документов, описывавшим во всех нюансах взаимодействие между структурами Галактиона и МонолитБанка. Без преувеличения он мог признаться себе, что сотворил истинный шедевр. При этой мысли его вновь охватило приятное возбуждение и он переключил свое внимание на выступление молодого юриста банка.
Однако то, что произошло в следующие минуты его удивило. Сотрудник банка деловито изложил суть своих претензий к банкроту, затем еще раз формально перечислил заключенные кредитные договора и суммы по ним. Все это присутствующие знали и раньше. Затем он сказал еще несколько ничего не значащих фраз и умолк.
Николай Борисович решил, что его молодой представитель банка возможно от волнения несколько сбился и ему требуется помочь. Он обратился к нему с вопросом:
— Скажите, дорогой коллега, это вся информация от вас на сегодня или быть может вы желаете что-то добавить прежде чем слово перейдет к представителю следующего кредитора?
Мужчина в светлом костюме средних лет внимательно посмотрел на Савицкого, потом на свои бумаги, и словно решившись сказал:
— Ах, да! Благодарю вас за подсказку.
Савицкий облегченно выдохнул, а мужчина тем временем продолжил:
— От лица МонолитБанка я бы хотел сделать еще одно заявление. Мы полагаем, что в результате некоторой ошибки в общую обеспечительную массу попали акции Маковецкого НПЗ. На самом деле эти акции были переданы банкротом нашей структуре еще за месяц до объявления им своего статуса. Поэтому полагаю, что присутствующие должны быть осведомлены об этом. Вот, пожалуйста, возьмите копии соответствующих документов.
Савицкий одобрительно кивал головой и напряженно ждал продолжения. Наконец он уточнил:
— Это все или у вас есть еще какие-то заявления для присутствующих?
— Нет, это все. — спокойно ответил мужчина и принялся собирать свои документы.
— Вы уверены? — обеспокоенно произнес Савицкий. Его голос впервые дрогнул, предчувствие непоправимой беды накатило на него слово океанская волна и грозило обрушиться на его голову со всей тяжестью, утащив за собой в пучину небытия.
— Да, я абсолютно уверен. Полагаю, что присутствующие и так осведомлены о нашем большинстве в совете кредиторов и нет необходимости лишний раз напоминать им об этом. С завтрашнего дня мы намерены приступить к осуществлению ликвидации части активов.
Савицкий был просто сражен услышанным. Произошло немыслимое, невозможное событие. В его голове роились сотни мыслей, главной из которых была «А может быть его просто не предупредили? Может быть этому юристу просто не успели сказать?». Он замешкался не зная как поступить, а тем временем в зале уже началось голосование.
Не дожидаясь конца встречи Савицкий подхватил папку и стремглав выбежал из комнаты для совещаний. Он несся по улице до соседнего корпуса, затем запыхавшись пробежал по лестнице и наконец промчавшись через приемную, ворвался в кабинет Баринова. Волосы пятидесятилетнего главного юриста были растрепаны, он часто дышал от непривычной физической нагрузки и с трудом пытался привести свое дыхание в порядок.
— Что случилось, дорогой друг? — с улыбкой в вальяжно-развязной манере спросил его Баринов. — Должно быть вы так спешили сообщить мне единственную приятную новость за сегодняшний день, что несколько превысили свои физические кондиции? Присаживайтесь, Николай Борисович, на эту тему у нас в советской армии был один анекдот…
— Андрей Михайлович! — юрист протестующе замахал руками, затем наконец справился с дыханием и выпалил: — Андрей Михайлович… кажется нас только что жестко поимели…
— В смысле? — напрягся Баринов, впервые видя своего юриста в таком состоянии.
— Беда, Андрей Михайлович.. Беда! — и Савицкий тяжко рухнул в кожаное кресло, обхватив голову руками. –Им не нужен был никакой оффшор, они просто отвлекли наше внимание…
***
Демьян Петрович наконец навел некоторый порядок в своем кабинете. Перевернутые ящички письменного стола, варварски разодранные папки скоросшивателей, вывороченный из под стола сейф, рифленые следы грязных армейских ботинок на полу — все это больше походило не на результат следственных действий, а на последствия грабежа. После ухода захватчиков, сотрудников выпустили из помещения приемной и разрешили вернуться на рабочие места. Но какая тут работа!
