледяная бровь голема приподнялась.
— Да, — твёрдо ответил архиепископ. — Мы должны оставаться прежде всего людьми.
— Мико, неужели ты не мог сохранить жизнь Диллю? — тихо спросил Адельядо. — Ведь он столько сделал для других, ничего не требуя для себя. Почему же ты не спас его?
Кривая ухмылка смотрелась очень странно на каменно-ледяном лице — от этого Адельядо просто оцепенел.
— События идут так, как определено, — сказал наконец голем. — Маг, ты ничего не знаешь о пророческих видениях. Думаешь, это благодать, видеть будущее? Нет, это проклятье. И чем больше сила твоего дара, тем меньше ты можешь сделать.
— Почему? — в один голос спросили Адельядо и Одборг.
— Как бы вам объяснить… Вы помните свару между мироттийскими кланами Жёлтой ласки и Мантикоры? Когда герцог Фьёрн оскопил сына герцога Энжи за то, что тот обрюхатил его дочь. А приближённые герцога Энжи напали на замок Фьёрнов и убили всех, включая его беременную дочь.
— Ещё бы, тогда они едва не вырезали друг друга поголовно, — кивнул Адельядо. — Наши кланы уже собрались посылать им помощь, но отец Юловара сумел удержать их в стороне.
— Эта резня была необходима. Потому что дочь герцога Фьёрна принесла бы на свет сына, потомок которого стал бы нынешним королём Мироттии. И к моменту атаки демонов он отказался бы даже слушать короля Ситгара, не говоря уже о подчинении. Единства государств не случилось бы, Тангрин был бы обречён, а Завоеватели праздновали бы очередную победу. Но произошло то, что произошло. И как ни молили меня мироттийские подданные отомстить за смерти близких и друзей, я не мог ничего сделать.
— Понимаю, — сказал Одборг. — С этим случаем всё ясно. Большее побеждает меньшее. Но, Мико, почему же ты не помогаешь тем самым простым людям, о которых так печёшься? Пять лет назад в южных провинциях была засуха. Крестьяне умирали прямо на полях от страшной жары. Цены на зерно в Неонине подскочили вчетверо. Монахи всех монастырей Ситгара молили тебя о дожде. Почему ты позволил погибнуть сотням ни в чём не повинных крестьян? Почему их семьи умерли от голода?
