Страх неотвратимости наказания – единственное, что чиновники ещё хоть как-то разумеют. На них удаётся воздействовать только сугубо с противоположной от головы стороны, ибо голова у них существует, чтобы излагать, точнее, изрыгать и употреблять, а конечности, чтобы хватать и передвигаться, грабастая всё больше. Разумеют они не головой, а инстинктами, мозг отключён напрочь, и потому приносить пользу обществу сии существа способны, только когда боятся получить по шапке, ибо чиновничье – это особый пласт, особая национальность, в которую вступают добровольно, по собственному желанию, но далеко не все. Для этого вступления нужно иметь только лишь одно качество, самую малость: продажную честь и совесть или верные предпосылки к этому. Для них, а в особенности тех, кто показушно играет в порядочность, это становится нормой жизни. Со временем они настолько привыкают, что подобный образ существования оказывается родным и милым сердцу. Это вовсе не составляет для них большого труда, ибо возникает стойкая потребность и даже зависимость. Всё очевидно, легко и просто, проще пареной репы.
Займись ими Дормидорф, и, может быть, тогда по всем пресловутым вертикалям и горизонталям они начнут наконец думать тем местом, каким положено, которое находится выше спины, а не ниже! Если, конечно, то, что они творят, не является сознательно спланированным и продуманным вредительством, вызванным заинтересованностью третьей стороны, а этот вариант, кстати, выглядит наиболее вероятным и всё объясняющим.
Немного передохнув и поднабравшись сил, мы вернулись к намеченному плану и отправились обследовать обеденный зал.
* * *
Глава 18
Поздний ужин
Нашей порядком изголодавшейся компании найти обеденный зал не составило труда. Мы использовали обострившееся от голода обоняние. Как и предполагалось, на втором уровне всё было в точности как на первом. Сразу найдя большой проход в правой стене центрального винтового тоннеля, мы двинулись на запах и отдававшийся отдалённым эхом мелодичный звон посуды и в скором времени вошли в просторный овальный зал.
Слева от входа было что-то вроде прилавка со стоящими на нём плоскими корзинками, невысокие борта которых говорили о том, что они с успехом исполняли роль подносов. Сделаны были корзинки из красиво переплетённых между собой полосок бересты и величественно стояли одна в другой в ровной и высокой стопке. Прямо как в былые времена в наших пионерлагерных столовках! Не хватало лишь весело снующих туда-сюда шкодливых комсомольцев и их верных помощников пионеров, а также пытливых изощрённых октябрят, которые с удовольствием помогали как одним, так и другим. А чуть дальше по прилавку, сразу за плоскими берестяными корзинками одиноко лежала, словно жемчужина среди обыденного беспорядка кухни, скатерть, чем-то напоминающая маленький роскошный ковёр. Габаритами их скатерть была раза в два больше, нежели наша.
Дормидорф философски заметил, поглаживая одной рукой живот в предвкушении трапезы, а другой лохматя и вновь приглаживая так идущую ему интеллигентную бородку:
– При таком праздничном внешнем виде пища, приготовленная этой скатёркой, должна быть изумительно вкусной. По убранству её можно с большой долей уверенности предположить, что особенно удачно у неё получаются мясные блюда и салаты, а если точнее, то… – он умолк на полуслове и тут же пояснил: – Это сейчас не имеет особого значения. Вот напробуемся, тогда будем знать наверняка, а я заодно и проверю свои догадки.
– Это точно, прямо-таки ковёр-самолёт с комплексным обедом! – подхватил я. Надо же, у них блюда делятся не на национальные или по сторонам света, а на мясные, картофельные, мучные, каши, салаты. И это, на мой взгляд, правильно. Ибо люди едят одно и то же, лишь некоторые блюда преобладают и употребляются чаще других. Но в принципе, всё приблизительно одинаково и готовится из одних продуктов: вода, мясо, овощи, мука, крупы и специи. Попробуйте обойтись без этого! Даже в сказке каша из топора, сваренная хитроумным халявщиком-солдатом, воспользовавшимся жадностью и любопытством жлобной старухи, ни за что не получилась бы без воды, крупы и масла. Нет чтобы тому солдату честно протянуть ноги и преставиться, не отходя от кассы, под гостеприимным крыльцом старушки! Грустно? Да, грустно и обидно, но такова жизнь! Зато сразу убил бы трёх зайцев: больше пищу искать никогда бы не понадобилось, демобилизовался досрочно, молодым и красивым, и каверзной старушке в назидание. Это лучше, нежели двадцать пять лет горбатиться, корячиться и побираться, верно служа Родине. Да-а, со служивым людом в неполноценных государствах во все времена обходились подобным гнусным образом.
