– Вам коротко или с подробностями?
– Лучше с подробностями. У меня супруга – психотерапевт, вдруг что подскажет.
– Тогда потребуется поднять из архива заключение на Алехина, – закинула удочку Шпагина.
– Было бы замечательно, – клюнул иностранец.
– Понимаете, это – нарушение инструкции и, вообще, рабочий день закончился…
– Будьте уверены, доброта не останется невознагражденной, – ковал победу гость. – Я – обеспеченный человек. В каком размере следует компенсировать ваше содействие?
– О деньгах речь не идет, – демонстративно отказалась Мария и, нарисовав на бумажке «500$», показала шпиону, который понимающе кивнул. – Займет минут пятнадцать – у нас с компьютеризацией неважно. Подождите здесь. Хотите чаю?
– Хочу, – ответил посетитель, уже уверовавший в успех предприятия, которое почему-то важно для резидента ЦРУ: «В Москве за пятьсот баксов можно купить даже врача».
– Умница, – с ходу врубился Чудов на первой же минуте телефонного звонка, – Маша, даже не подозреваешь, какая ты умница! Отдай ему документ, долго его не задерживай, чтобы не напрягся. Ваша клиника ведь под опекой Федеральной службы охраны? Должны быть видеокамеры из их системы.
– Да. Еще знаю местного представителя.
– Дай мне его телефон. Организую хвост за твоим гостем, посмотрим, куда тянутся нити.
Волнуясь и часто дыша, Шпагина вернулась в кабинет и протянула «секретарю-архивисту» несколько листов.
– Сняла копию, извините, конверта не нашлось.
– Большое спасибо, – клиент протянул деньги. – Надеюсь, смогу помочь Матвею.
– Сомневаюсь. У него летальный диагноз, то есть смертельный.
– Да-да, я знаю, это Шекспир ввел слово «лета» как синоним смерти, – продемонстрировал эрудицию иностранец. – Позаимствовал у древних греков, называвших так реку, один глоток из которой стирал память.
– Так вот, Алехин оттуда глотнул, пытаясь свести счеты с прошлым. Отдалился от семьи, хочет новой жизни, а ему осталось несколько месяцев. Его расстройство переходит в маниакальную стадию. Если он пропустит прием анксиолитиков, то может полностью утратить контроль над своими действиями.
– То есть у него съедет крыша?
– Попросту говоря, да. Хотя специалисты подобный термин не используют, – Шпагина вновь взяла листок и написала: «Личный дневник Алехина – 1000$. Очень интересное чтиво».
Не веря счастью, мужчина вынул бумажник. Женщина стеснительно достала из выреза в халате пачку ксерокопированных страниц. Сделка завершена – стороны довольны. Деньги в сумочке, документы в кармане. На обратном пути к посольству шпион не проверялся: с какой стати?
Глава 38
Бесы
Летняя ночь на природе хороша в палатке у реки, с девушкой, после ужина у костра и адекватной дозы спиртного. Для бойцов спецназа ФСБ подобное доступно лишь в выходные. В засаде – сухпай, туристский коврик из пенополипропилена и комбинезон. И хоть недалеко Волга, кругом высокая, выгоревшая трава – фактически заросли. Кровососущие насекомые, которым наплевать на принадлежность к спецслужбе, кусают её сотрудников в любое доступное место. От летающих спасают накомарник и репелленты, от ползающих защититься труднее. Клещи способны одарить боррелиозом или энцефалитом. Печальные последствия обеих инфекций хорошо известны спецназовцам, которым полагается регулярно осматривать свое тело. Только никто не придумал, как это делать в полной темноте.
Скорей бы уже наступил «час волка» – перед рассветом, когда сон особенно глубок, когда снятся кошмары и умирает больше всего людей. Некоторые – насильственной смертью. Кто именно – определится в 03.20, с началом штурма комбината отделочного камня. Приказ звучит противоречиво: «Брать живыми, никто не должен уйти». Оружие у террористов имеется, и, если достичь полной внезапности не получится, то … Загнусавил наушник: «Отбой! Отбой! Скрытно вернуться к точке сбора!» Молодой лейтенант облегченно выдохнул, точнее, выдул воздух из легких. Радовался рано: его с тремя товарищами выделили для продолжения наблюдения. А значит, оставляют на съедение кровососам, что, конечно, лучше, чем нарваться на пулю.
