– Ванна все поправит.
– Я не об этом. Прежде всего ты отправишься в лазарет.
Обернувшись, он увидел сержанта Ботари.
– Сэр, я должен явиться к милорду графу, – сказал Ботари.
– Отца здесь нет. Он отправился с дипломатической миссией к кое-кому из своих старых приятелей. А ну-ка, Ку, займись Ботари. Устрой ему жилье, талоны на еду, пропуска и одежду. Я выслушаю ваш доклад, сержант, как только позабочусь о Корделии.
– Да, сэр.
И Куделка увел сержанта.
– Ботари превзошел сам себя, – призналась Корделия. – Нет… я не так выразилась. Ботари был самим собой, и мне не следовало удивляться. Без него мы бы пропали.
Эйрел кивнул, чуть улыбаясь.
– Я так и думал, что он сумеет о тебе позаботиться.
– Да еще как.
Друшикко, тут же занявшая свое обычное место у локтя Корделии, с сомнением покачала головой.
– Что-нибудь слышно об Иллиане? – спросила Корделия.
– До сих пор ничего. Ку ввел тебя в курс дела?
– Приблизительно. Думаю, с меня пока хватит. Наверное, о Форпатрилах тоже ничего не известно?
Он с сожалением покачал головой.
– Но их нет и в списках заложников. Скорее всего они прячутся в городе. У Фордариана утечка информации, как из дырявого ведра – если бы кого-нибудь важного арестовали, мы бы моментально об этом услышали. Вот только гадаю, не текут ли точно так же и наши секреты. С этими чертовыми гражданскими заварухами всегда так: у каждого найдется брат…
Из дальнего конца коридора донесся громкий оклик:
– Сэр! Сэр!
Только Корделия почувствовала, как вздрогнул Эйрел: рука, поддерживавшая ее под локоть, резко дернулась.
Дежурный подвел к ним высокого офицера в черной полевой форме.
– Вот вы где, сэр. Полковник Герул прибыл из Мариграда.
– А, хорошо. Мне надо сейчас же с ним переговорить… – Форкосиган поспешно осмотрелся, на глаза ему попала Друшикко. – Дру, пожалуйста, проводи Корделию в лазарет. Покажи ее врачу, найди ей… найди ей все.
Этот полковник явно не был штабной канцелярской крысой. Его полевая форма была измята и покрыта грязью, а исходивший от нее запах гари чувствовался даже на расстоянии. Лицо полковника избороздили усталые морщины. Но вид у него был мрачный и решительный, а не побитый.
– Бои в Мариграде идут за каждый дом, адмирал, – доложил он без предисловий.
Форкосиган поморщился.
– Это мы пока оставим. Пройдемте со мной в штаб… Что у вас с рукой, полковник?
На черном рукаве офицера белела широкая повязка с нашитой на ней коричневой полосой.
– Опознавательный знак, сэр. Мы не видели, в кого стреляем в ближнем бою. Люди Фордариана надели красные с желтым – наверное, самое близкое сочетание к коричневому и золотому. А это должно обозначать коричневое с серебром – цвета Форкосиганов.
– Этого я и боялся. – В голосе адмирала звучали жесткие нотки. – Снимите это. Сожгите. И передайте мой приказ войскам. У вас есть мундиры, полковник, их вы получили от императора. За него вы и сражаетесь. Пусть свою форму меняют предатели.
Полковник сперва удивился, но мгновение спустя до него дошло. Он поспешно сорвал повязку и спрятал ее в карман.
– Слушаюсь, сэр.
Эйрел с видимым усилием заставил себя отпустить руку Корделии.
– Увидимся дома, милая. Попозже.
Если так и дальше пойдет, то это попозже наступит через несколько дней. Корделия беспомощно покачала головой, проводила взглядом удаляющегося мужа и пошла вслед за Друшикко по лабиринтам базы Тейнери. Нет худа без добра – оставшись наедине со своей верной телохранительницей, она сочла себя вправе отменить распоряжение Форкосигана и прежде всего отправилась в душевую. После ванны ее ждал приятный сюрприз: в шкафу висело с полдюжины новых нарядов, носивших на себе печать вкуса Друшикко.
История болезни Корделии осталась на вражеской территории, в Форбарр-Султане. Врач покачал головой и вызвал на мониторе чистый бланк.
– Простите, леди Форкосиган, вам придется рассказать все с самого начала. Пожалуйста, не сердитесь. Если я правильно понял, у вас были какие-то неприятности по женской части?
«Нет, большинство моих неприятностей были связаны с мужчинами». Корделия прикусила язык.
– Я перенесла пересадку плаценты… так, посмотрим… три плюс… – ей пришлось считать по пальцам, – пять недель назад.
– Извините, что вы перенесли?
– Роды с помощью хирургической операции. Потом было осложнение.
– Ясно. Пять недель после родов. – Он сделал какую-то пометку. – На что жалуетесь сейчас?
«Мне не нравится Барраяр, я хочу домой, мой свекор хочет убить моего ребенка, половина моих друзей прячутся, спасая свою жизнь, я не могу и пяти минут побыть с мужем, которого все вы рвете на части, у меня болят ноги, голова, душа…»
Все это ни к чему. Доктору ведь требуется что-то конкретное, что-то такое, что можно вписать в соответствующую графу…
– На усталость, – выговорила наконец Корделия.
– А! – Врач оживился и внес ее ответ в историю болезни. – Послеродовая усталость. Это нормально. – Он бодро посмотрел на нее: – Леди Форкосиган, вы не думали о том, чтобы начать понемногу делать зарядку?
Глава 14
– Кто же поддерживает Фордариана? – негодующе спросила Корделия у Эйрела. – Я уже месяц бегаю от его людей, а видела их только в зеркале заднего обзора. Врага надо знать в лицо… ну и так далее. Где он без конца вербует новых головорезов?
– Ну, совсем не без конца. – Эйрел чуть улыбнулся и зачерпнул еще ложку рагу. Они были – о чудо! – вдвоем, в тесной подземной офицерской квартирке. Ординарец принес ужин. Когда он расставил тарелки, адмирал, к великому облегчению Корделии, выпроводил услужливого подчиненного, сказав:
– Спасибо, капрал, больше ничего не нужно.
Проглотив кусок, он продолжил:
– Кто они? В основном – солдаты, те, чей офицер перешел на сторону Фордариана и которым не хватило смелости, а то и ума либо пристрелить офицера, либо дезертировать из своей части и явиться в другую. Ведь им с детства внушают повиновение начальству. «Когда дела плохи, держись своей части» – это в них вбивалось каждый день. И когда офицер ведет их на предательство, они цепляются за товарищей еще сильнее. Кроме того, – Эйрел печально усмехнулся, – предательством это назовут лишь в том случае, если Фордариан проиграет.
– А он проигрывает?
– Пока я жив и защищаю Грегора, Фордариан выиграть не может. Сейчас он приписывает мне все преступления, какие только может придумать. Наименее дикая из его выдумок – будто я прикончил Грегора, чтобы заполучить императорскую корону. Это уловка, он надеется таким образом выманить мальчика. Он знает, что здесь его нет, иначе уже давно скинул бы на нас атомную бомбу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
