— Я могу вылечить рану или уродство… свести задачу к излечению раны или уродства…
Стен не сразу понял, что бормочет Роман. Они были так пьяны, что происходящее казалось бредом.
— Ты хочешь представить следы ожерелья в виде ран…
— Не представить, а превратить… устранить… А ведь это можно, точно можно. Следы надо сначала уничтожить, а потом я залечу твои раны… Если дело будет происходить в кабинете, где нет связи с Беловодьем, то ограда не разрушится. Потому как раны тут же заживут. Стен, ты гений. И я тоже гений. Можно, я тебя поцелую?
— Ты гений, — согласился Стеновский. — Я всегда это знал. Но целоваться не надо. Когда мы протрезвеем, то поймем, что мы с тобой два дурака. Прости, я не должен был приезжать.
— Тс-с! Заткнись. Шат ап, если ты не понимаешь по-русски. Только что ты говорил прекрасные вещи. А теперь мелешь чепуху! Так уж лучше помолчи. Да, я пьян. Представь, если бы все могли напиваться, как я, родниковой воды, что тогда? Никакого вреда для организма. Одно чистое веселье.
— Все бы упились до смерти.
— Разве можно упиться чистой водой до смерти?
— В-в-все бы были пьяны с утра до вечера и с вечера до утра.
— Может быть. И я бы был среди них первым забулдыгой. Но оказывается, мне пьяному в голову приходят замечательные мысли. А я и не знал. Чтобы вылечить тебя, все, что мне нужно теперь, это кусочек кожи с одного из твоих шрамов. Завтра с утра иду в больницу. У меня там знакомый в лаборатории. Я парню его украденный «жигуль» нашел. Привезу Леньку сюда, он сделает тебе биопсию, и, как только образец ткани будет у меня, все путем… понимаешь, все будет путем.
— Ты не совсем упился? — удивился Стен. — Т-ты вроде как нормально говоришь. Только непонятно.
— Ну, пусть не совсем. А может, и совсем. Но при этом светлые мысли продолжают посещать мою голову. Стен, давай выпьем за твою долгую-предолгую жизнь. Ты доживешь до ста лет, у тебя будут внуки и правнуки. Да, внуки и правнуки. Одного из них ты назовешь Ромой, так и быть. Я, вообще-то, обожаю детей. Только я их боюсь. Вот… Так что выпьем за твоего правнука Рому.
И колдун притащил с кухни новую бутылку с пус-тосвятовской водой.
— Завтра я тебя спасу. Итак, план действий: сначала мчу в больницу, а потом — в Пустосвятово, за новой, сильной водой. Так, не забыть, прежде на тебя еще пару заклинаний наложить, чтобы не вампирил.
— Я продержусь, — пообещал Стен.
— За это никто ручаться не может. Все равно что обещать, что при виде голой бабы не будет эрекции. Так, заклинания… И Тине велю Ленку к тебе больше не пускать — пусть с малышом забавляются.
— Как он?
— Чего — как? А, хороший малыш. Когда голодный — орет. Когда сытый — спит.
Роман не стал уточнять, что дал орущему младенцу несколько капель пустосвятовской воды. А про ожерелье и в этот раз смолчал — молодой отец еще успеет порадоваться.
— Лене, наверное, трудно. — Стен уронил голову на стол, но все же пересилил себя, замотал головой, встряхнулся.
— Справится, не волнуйся. Ладно, по последней. За то, чтобы все удалось. А потом я трезвею, очень быстро трезвею — утром дел невпроворот. Главное, сильная вода нужна. Свежая, только из реки. А то старая выдохлась.
— Мы же с тобой так ею упились… Неужели можно еще сильнее?
— Конечно, можно. Если бы не выдохлась, мы бы от такого количества водяры умерли. А мы с тобой что-то еще кумекаем. И даже песни не поем, а ведем философские разговоры.
Роман поглядел на часы.
— Ну, все, держись. Я пошел трезветь. — Роман вдруг рассмеялся.
— Ты чего?
— Всегда мечтал иметь импортную тачку. Теперь на твоем «форде» погоняю.
Глава 8
ЧЕРВЬ
Над водой влажными слоями висел туман, цепляясь за черные ветви прибрежных ив. Река вздохнула, приветствуя своего повелителя.
— Ты мне не нравишься, — сказала река.
— В каком смысле? — Колдун пытался казаться легкомысленным и беззаботным.
— Да в таком, что слишком себя изматываешь. А тебе много силы понадобится в ближайшие дни. Ох как много. Беда висит над Темногорском. Привалила темным облаком. Неужели не чуешь?
— Чую, конечно. Но это еще не повод бросать друзей в беде.
— Эх, Роман, изменился ты сильно. Теперь являешься, лишь когда я тебе нужна. А раньше приходил просто так, без повода: на бережку посидеть, посмотреть на струю бегучую. А теперь все некогда тебе, тревога гложет, дело непосильное…
— Я приду, — пообещал колдун. — Только развяжусь со всем этим безумием, так и приду. Мы с тобой обо всем поговорим. Ведь ты у меня — самая важная, самая главная, дороже никого нет.
Река плеснула волной, довольная. Но тут же встревожилась, зарябила:
— А Надя?
— Не надо сравнивать то, что несравнимо.
— Ты же готов был меня за нее отдать, — настаивала река.
— Не тебя — себя. Я ведь тебя отдать не могу. Дар свой, связь с тобой — могу. А тебя — нет. Не в моей власти.
— Ой ли?
— Не в моей власти, — повторил он. Она обиженно заплескалась:
— Эх, ну почему я прощаю тебя всякий раз! Почему прощаю!
— Да потому что я тебя люблю.
— Да? А ведь верно! — Река забурлила. Волна подкатила под ноги колдуну. — Верно, противный!
Потом был черед выполнять задуманное. Колдун вернулся в Темногорск, зашел в больницу, взял у Леонида, как было оговорено, приготовленный образец ткани. Вернулся домой.
— Рома, Ромочка, у нас сегодня суп-харчо. Тина готовила. Вкуснятина! — сообщила Лена, распахивая дверь. — Жаль, Казик еще суп не ест.
Она говорила фальшиво, приторно, явно хотела что-нибудь выцыганить. Схватила колдуна за руку. Бесполезный фокус — он умел блокировать ее дар. Вот и сейчас не позволил пробиться, хотя это и отняло много сил.
— Погоди с супом. Я сейчас.
Он прошел в кабинет, налил в стеклянную банку пустосвятовской воды, вытряхнул в нее образец из пробирки и произнес заклинания. Вода сделалась белой, как молоко. Роман одобрительно кивнул. Все пока шло как надо.
— План такой, — стал объяснять он Стену, — стираю с тебя все следы гамаюновских фокусов, ранки залечиваю, и ты — новенький, здоровенький, как огурчик. Воды я привез сотню литров. Хватить должно, и еще на выпивку останется.
— Пахнет вкусно, — заметил Алексей.
— По-моему, вообще ничем не пахнет. — Колдун прикрыл банку чистой тряпицей.
— Я имею в виду, с кухни.
— А, суп-харчо…
— Мой любимый. Правда, Лена его готовить не умеет. А я, помнится, когда с отцом жил, после работы перед занятиями в вечерней школе часто в чебуречную заходил. Суп-харчо брал. И первое, и второе сразу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
