народов.
— Здесь занято, я жду гостей. — спокойно произнес Демьян и на всякий случай указал иностранцу жестом, что место занято и его присутствие нежелательно.
Но гость заговорил с ним на ломаном кавказско-русском языке:
— Дэмьян Пэтрович, здравствуй дарагой.
— Я вас не знаю.
— Это не важно, ми тэбя хорошо знаем. Нэ бойся меня, дарагой. В том, что случилось твоей вины нэт, Гоша сам виноват. Слышком бальшой кусок пирага откусить хатэл, не смог — падавился, да. Но ты — маладец, ми с тобой прадолжить работать хотим.
Демьян понял, что перед ним очередной вестник из недавнего прошлого. В нем вскипела ненависть к этим людям — ему было абсолютно не важно к какому типу генералов относится новый незваный гость — действующих или из рядов банковского Монолита. Он помнил, что Протасов в своей предсмертной исповеди много распространялся о политических амбициях некоего круга лиц, стоявшего даже выше него самого.
— Послушайте меня внимательно, — ровным твердым голосом сказал Демьян. — Я не буду ни с кем работать и мне не важно кто вы и кого представляете. Мне не важно намерены ли вы купить меня или запугать. Я вышел из игры, и я храню молчание о произошедшем. Передайте своим хозяевам, что если со мной что-то случится, то печатная версия истории о бывших сотрудниках спецслужб с ксерокопиями документов окажется сразу у десятка журналистов. Поверьте, я позаботился об этом. Я знаю о ваших политических амбициях и знаю о ваших финансовых интересах. Вряд ли вы сможете достичь их после того, что будет опубликовано.
Он твердо посмотрел прямо в глаза незнакомца:
— Я понятно выразил свою мысль? Оставьте свои попытки выйти на меня или близких мне людей. Не рискуйте своим будущим. Я знаю, что могу потерять жизнь, но вы потеряете много больше.
Собеседник внимательно слушал его. Все это время он не сводил с Демьяна взгляд умных пронзительных глаз. Наконец, что-то прикинув в голове, он кивнул и улыбнулся:
— Харашо. Ты отдыхай сейчас, галавой отдыхай. Сейчас многа работал, патом думать будешь. Да свидания, дарагой.
— Прощайте, — сказал Демьян. — Я уверен, что вы поняли серьезность моих намерений и мы больше никогда не увидимся.
Гость поднялся и ушел. Через мгновение к столику подошла Ева. Она выглядела просто потрясающе и снова была в легком красивом платье.
— Привет, — произнесла она с улыбкой.
— Привет, я очень рад тебя видеть, — ответил ей Демьян Петрович.
***
Антон Фарутин
Карьерист-2. Книга вторая - Фармацевт
ГЛАВА 1. НОВЫЙ ВИТОК
Отложив часы, усыпанные бриллиантами в сторону, Степан Роговцев поставил стакан на полированную поверхность дубового стола в своем шикарном президентском кабинете. Его глаза с десятками красных прожилок и полопавшимися сосудами, не мигая пристально смотрели на остатки светло-коричневой жидкости. Над поверхностью настоявшегося зеленого чая поднимались призрачные белые струйки пара. Одна за одной эти струйки возникали словно бы из ниоткуда и растворялись в воздухе.
Еще внимательнее вглядевшись в стакан, Степан наконец понял откуда они берутся. Сначала поверхность покрывалась каким-то причудливым рисунком, а затем плоские фигурки с завитками как бы отделялись от плоскости горячей жидкости и становились объемными. В плавном танце они взвивались кверху и затем незаметно растворялись в воздухе. Этот процесс повторялся вновь и вновь, и Степан ошеломленно погружался в его созерцание. Он был поражен увиденным! С предельной четкостью он видел всю суть танца белых струек пара. Он абсолютно ясно понимал их движения, видел смысл в каждом завитке, слышал звуки сопровождавшие рождение и смерть белых язычков. Точнее не смерть, а перерождение!
Он понимал, что язычки — это фигурки людей, которые постоянно борются между собой. Те кто был слабже или глупее оставались на поверхности — они причудливо изгибались, сплетались в немыслимые клубки и постоянно меняли свою бесхребетную форму в угоду другим. Но иногда среди них находились редкие, но сильные белые струйки, способные подняться над суетой. Они словно бы отталкивались от этих запутавшихся в себе клубков, поднимали тонкую головку над вязкой поверхностью жидкости, и вскоре получали право подняться и улететь в воздух.
