Райделл уже не видел экрана. –
Живьем нельзя, по-настоящему. С ними только
говорят, по телефону. Ну или через гляделки, и вот это – самое дикое.
– Почему?
– Потому что они получаются вроде как раки и вся такая срань. Или – как телевизионные звезды. Как все, что угодно. Не знаю только, почему это я так растрепалась.
– Потому что иначе я усну и как же мы тогда решим, что нам больше подходит – чешуя на ногах или гвозди`ки в промежности.
– Теперь твоя очередь, – сказала Шеветта и замолчала. И молчала, пока Райделл не начал рассказывать.
Он рассказал ей про Ноксвилл и про академию и как он всегда смотрел «Копы влипли», а потом, когда сам стал копом и тоже влип, получалось, похоже, что и его покажут в этой передаче. Как они привезли его в Лос-Анджелес, потому что не хотели связываться с «Дожившими Сатанистами», а появился этот Медведь-Шатун, это убийцы эти, и телевизионщики вроде как утратили к нему интерес, и тогда он устроился в «Интенсекьюр», сел за баранку «Громилы». Он рассказал ей про Саблетта, и про Кевина Тарковского, и про ломик на Мар-Висте, но вроде как опустил Державу Желаний, вроде как она и не имела отношения к той ночи, когда он загнал «Громилу» прямо в гостиную Шонбруннов. Рассказал, как вдруг, ни с того ни с сего, заявился Эрнандес (это ж подумать только, двух еще дней не прошло, а кажется – год) и как он, Эрнандес значит, предложил ему место водителя при Уорбэйби – лететь, значит, сюда, в Сан-Франциско, и шоферить. Тут Шеветта заинтересовалась, спросила, чем занимаются эти ищейки, и он объяснил ей, чем они, считается, занимаются и чем они занимаются в действительности, как ему теперь кажется, и она сказала: хреново, от таких типов лучше держаться подальше.
А потом Райделл истощился и замолчал, и Шеветта тоже несколько секунд молчала, только смотрела на него ошалелыми глазами. А потом сказала:
– Это что, вот так все и есть? Вот так ты и попал сюда – и вот этим ты и занимаешься?
– Да, – чуть смутился Райделл. – Вроде того.
– Мамочки, – вздохнула Шеветта.
Они полюбовались на мужика, с головы до ног разрисованного древними печатными платами, даже не похоже, что голый, а вроде в таком электронном костюме.
– Если поссать на сугроб, – сказала Шеветта и широко зевнула, – получаются дырки. Вот глаза у тебя точно такие. Честно.
В дверь постучали. Затем она приоткрылась на полдюйма, и кто-то – не тот мужик, который звенел на ходу, – сказал:
– Ну как, нашли что-нибудь? Генри ушел домой…
– Очень трудно выбрать, – пожаловалась Шеветта. – Их так много, а нам хочется, что нам лучше подходит…
– Ну тогда смотрите дальше, – безразлично предложил голос. – Выберете – скажете.
Дверь закрылась.
– Покажи-ка мне эти очки, – сказал Райделл.
Шеветта перегнулась через диван, достала из кармана куртки футляр с очками и телефон. Материал футляра выглядел необычно – не металл, не пластик, а что-то такое темно-серое, тонкое, как яичная скорлупка, и жесткое, как сталь. Как же он открывается?.. А… понятно. Очки – точно такие же, как у Люциуса Уорбэйби. Черная оправа, стекла – сейчас – тоже черные. И чего они такие тяжелые, словно свинцом налитые?
Шеветта раскрыла клавиатуру телефона.
– Да ты что, – вскинулся Райделл, – они же знают твой номер, не могут не знать. Позвонишь по этой штуке – или даже не ты, а тебе позвонят, так через пять минут здесь будут сто машин с мигалками.
– Ничего они не знают, – качнула головой Шеветта. – Это ж не мой телефон, а Коудса, я прихватила его со столика, сразу как свет потух.
– А говорила, что никогда не воруешь, что с очками это случайно вышло.
– У Коудса не считается, его телефоны все ворованные. Коудс выменивает их у городских, а другие знакомые Лоуэлла мастырят подкат.
Шеветта потыкала пальцами в клавиатуру, поднесла телефон к уху и недоуменно вскинула брови:
– Молчит чего-то.
– Дай-ка сюда. – Райделл положил очки себе на колени и взял у Шеветты телефон. – Может, промок или батарейки не контачат. Кстати, а на что это Коудс их выменивает?
Он поскреб ногтем по задней стенке футляра, отыскивая съемную крышку.
– Да так, на всякое.
Крышка щелкнула и открылась. Неисправность обнаружилась очень быстро: узкий пластиковый мешочек, втиснутый рядом с батарейками, нарушил питание. Райделл вытащил мешочек, осмотрел.
– Всякое?
– Ага.
– Всякое – в таком вот роде?
– Ага.
Райделл чуть помрачнел.
– Тетратиобускалин, тут и анализа не надо. Запрещенный наркотик.
Шеветта взглянула на мешочек с темно-серым порошком, затем на Райделла.
Какая разница, ты же теперь не коп.
– А как ты сама, балуешься?
– Нет. Ну, один там раз или два. Вот Лоуэлл – он почаще.
– Дело, как говорится, хозяйское, но на ближайшее время тебе бы лучше воздержаться; я видел, как действует эта зараза. Одна щепотка – и спокойный, вежливый парень превращается в буйнопомешанного. А здесь, – он постучал пальцем по мешочку, – вполне хватит на десяток людей. Ты не представляешь себе, какой это ужас.
Райделл отдал пакетик Шеветте и взялся исправлять погнутый контакт.
– Представляю, – тускло улыбнулась она. – На живом примере Лоуэлла.
– Ну вот, – удовлетворенно возвестил Райделл. – Гудит. Кому будешь звонить?
Шеветта чуть задумалась, затем взяла телефон и закрыла наборную панель.
– Некому вроде.
– У старика твоего есть телефон?
– Нет. – Казалось, еще секунда – и она расплачется. – Боюсь, они и его убили. Из-за меня, все ведь из-за меня.
Райделлу хотелось сказать что-нибудь ободряющее, но слова не шли на ум. Прежняя усталость навалилась с новой силой. Забыв про пульт, про свою обязанность листать каталог татуировок, он тупо смотрел на экран. Чей-то бицепс, украшенный конфедератским флагом. Ну прямо как дома. Он взглянул на Шеветту. Вон ведь какая бодренькая, даже странно. Будем надеяться, что это возраст, а не «плясун» или еще какая дрянь. А может, она все еще в шоке. Сэмми этого застрелили, и еще там двое то ли живы, то ли нет, в такой ситуации кто угодно дергаться начнет. А парня этого, который впилился в Шитова на велосипеде, его она тоже, конечно же, знает, только не знает, что и его застрелили. Странно, как много эпизодов можно не заметить, когда смотришь на драку. Ну не знает – и хорошо, что не знает, а то завелась бы еще больше.
– Фонтейну, что ли, попробовать?
Шеветта снова раскрыла телефон.
– Кому?
– Мужик из наших. Чинит Скиннеру электричество и все такое.
Она набрала номер и приложила телефон к уху.
Глаза Райделла закрылись, он ударился затылком о валик дивана с такой