«Есть охота», – напомнил упавший уровень глюкозы в крови, послав сигнал гипоталамусу. Схомячил энергетический батончик, не отрывая глаза от окуляров прибора ночного видения. Видно плохо: днем солнце накалило стены здания и саму почву выше температуры человека. Ночью жара спала, однако контрастность улучшалась медленно. «Ничего, скоро светает – перейдем на бинокли. Придется что-то сделать с дворнягой на комбинате: с вечера брешет, днем точно припрется проверить нашу лежку». «Что-то» означало в данной ситуации ликвидацию, только думать об этом неприятно. Проще в деталях планировать, как убить человека, чем животное. Давно, еще ребенком, лейтенант дружил с соседским псом по кличке Бес. С террористами не дружил, их не жалко. Хотя приказ «брать живыми», но там уж как фишка ляжет. Стрелял спецназовец отлично – с двухсот метров попал в спичечный коробок, правда, не каждый раз. «Человеческая голова существенно крупнее – промахнутся сложнее», – так он полагал. Оставалось проверить на практике, ведь до сих пор вести огонь на поражение еще не приходилось.
Прибывший из столицы руководитель операции – немолодой, прихрамывающий майор – сидел в штабном микроавтобусе в нескольких километрах. Местность степная, пришлось укрыться в балке, поросшей кустарником.
– Товарищ генерал, я понимаю, что комбинату придана иная приоритетность, – бубнил в трубку, осознавая тщетность попыток переубедить начальника, – но упускаем уникальную возможность: там собралась бандгруппа во главе с «Тренером».
– Источник подтвердил наличие шести человек, но ожидаются новые члены, – прозвучал ответ.
– Есть «усилить маскировку и дисциплину». Есть «отвечаю лично», – и, повернувшись к командиру волгоградского спецназа, москвич приказал. – Задача остается, время «Ч» меняется. Найдите подходящее укрытие поблизости для группы усиления – обстановка может измениться в любой момент. Остальным отдыхать на базе.
Из телефонного сообщения агента «Смирнова», переложенного на бумагу куратором.
«Пять незнакомых мне прежде человек, насколько я понимаю, приехали из Татарстана, Башкирии и Дагестана. На комбинате они находятся под видом рабочих. Есть основания полагать, что у них имеется дополнительное оружие, которого я, правда, не видел лично. По словам также присутствовавшего «Тренера», ожидается прибытие еще «нескольких братьев». Звоню так поздно, поскольку «Тренер» усилил контроль за использованием телефонов».
Алехин проснулся легко и с детской радостью ожидания. Почему-то вспомнилось утро, как октябренком собирался на торжественную линейку, где его должны принять в пионеры. Увы, сейчас накрахмаленной мамой рубашки нет, как и лично наглаженного красного галстука. Встал с носилок и закряхтел: вчера отвязали руки-ноги, но спать жестко-узко, да, и ночью боялся свалить с высокого ложа. Сделал несколько упражнений на растяжку, закашлялся. Дверь моментально открылась, заглянули два араба: «Ага! Сторожат. Где-то в комнате скрытые камеры и микрофоны». Попросился в ванную – провели. Один перекаченный – жрет стероиды, чуть тормозит, реакция и координация так себе. Второй – ловкий и быстрый в каждом движении. С двумя не справиться. В прочем, не стоит себе льстить – и с одним не совладать. Писал, улавливая носом «ароматы» препаратов, которыми его пичкали во время доставки.
«Могу принять душ?» – спросил у вертухаев, маячивших за открытой дверью. Те кивнули в унисон. Снял пропотевшую одежду, бросил на пол, надолго встал под струи. Окна нет, как нет ничего, похожего на подручное оружие. Да и куда бежать? Наверняка, есть охрана по периметру. И сколько он, больной, протянет во враждебной арабской среде? Но уныние и бессилие не приходили. Наоборот, мозг и органы восприятия работали на высоких оборотах, оставалась надежда на успех в ментальной схватке. «Раз дали помыться, значит, пока нужен живой. Поборемся!» Прикидывал варианты, не заморачивался на каком-то одном – предположения есть, объективных данных мало.
«Зверь» проворочался ночь: страшный зуд и возбуждение от предстоящей схватки. Снотворное не принял, чтобы не притупить остроту ума и чувств. Чесался и думал. Думал и чесался. Встал затемно, включил просмотр записи допроса, хотя и так помнил её. Затем стал смотреть видео, позже запечатлевшее русского в его комнате. Суммировал впечатления: «Хоть одет в штатское, а угадывается офицер – жесткая спина, точные движения, выдержка. Умен, фокусируется на вопросах-ответах. Но недуг сделал получеловеком, не способным полностью контролировать эмоции, хотя он и пытается. Слишком прямолинеен для опытного чекиста, тем более полковника внешней разведки. А может, не доигрывает роль? Или ему уже всё равно? – Какая разница – подойдет».
