в галерее, Марго слышит его голос через интерком. Художника приветствует ее новая сотрудница – очередная худая девица в непрозрачных колготках с дипломом в области истории искусств одного из университетов Лиги плюща. В стойке администратора на первом этаже установлена скрытая камера, так что мадемуазель де Лоран прекрасно знает, кто приходит и уходит. Она с раздражением отмечает, что галеристка флиртует с Адамом. Перед ним никто не может устоять.
– Марго, пришел Адам Чейс, – слышится девичий голос из интеркома.
– Пусть поднимается.
Через несколько минут Адам с важным видом входит в ее кабинет. На нем выцветшие джинсы, накрахмаленная белая футболка с треугольным вырезом и извечная кожаная куртка-бомбер – Чейс верен себе. В руках у него большая папка.
– Привет.
– И тебе привет. – Марго улыбается и с нетерпением смотрит на папку, а затем снова на Адама. – Ты побрился. Хороший знак.
Они смотрят друг другу в глаза. Мадемуазель де Лоран знает его привычки и причуды. Некогда они были единым целым. Искусство и наркотики объединяли их тела, мысли, души. Теперь все изменилось. Адам участвует в секретном расследовании, цель которого – уничтожить ее. Пусть думает, что им удалось одурачить Марго де Лоран. Она выжмет из него максимум на ярмарке «Арт-Базель», а потом раздавит. Но, черт, как же он хорош! Ее сердце начинает биться быстрее. Как бы Марго ни старалась, ей себя не обмануть. Она неравнодушна к Адаму. Ей нужно избавиться от всех чувств к нему.
– Хорошо выглядишь, – замечает Адам. – Поездка прошла успешно?
– Весьма продуктивно.
Брови юноши ползут вверх.
– Что-нибудь интересное?
«Да, сделала вылазку в Мюнхен и избавилась от вашего бесстрашного лидера».
– У меня все интересное, только сейчас речь не об этом. Покажи картины.
Марго обходит стол и встает рядом с Адамом. На ней короткое платье от «Стеллы Маккартни» с золотой цепочкой и тонкой прозрачной сеткой в зоне декольте. Наряд облегает фигуру, как перчатка. Марго замечает, что художник смотрит на нее, слышит резкий вдох и мысленно улыбается. «Посмотрим, долго ли ты продержишься. Я тебя сломаю. Во всех отношениях».
– Я поменял концепцию, – объясняет Адам, доставая из папки картины и расставляя их на подоконнике, где в предзакатный час свет идеальный.
Марго молча подходит к холстам. Она доверяет первому впечатлению. Только оно никогда не подводит, не обманывает, позволяет определить шедевр. Мадемуазель де Лоран никогда не ошибается. Несколько живописцев, с которыми она подписала контракты в последние годы, не в счет.
Марго не спеша рассматривает каждое полотно. Манера Адама, как всегда, безупречна: смелые и эмоциональные мазки. Структура красок, оттенки, толщина слоя – все идеально. Мадемуазель де Лоран словно чувствует запах и вкус картин, наслаждается ими, словно блюдом в ресторане. Несмотря на абстрактную манеру, понятно, что модель юна и свежа. Нежное гладкое лицо, взгляд не наивный и не усталый, скорее, в глазах сквозят ум и любопытство. Чувственные губы кажутся ненасытными. Интересно, чего хочет эта девушка? Водопад волнистых волос спускается на спину и струится по телу, которое художник изобразил с помощью чувственных изгибов.
Марго едва смеет дышать, рассматривая каждую из пяти картин. Везде одна и та же модель в разных позах. Полотна очень живые – такое впечатление, что девушку застали неожиданно в тот момент, когда она принимает душ, переодевается или мастурбирует. В работе художника чувствуется ожидание и предвкушение – ни дать ни взять Роден, ваяющий Камиллу Клодель впервые, еще до того, как они стали любовниками. Холсты Адама дышат такой страстью, что Марго понимает: ни ее дизайнерское платье, ни туфли на каблуках, ни белье от «Ла перла» не помогут.
А как же коллекция черно-белых фотографий женщин на доске в его квартире? Адам и думать про них забыл. Его прежняя идея, женщина-настроение, одна история, но здесь совершенно другая. Марго это чувствует не хуже, чем запах забродившего винограда в своем поместье во Франции. Чейс изобразил не какую-то случайную девушку – это та самая юная журналистка, что заявилась в галерею Карисы Ван дер Пол в Амстердаме. Она же приходила к Адаму в его квартиру в Виллидже, пока Марго была в Европе, детектив сделал фотографии. У мадемуазель де Лоран перехватывает дыхание. Надо же, как смело! Они что, полагают, что она ничего не знает?
Картины художника говорят больше, чем любые слова. Получается, молоденькая протеже Дэна Мэнсфилда не только в команде противника, но еще и украла сердце Адама. Марго не в силах отвести глаз от холста: насколько хороши и модель, и работа мастера.
– Знаю, мы обсуждали другую концепцию, – смущенно начинает парень, пытаясь оценить ее реакцию. – Только эти полотна намного лучше. Их пока всего пять и…
– Они прекрасны, – перебивает его Марго и быстро отворачивается, чтобы глаза не выдали истинных чувств. Если бы Адам поймал ее взгляд, то понял бы, что в душе мадемуазель де Лоран разверзлась бездонная пропасть. – Твои картины просто великолепны.
Глава тридцать первая
Чикаго
Джулс у себя в спальне. Рядом с ней компьютер, ноутбук, телефон, планшет – она работает со всеми устройствами сразу, словно рок-музыкант, играющий на разных инструментах и представляющий в одном лице целую группу. Она решила начать с самого начала – именно так поступил бы Дэн. Если застрял – вернись назад и проверь, не упустил ли чего-то.
Итак, начало расследования… Джулс смотрит на кипу документов, которую вручил ей шеф в тот день – страниц четыреста, не меньше, – и впадает в уныние. Она заставляет себя встать, обойти кровать и сосредоточиться. Все бумаги она разделила на категории и подкатегории: Вторая мировая и похищенные произведения искусства, «дегенеративное» творчество, Эрнст Энгель, галереи де Лоран, Шарль де Лоран, аукцион в Люцерне, молодой Эллис – Аника Баум – Арно Баум, старый Эллис и его компания, семейство Дассель, Гельмут Гайслер до и после прихода нацистов к власти, Карл Гайслер, Марго де Лоран – ее галереи, социальные и культурные связи, финансовое состояние, личная информация, Адам Чейс до и после передозировки, Брэм Бэккер, а также Кариса Ван дер Пол, Себастьян де Лоран и расследование журнала «Спотлайт».
Джулс делает заметку:
Связаться с Бэккером и редактором «Спотлайта».
– Ну вот, – громко говорит она и с удовлетворением осматривает сотни разноцветных липких листочков для заметок, большую белую доску у окна и кучу разноцветных маркеров, выстроившихся в ряд на столе и напоминающих работы представителя кинетического искусства[24] Якова Агама[25].
Джулс не слышит, как в комнату входит мать.
– Нам надо поговорить… Что это?
Ушедшая в свои мысли