Люди сбивались в небольшие группы и оживленно обменивались информацией о том, как именно обыски проходили в разных отделах и на разных этажах здания. В целом нападавшие действовали хоть и грубо, но крайне четко и слаженно, чувствовался их немалый опыт. «А также они наверняка имели информацию от Шунькина о расположении бухгалтерии и архивов», — подумал Демьян. Он не сомневался, что только один из банкиров располагал достаточными связями в милицейских структурах для осуществления такого резкого обыска, а Виктор Андреевич работал как раз на него.
Демьян решил, что надо бы навестить Баринова и разузнать чего им следовало ждать дальше. Ведь не напрасно тот еще во время обыска пригласил следователя к себе в кабинет и провел с ним не менее получаса. Хоть что-то он должен знать.
Он вышел в коридор и направился к боссу. Демьян тихо постучал и распахнул дверь в кабинет Баринова. Там уже сидели Шекнер и Савицкий. Юрист выглядел изможденным, лицо его было бледным и осунувшимся. Таким Демьян его никогда прежде не видел. Он не знал, где застал обыск юриста и надеялся, что хотя бы с ним менты обошлись по-человечески, все-таки это был единственный человек, который знал все законы наизусть и мог указать на прямое нарушение любого из них.
Савицкий неуверенно сидел, сжавшись в кресле. Когда Демьян вошел тот даже не поднял на него свой взгляд. По всему было видно, что он крайне расстроен и у Демьяна первый раз появилась мысль, что Баринов и его окружение далеко не всегда управляют ситуацией. Сам Демьян не чувствовал, что это его как то заботит, он знал что в приоритете у него совсем другая проблема.
***
Баринов метался по кабинету. Его лицо был красным от гнева, ноздри хищно втягивали воздух, он махал кулаками в воздухе и кричал:
— Гнида комитетская! Блядь! Бизнес мой решил прихватить!
Демьян Петрович опешил, он посмотрел на Шекнера, но тот тихо сидел в торце стола и напряженно следил за жестикуляцией своего босса.
— О ком это вы? — осторожно в полголоса спросил Демьян, стоя в нерешительности на пороге.
— О Протасове суке! Он.. он все это устроил! — Баринов очертил широкий круг в воздухе и погрозил кулаком невидимому врагу.
— А откуда вы про комитет знаете?
Демьян Петрович был сильно удивлен, тому факту что Баринов осведомлен о прошлом банкира.
— Да он со своими комитетскими дружками в начале девяностых сначала пытался над всеми бригадами в городе встать! А потом быстро скурвился, сука, и в бизнес пошел! — Баринов резко сел в кресло и громко ударил кулаком по столешнице. — Только они чистенькими любят ходить, в костюмчиках, бля. Им надо так устроиться, чтобы не запачкаться, чтобы сидя на стульчике из кабинета всем управлять! Сволочи!
Он вновь припечатал кулаком столешницу и дерево завибрировало от удара.
— Поэтому-то много их, конторских, в банки и поперескакивало. А этому всегда больше всех надо было — он свой банк захотел! Монолит, чтоб его мать!
Баринов повернул взгляд полный ненависти на Демьяна, в нем все клокотало от гнева и казалось, что если не выпустить пар, то лицо босса просто взорвется от ярости. Шекнер и Савицкий тихо сидели, даже не пытаясь участвовать в разговоре. Было ясно, что у каждого из них сейчас в голове были тысячи своих собственных мыслей и переживаний. Произошло нечто экстраординарное и по их потерянному виду можно было понять, что все присутствующие сейчас были в числе проигравших.
Баринов как обычно не мог остановиться, он был слишком захвачен своими эмоциями. Видя, что у него всего один слушатель, он уставился на Демьяна и не церемонясь перешел на ты:
— Ты знаешь откуда он это название взял?
— Нет, — честно ответил Демьян. Он был удивлен столь давнему знакомству Баринова и Протасова и игра последнего все более явственно проступала в его сознании.
— Они раньше в КГБ всех ментов курировали, отдел «М» назывались. Политика изменилась, КГБ нет, отдела нет, а этих генералов в штатском хоть отбавляй. Они же никуда не делись, не испарились! Вот по первой
