— У него такое бывает. Он странноват немного, видит ерунду разную. Моему дядюшке предрек, что его убьет мертвый мерин. Ну тот посмеялся, а потом, через три дня конь у него от заразы одной скопытился. Он его в лес вывез, чтобы во дворе падаль не закапывать. Так его медведь там и задрал.
— Ну так не мерин же, а медведь убил. — возразил Стиг.
— Это вопрос философский. — хмыкнул Антуан. — Так что, идете? У меня нет времени с вами нянчиться.
Лиара и Коэн переглянулись, безмолвно решая что делать дальше, затем не сговариваясь повернулись к эльфу, пытаясь найти ответ в его блуждающем взгляде.
Остроухий, сидя на земле, невозмутимо пересыпал песок из ладони в ладонь, затем поднялся и, отряхнувшись, зашагал в зияющую темноту прохода.
— Чего ждете? Даниэль согласился вас провести. — Антуан сгреб сандалии в охапку и двинулся в сторону противоположную той, куда направился эльф.
— Ага, согласился скормить нас своим усопшим предкам. — буркнул Альдо и вопросительно посмотрел на Коэна. — Идем?
— Марат пойдет с вами, он знает, что делать. — Бенат переглянулся с Хаганом, который одобрительно кивнул. — Поможет.
— Я бы присоединился, но, боюсь, буду только обузой. — Хаган виновато поморщился.
— Не начинай, мы уже все обсудили. — Лиара понимающе похлопала вора по спине.
— Идем, похоже наш остроухий проводник не собирается ждать. — Коэн нетерпеливо одернул волшебницу и нехотя направился вдогонку за эльфом.
… Темный силуэт эльфа то и дело скрывался за очередным крутым поворотом. Он без раздумий выбирал нужное направление и раз за разом исчезал во мраке лабиринта тоннелей. Ботинки остроухого с хлюпаньем ступали по размякшему грунту подземелья, позволяя Коэну и компании поспевать за полоумным проводником на слух, когда они теряли его из виду.
Внезапно шаги эльфа стихли.
Коэн, протиснувшись через тесную, покрытую мхом, расщелину, оказался в небольшом, приземистом гроте. Дальше хода не было.
Остроухий неподвижно стоял напротив глухой стены, словно хотел просверлить ее взглядом.
— Даниэль, заблудился? — осторожно спросил Коэн.
— Пфф. — презрительно прыснул эльф и двинул ногой вниз стены.
Незаметная в темноте дверь бесшумно распахнулась, открыв узкое отверстие прохода.
— Я Умрод! — исчезая во мраке проема, выкрикнул эльф.
— А как же Даниэль? — язвительно фыркнул Стиг. — Мелкому альбиносу это бы не понравилось.
— Мы те, кто мы есть, а не те, кем нас хотят видеть другие. — назидательным тоном произнес Марат.
— Началось… Давно ты не кукарекал. — Стиг страдальчески закатил глаза.
— Прекратите. — строго отрезала Лиара и поспешила вслед за эльфом.
Вскоре, через какую-то сотню шагов, за ниспадающим душным тоннелем разверзлась огромная пасть пещеры. Полумрак ее черных, как смоль, стен и сводов обволакивал тусклый, неведомо откуда струящийся поток мерцающего света. На гладком белоснежном полу пещеры ровными рядами возвышались зловещие обелиски усыпальниц. Надгробные камни словно оживали в этом искрящемся водопаде холодного сияния, зачаровывая и одновременно пугая своей скорбной, траурной красотой. Это место не принадлежало живым, оно будто кричало: «тебе здесь не место, тебе здесь не рады, убирайся!». Но неясное, убаюкивающее сияние пленительно нашептывало, что ты можешь остаться… навсегда… навечно…. до скончания времен.
— Гаары спят. Нельзя тревожить. Идти тихо, смотреть под ноги. — сбивчиво протараторил Умрод.
— Несчастен тот, кто, страшась упасть, глядит под ноги, не замечая мира вокруг. — негромко промолвил Марат.
— Ты кретин или прикидываешься? — полюбопытствовал Стиг, но не получив ответа, безнадежно махнул рукой.
Выстроившись в шеренгу, незваные гости медленно, шаг за шагом продвигались через жуткую, дышащую ледяным дыханием смерти усыпальницу.