Внезапно он ощутил приступ тревожности. Вот уже несколько дней Президент компании Фармамед подозревал, что за ним следят. Замерев на месте, он прислушался. Шорох за дверью кабинета повторился и на этот раз сомнений быть не могло — они выследили его. Они пришли за ним!
Степан резко встал, оттолкнув ногой роскошное кожаное кресло на колесиках, и тут же присел на корточки, спрятавшись за боковой стенкой огромного дубового стола. Кресло мягко прокатилось по тонкому ворсу темно-серого ковра и беззвучно остановилось. Степан медленно опустился на колени и прижал голову к полу. В лицо пахнуло пылью от давно не чищенного покрытия, но он не обратил на это ни малейшего внимания.
Его лицо было покрыто большими каплями испарины, выступившей по всему телу. Степан потянул узел роскошного галстука, ослабив его и сместив куда-то набок. Затем он рванул мокрой рукой за ворот рубашки, послышался треск и по полу запрыгали темно-синие перламутровые пуговицы. Да, вот так намного лучше!
Степан вновь прислушался. На этот раз ему удалось услышать приглушенные голоса. Они раздавались из приемной его кабинета на 28-м этаже офисного небоскреба. Они все же нашли его! Они пришли за ним! Сердце учащенно забилось, в висках застучали молоточки, превращая воздух в кабинете в плотную тягучую субстанцию, наполнявшуюся гулом и заползавшую в его уши, в голову, внутрь его мозга.
Голоса стали громче, вот кто-то нажал ручку двери. Степан видел как ручка сначала опустилась вниз, а потом медленно поднялась снова. Он сжался в комок, уткнулся лицом в ковер на полу, но так было только хуже. Он должен, ДОЛЖЕН найти выход!
Резко перевернувшись, Степан сел, плотно прислонившись вспотевшей мокрой спиной к ножке стола. Его взгляд скользнул по кабинету, обставленному с большим вкусом и роскошью. Вдоль стены стояли красивые деревянные шкафы для книг, в которых красовались корешки антикварных и редких фолиантов, картины итальянских мастеров были украшены элегантным золоченым багетом, а вся дальняя стена кабинета представляла собой огромное стеклянное окно от пола до потолка.
Мелодично дважды пропиликал интерком, и словно боясь выдать местоположение хозяина кабинета, резко смолк.
По телу пробежала мелкая судорога. Ручка двери вновь опустилась вниз и поднялась, голоса стали громче. Они сливались с ударами молоточков, превращаясь в страшную немыслимую какофонию звуков. Он помнил, что запер за собой дверь, но декоративный английский замочек вряд ли устоит перед натиском этих убийц. Сволочи!! Как они вычислили его здесь?! Как?!
Степан отер крупные капли пота со лба. Ему было жарко и отчаянно не хватало воздуха.
Голоса стали еще громче, в дверь постучали, и Степан сквозь гул, заполнявший его ватную голову, вдруг отчетливо услышал свое имя.
— НЕТ!! Я не дамся! Я найду выход!
С этими словами Президент компании метнулся к окну и на секунду замер перед слегка матовым стеклом с синеватым отливом. Перед ним открылся вид на город, освещенный яркими лучами солнца, который в столь ясную погоду был виден как крохотная миниатюра на ладони. Он выглядел нереальным, словно игрушечная декорация.
Степан автоматически положил руку на оконную ручку и повернул ее. Из распахнутого настежь окна в лицо ударил сильный поток воздуха. Перед его внутренним взором все еще почему-то стояла картина извивающихся белых язычков. На секунду ему стало легче дышать, но в следующую секунду он вновь услышал стук в дверь и крики. Ему послышался треск ломающегося дерева, и хотя он стоял спиной к входу показалось, что он буквально видит как лакированная дверь разлетается в щепки и в комнату врываются люди в серых плащах и масках, скрывающих лица.
В висках напряженно пульсировали вены, а ритм невидимых молоточков нарастал, заглушая собой посторонние звуки. Голоса приближались, но видение белых язычков внезапно приобрело ясный смысл:
— Господи, как же я раньше этого
