что он делает только хуже.
– Если бы Балика могла доверять Эвинии, мы могли бы объединить усилия и искать Ведьму вместе, – вздыхает он. – Люди думают, что мы сотрудничаем не только в этом вопросе. Как видишь, мои визиты в королевское крыло не прошли даром. Как будто я могу предложить короне только мое подтянутое тело!
– Ну, оно правда очень подтянутое, – сухо отмечаю я. – Они зауважают тебя, когда ты станешь королевским советником.
Он яростно взмахивает ложкой.
– Если это случится, то они будут думать, что должность я получил через постель. И самое ужасное в том, что я действительно очень хо…
Я поперхнулась супом.
– И я был бы не против определенных соглашений при других обстоятельствах. Мне бы хотелось, чтобы у Сайруса были высокие стандарты.
– Как это щедро с твоей стороны.
– Спасибо, – Данте искоса смотрит на меня. – У тебя тоже были бы преимущества.
– Заткнись.
После обеда мы идем в сады. Я чувствую, что Данте пытается вывести меня на разговор о Сайрусе всякий раз, когда речь заходит о нем, но только поговорить мы бы не смогли, находясь на публике.
– Не хочешь выбраться за город? – словно прочитав мои мысли, предлагает он.
– Разве ты не занят?
– Смертельно. Но если мне придется расшифровать еще хоть одно послание от главы Грэмины, я начну борьбу с безграмотностью. – Он расчехляет свой пистолет, прикрепленный к плясу, и прокручивает его на пальце. – Разве ты не хотела научиться стрелять?
– Нет, это Камилла хотела научить меня стрелять.
Прошлая зима была полна дождей и слякоти, принцесса просто сходила с ума, находясь в четырех стенах. Юэйская принцесса преподнесла ей в качестве подарка два пистолета с выгравированными на них змеями-близнецами, но земля была слишком скользкой, чтобы ходить на охоту за кем-то интересным. За то время дворцовые стены обзавелись парой-тройкой новых пулевых дыр, а кухня обеднела на два столовых сервиза. Она дала мне попробовать из них пострелять, но стрелок из меня отвратительный, как и из Камиллы – учитель.
– Я мог бы научить тебя фехтовать, – предлагает он. – Никогда не знаешь, когда вновь придется встретиться с чудовищем в наши дни.
Я видела, как Данте фехтовал с Камиллой, но думала, что он просто ее развлекал. Я даже не знала, что ему это нравится.
– Они и этому тебя учат в университете?
– Там слишком много скучающих аристократов с папочкиными деньгами, – ухмыляется он. – Что сказать, я быстро схватываю. Пойдем, мне нужно отвлечься.
Мы снова направляемся к охотничьим угодьям, где достаточно свободного пространства, чтобы попрактиковаться и в стрельбе, и в фехтовании. Густая зеленая трава отливает золотом. Пробираться сквозь это болото так же приятно, как вычесывать гриву неухоженного коня. Я поднимаю руки, пытаясь поймать легкий ветерок.
Данте завязывает свои кудри лентой, и мы начинаем. Он показывает мне пару слабых мест, позиций, в которых я могла бы использовать свое тело, как рычаг, и как лучше всего выбраться из захвата, в зависимости от того, каким способом меня пленили. Я подвязала юбки, чтобы было удобнее двигаться. Мне неплохо удается подстраиваться под его движения, но не под его скорость. Я знала, что он силен, но ему все равно удалось меня удивить.
Отрабатывая удар, я забываю его предупредить и чуть не разбиваю ему нос.
Данте ловит мою руку в паре дюймов от своего лица.
– Что ж… О тебе и Сайрусе.
– Нам правда нужно говорить об этом?
Я пытаюсь его ударить, но он уворачивается.
– Мне просто любопытно, – говорит он, пожимая плечами слишком игриво. – А ты… Ты влюблена в Сайруса?
– Я не удостою этот вопрос ответом, – шиплю я.
– Осуждать я бы не стал.
– А я тебя осуждаю только за одну эту мысль!
Он с легкостью отражает мой удар.
– Только один его подбородок разбил больше сердец…
– Твой вкус на мужчин отвратителен. Меня к нему приобщать не надо.
– И он определенно сумел проникнуть тебе под кожу.
Я делаю рваный вздох.
Несмотря на свою серьезность, он хихикает, желая, чтобы эта ситуация была еще более забавной.
– Мне ведь не нужно тебе говорить, что сближаться с Сайрусом опасно?
– Ты же знаешь, что он это начал. Это он пришел ко мне в башню. Нашел невесту, чтобы разрушить проклятие, а сейчас хочет превратить Провидицу в любовницу, – ворчу я. – Но это правда, нам не стоит рисковать свадьбой и…
– Я хотел сказать, что это опасно для тебя.
Данте двигается быстро, и я не замечаю, как он проводит прием, который заставил меня подлететь в воздух. Он ловит меня: одна рука на моей пояснице, другая на затылке, так близко к земле, что мои локти едва не касаются грязи.
Он нависает надо мной, и я вижу небо лазурно голубого цвета за его спиной.
– Ты знаешь, почему некоторые люди любят держать своих провидиц в самой высокой башне в королевстве? – Пот блестит на его лбу, а хвост свешивается с плеча. – Если что-то идет не так, то есть куда ткнуть пальцем.
– Я это знаю, – отвечаю я, когда мое дыхание восстанавливается.
– Правда?
Блеск любопытства в его глазах такой же, как любая тайна, и на мгновение Данте очень напоминает мне Сайруса. У них общие манеры, которые они подхватили друг у друга за годы дружбы. Например, как они запускают руки в волосы или наклоняют голову, когда слышат что-то абсурдное. Интересно, есть ли нить, в которой я поцеловала его, а не Сайруса после бала? И живет ли эта версия меня с меньшим количеством сожалений.
– Ты привыкла убеждать себя в том, что ты неуязвима.
Я хмурюсь.
– Я выживаю, потому что хороша в этом. Я здесь, потому что хороша в этом.
– Разве это не противоречит твоему успеху, Вайолет? Чем выше взлетаешь, тем больнее падать. – Данте поднимает меня за запястья.
Когда он меня отпускает, его ладонь лишь слегка касается моих пальцев.
Конная поездка по пригороду. Солнце проглядывает на горизонте. «Обещаю», – говорит Сайрус.
Воспоминание, такое четкое, недавнее. Инстинктивно я тянусь, чтобы увидеть больше, и прижимаю свою ладонь к его. Сцена разворачивается перед моими глазами целиком:
– Я обещаю, – говорит Сайрус, – Обещаю держать Эвинию подальше от границ Балики. И сейчас, и потом, когда сам стану королем.
– Что, если у тебя не выйдет? – спрашивает Данте.
– Клянусь, что буду справедливым королем для них. Более чем справедливым.
Данте качает головой.
– Если у тебя ничего не получится, будет война.
– У Балики нет армии…
– Я не сказал, что сопротивление не обернется настоящим суицидом. Но мирными мы точно не будем.
Как только Данте отстраняется от меня, картинка в моей голове исчезает.
– Прости! – выпаливаю я. – Я не…
– Правда? – Он пронзает меня взглядом, а его гнев наиболее выразителен в своей редкости, затененный солнечным светом из-за спины. – Или ты копалась?
– Я видела только твой разговор с Сайрусом на верховой прогулке.
У Данте есть полное право сомневаться во мне, я думаю, что могла бы провернуть подобное с кем-то другим, но никогда не стала бы так нарушать его границы.
Он хмурится сильнее