Гробовую тишину подземелья лишь изредка тревожил неосторожный скрип обуви, едва слышный звон оружия. На любой, даже самый тихий звук, эльф рассерженно озирался и, сверкая глазами, прижимал к губам палец.
Вдруг Умрод остановился и, напряженно всматриваясь в темноту, прошипел:
— Бежим.
— Что? — шепотом переспросил идущий за ним Коэн.
— Бе-е-жи-и-м!!! — дурным голосом заорал эльф и рванул вперед.
Тишину разрезал противный, сводящий зубы скрежет каменных плит, вслед за которым раздался душераздирающий визг множества глоток. Мерцание холодного света, отражающегося от белого, гладкого как зеркало пола, ускорялось с каждым мгновением, пока все вокруг не закружилось в какой-то дикой, бешеной пляске. Пронзительные вопли звенящим эхом отражались от сводчатых потолков зала, ввергая в оцепенение безумцев, осмелившихся потревожить вечный покой обители мертвых.
Коэн на мгновение замешкался. Его ватные ноги отказывались слушаться разума, во всю мочь вопившего, что надо спасаться. Неимоверным усилием воли взяв себя в руки, он бросился к замыкавшим шеренгу гномам.
— Не стойте! Бежим! — в отчаянии заорал Коэн, стараясь перекрыть невыносимый, раскалывающий голову гвалт.
Внезапно из ближайшего, на расстоянии вытянутой руки, могильника с омерзительным визгом выпрыгнуло нечто безобразное. Черная, как сама тьма, голова твари вытянулась вперед, раскрывшись огромным, окаймленным тонкими шипами зубов ртом. Ее омерзительная, жуткая морда держалась на вытянутой, гибкой шее, переходившей в мертвенно бледное, тощее тело, лихорадочно содрогающееся при каждом движении. На пальцах длинных угловатых рук черноротого, желтели острые, щербленые когти. Прекратив завывать, гаар нетерпеливо перетаптывался на коренастых, переплетенных бугристыми жилами ногах, его пустые, затянутые глазницы выискивали подходящую жертву.
Сердце Коэна предательски заколотилось, в его голове стучали слова безумного эльфа: «Цапнет, царапнет — станешь, как они». Черноротый был настолько близок, что от его могильного, едкого дыхания в жилах леденела кровь.
![]()
Явно запаздывая, Коэн занес клинок, однако тварь, небрежно оттолкнув его плечом, устремилась вперед.
— Лиара! — завопил Коэн, понимая, что уже ничего не может сделать.
Все произошло мгновенно. Волшебница, услышав крик и не успевая развернуться, закинула назад руку, крепко сжимавшую экзальт. Огненный шар со свистом врезался точно в омерзительно ощерившуюся морду твари, факелом вспыхнув холодными языками пламени.
Гаары, разом сорвавшись со своих мест, бросились на чужаков.
— Уходим! — снова закричал Коэн, и на этот раз никто не мешкал.
Как обезумевшие черноротые помчались следом за беглецами. Там, где пробегали чужаки, словно штормовой волной срывались надгробья могильников, из которых с визгом выныривали все новые и новые твари.
На ходу уворачиваясь от наскоков самых проворных черноротых, Коэн, Лиара и гномы неслись за припустившим со всех ног эльфом. Впереди, в конце зала, виднелось черное сужающееся отверстие прохода.
«Слишком далеко… Безнадежно…» — в голове Коэна защемило от отчаяния.
Гаары настигали, схватка была неизбежна.
Коэн замедлился и был тотчас атакован ближайшим черноротым. Размашистый удар когтистой лапы встретило острое лезвие бешено вертящегося клинка, в считанные мгновения оставившего глубокие отметины на груди и шее твари. Однако буквально на глазах порезы затянулись и гаар набросился снова.
— Мы не успеем! Лиара, уходи! — закричал Коэн, яростно отбиваясь от неуязвимого противника.
Тем временем на Коэна накинулась еще одна прыткая черноротая тварь. Широко распахнув пасть, она изготовилась вцепиться в плоть жертвы, но мощный удар молота остановил ее смертоносный бросок. Тварь, перекрутившись в воздухе, отлетела на пол, однако ее это нимало не смутило и она снова атаковала. На этот раз ее встретило лезвие топора гнома. Тело гаара полыхнуло холодным пламенем!
— Смотрите! — воскликнул Альдо. Символы на его древнем оружии сияли ярким алым цветом.
