объяснение, не веря своим глазам.
— Да, — сказала я. — Это его бумажник.
— Тогда... почему он у тебя?
Я шагнула к ней, и она вздрогнула, но не встала с кровати. Я вздохнула, словно собираясь поведать долгую историю, а потом ударила ее по лицу феном, разбив оба.
33
Голова Эми откинулась набок, руки взлетели в воздух, и она рухнула на матрас. Разрыдалась. Пластиковый корпус фена треснул, но сталь под ним только погнулась. Удар содрал кожу с ее лба, порез наполнился кровью. Вместо того, чтобы драться, Эми попыталась отползти, явно не понимая, что происходит.
— Ким, — сказала она, — это же я, Эми!
Она просто не могла с этим справиться. Ее лучшая подруга не стала бы делать ей больно. Наверное, это какое-то недоразумение. Я медленно протянула ей руку. Эми взяла ее. Я сделала вид, что помогаю ей подняться, и ударила феном вновь. Она не вскинула руку, но смогла уклониться и повернула голову так, что фен только скользнул по темени.
— Нет! — закричала она. — Стой! Хватит!
Я начала осыпать ее ударами. Некоторые она отражала, размахивая руками, другие падали на ее лицо и череп — вздувались кровавые порезы, кусочки пластика разлетались как шрапнель. Трещина расщепила рукоятку фена, и пластик вонзился мне в ладонь, но я не обращала внимания, продолжая бить. Эми дергалась и скатилась с кровати. Прежде чем она успела встать, я прыгнула на нее, придавив к полу, и ударила по затылку так, что фен наконец сломался пополам. Эми попыталась меня сбросить, но я схватила шнур, обмотала вокруг ее горла и дернула. Она вцепилась в него, но не смогла просунуть пальцы под удавку и поэтому потянулась ко мне. Колотила и царапалась, но я не отпускала. Понимая, что так меня не скинет, Эми уперлась ладонями в пол и оттолкнулась. Я обвила ногами ее талию и изо всех сил укусила плечо. Инстинктивно она попыталась закричать и потеряла весь оставшийся воздух. Я трясла головой, как пес, зажавший в зубах мертвую утку, пытаясь оторвать от нее кусок. Кожа казалась нежной и чистой, словно истекающая молоком грудь. Потребовалось время, чтобы ее прокусить, но потом рот наполнила терпкая медная кровь и я закатила глаза от удовольствия. Эми вздрогнула всем телом и растянулась на полу, увлекая меня за собой.
Она так и не смогла подняться.
***
Вот это дерьмо.
Эми лежала подо мной, задушенная, просто оболочка былой себя.
Я оставила чертов бумажник в чертовой сумке. Это, твою мать, невероятно, Ким.
Как бы я ей объяснила, откуда он взялся? Оглядываясь назад, я подумала, что могла наврать, будто Кейтлин пользовалась моей сумкой, но в тот момент глаза застилала черная ярость. Я хотела убить Эми довольно давно, но не так, не в этих обстоятельствах. Ее семья не была неполной, как у Дакоты. Любящие родители хотели знать, куда она собралась с сумкой и кто с ней поедет. Машина Эми стояла на моей подъездной дорожке, а в отеле была бронь на наши имена.
Сидя у нее на спине, я бросила шнур и перевела дыхание.
Думай.
На руках у меня был очередной труп — второй человек, убитый в моем доме. Местный серийный убийца ударил снова, выбрав очередную мою подругу. Копы вспомнят обо мне, ведь так? Я посмотрела на царапины, которые Эми оставила на моих руках. У нее под ногтями остались кусочки кожи и моя ДНK. Я уверена, что следы последней остались и на месте убийства Дакоты, но у меня не брали образец. А это убийство произошло в моем собственном доме. Я могла бросить тело еще где-нибудь, но ее родные знали, что она поехала ко мне. Неважно, что я наплету, детективы исследуют меня всеми возможными способами.
Я в полной жопе.
Эми еле заметно пошевелилась, и я услышала хрип. Слезла с нее и перекатила подругу на спину. Ее грудь вздымалась, и я прикоснулась к запястью, проверяя пульс.
Она была без сознания, но пока жива.
Я облегченно вздохнула, но радость не продлилась долго. Конечно, сучка была жива, но, едва очнется, станет проблемой, возможно даже посерьезней, чем труп. Эми придет в себя в синяках, с полосой от шнура на шее. Конечно, она вспомнит, что я жестоко ее избила, а потом попыталась задушить. Все после того, как она обнаружила бумажник убитого в моей сумке.
Так ли это хорошо, что она не умерла?
***
Когда Эми пришла в себя, я посадила ее в кресло, которое принесла из кабинета. Привязала руки к подлокотникам и зафиксировала ноги внизу. Взяла свои грязные трусики из корзины с бельем, запихнула ей в рот и заклеила его липкой лентой. Принесла кучу инструментов из гаража. Села на кровать к ней лицом и смотрела, как ее веки вздрогнули и распахнулись. Она не сразу поняла, что происходит. Моргнула, попыталась пошевелиться, увидела веревки на своих руках. Ее лицо озарилось пониманием, сразу же сменившимся ужасом. Эми заерзала, замычала, покрасневшие глаза заблестели от слез.
Я встала, держа в руке отцовский охотничий нож. Солнечный лучик пробился сквозь шторы и упал на лезвие. Оно засверкало, как драгоценность из фильма. Поймало свет и метнулось к щеке Эми, приговаривая ее к смерти. Она снова заерзала, попыталась вжаться в кресло, чтобы хоть на дюйм оказаться подальше от меня. Ее лицо порозовело, как у свиньи, мокрое от соплей и черных слез. Ранка на лбу почти не кровоточила, но рубец распух и уже начал менять цвет. Светлые волосы на затылке были в крови, засохшей темными сгустками.
Я покачала головой:
— Ох, Эми. Что же мне с тобой делать?
Она замычала в кляп.
— Ты поставила меня в адское положение, — сказала я, расхаживая перед ней. — Просто адское.
Она вновь замычала, пытаясь что-то сказать.
Я подошла к ней.
— Если хочешь поговорить, я сниму ленту. — Эми кивнула. — Закричишь — перережу горло.
Она кивнула еще раз. Я отодрала ленту и вытащила трусики у нее изо рта. Эми глотала воздух, и я поняла, что из-за плача у нее забился нос и дышать с кляпом было трудно.
— Пожалуйста... Ким... не...
— Не что?
— Не делай... мне больно...
— Ты поставила нас в жуткое положение.
— Это ничего...
— Что ничего?
— Бумажник... мне на него плевать... правда.
— Да?
— Да. Что бы ни случилось... это