Все вопросительно смотрели на меня. И я понял, что если комплексный обед они хоть как-то могли понять, то ковёр-самолёт вызывал явные затруднения. Но оказалось совсем наоборот. Ковёр-самолёт понятно, что сам летает, а вот слово «комплексный» пришлось долго объяснять. Потом Дорокорн заметил, что орёл-самолёт гораздо надёжней и удобней, чем какой-то ковёр. Трудно было с этим не согласиться. Если орёл-самолёт такой, как Агрес, то и говорить не о чем! Ведь он действительно может, не особенно при этом утруждаясь, добыть пищу и накормить. А ещё и защитить, посоветовать или выполнить какое-нибудь важное поручение.
Мы взяли подносы и подошли к скатерти. Оказалось, что заказывать можно двоим одновременно, причём разные блюда. Первыми были Дормидорф и Юриник. Дед недолго думая заказал тунца, запечённого в открытой глиняной посуде в собственном соку с укропом, печёный в кожуре картофель, несколько свежих огурцов и помидоров с зеленью, чай зелёный с жасмином и липовый мёд, перемешанный с цветочным в равных пропорциях. Так ему почему-то нравилось. Я как-то попробовал и полностью согласился с ним. Теперь и я, по возможности, всегда смешиваю именно дормидорфовским методом мёд перед тем, как угоститься им с ароматным чёрным чаем с чабрецом. Хотя спокойно подойдёт и зелёный чай, и какой-нибудь другой. Да и мёд вполне допустимо смешивать совершенно разных сортов. А самый вкусный и ароматный чабрец можно найти лишь в бескрайних и чистых донских степях. Но за неимением донского чабреца, который в наших краях является редкостью и дефицитом, сойдёт и любой другой, но только сойдёт и, естественно, с большой натяжкой.
Юриник оказался истинным гурманом: он заказал седло барашка в чесночном соусе, салат из огурцов и помидоров с зеленью и луком, заправленный удивительно вкусной сметаной, густой смородиновый чай и пирог с кислыми яблоками, вроде нашей шарлотки.
Они забрали свои подносы и терпеливо ждали, пока закажем мы с Дорокорном, при этом внимательно наблюдая за нами. Я уже давно понял, что заказывать всегда лучше последним, ну или хотя бы вторым, главное, не первым. Потому что тогда есть время спокойно принюхаться, осмотреться и хорошенько обдумать и взвесить свой заказ. Зачастую ведь хочется сразу всего и побольше, особенно когда сильно голоден! Так что порой приходится в самый последний момент кардинально менять своё решение. Стоишь, бывало, и вожделенно созерцаешь необыкновенно вкусные обеды товарищей. Вокруг сосредоточенная тишина, только отдалённые раскаты бурчания животов раздирают нервное безмолвие. А ты, жадно вдыхая вездесущий аромат, исходящий от их чудных блюд, судорожно пытаешься понять, чего же тебе хочется больше всего в данный момент. А сам всё гипнотизируешь их дымящиеся блюда. Что же заказать? Здесь считается весьма дурным тоном привередничать, словно какой-то пустоголовый гонористый ресторанный крендель, и выбрасывать или перезаказывать уже готовые и полученные от скатерти кушанья. Так что хочешь не хочешь, а приходится думать заранее.
В этот раз я имел такую возможность: подумать. Заказал грудку гуся, запечённую в квашеной капусте, салат из моркови с редькой и чесноком, заправленный сметаной, да простят меня мои товарищи, но уж очень давно хотелось! Во избежание недовольств, мести и никому не нужных инцидентов я вежливо спросил позволения и осторожненько так, чтобы ненароком не спугнуть, поинтересовался, а точнее, осведомился: в полной ли мере они осознают возможные последствия употребления сего кушанья. Оказалось, что они действительно совершенно искренне были совсем не против, наивные! Они сказали, что комната большая и в порядке полунаучного эксперимента сегодня никому и ничего не возбраняется. Видимо, просто не знали, насколько «взрывоопасен» этот салат в любой комнате, особенно если редьки и чеснока туда класть побольше, да ещё и квашеная капуста, хоть и печёная, но всё равно… Далее шёл морковный сок, чай с ягодами клубники и земляничное варенье. Потом уже я вспомнил о том, как мечтал отведать жареных с луком и картошкой грибов, но было поздно, поезд ушёл, пришлось оставить это вечно любимое мной блюдо на следующий раз.
