Господин губернатор меня не разочаровал. Он трагическим тоном поведал присутствующим, что предстоит очень суровая зима, а потому мы все должны проникнуться нуждами страны и скинуться для закупки фуража ее гражданам. Кое-кого губернатор удивил, но только не меня. Зима суровая будет, можно подумать, прежняя была мягкой. Или позапрошлогодняя, когда мороз аж до восьми градусов доходил три дня кряду. У нас все зимы суровые, за урожай продолжаем сражаться с такой самоотверженностью, словно это не обычная работа, а вражеское нашествие. И тем не менее зерна все равно маловато. В Аравийской пустыне наших черноземов нет, но местному населению своего хлеба почему-то хватает. Больше того, пшеница из пустыни на экспорт идет. Вот туда бы нашего господина губернатора и других руководителей, они бы эти самые Арабские Эмираты за пару лет до разора довели, а нефтяные реки поменяли бы свои подземные пути в неизвестном направлении. Все бы в песок ушло. Как в наше сельское хозяйство.
На совещании были и производственники из частного сектора. С этим все ясно; пока предприятие принадлежит государству, оно, как правило, на ладан дышит. Стоит ему стать частным, как мгновенно превращается в так называемую коммерческую структуру, которую можно выжимать на всю катушку. Зря что ли даже плата за телефон в моей строительной фирме куда выше, чем в аналогичном заведении, продолжающем уверенно давать убытки под государственной вывеской.
Знает господин губернатор с кого деньги драть, сохраняя спокойствие директорского корпуса. Как же иначе: чем хуже работаешь, тем меньше к тебе пристают по поводу денежных вливаний в постоянно дефицитный бюджет. Слава Богу, хоть в чем-то мы на первом месте в мире, и отдавать это достижение в области дефицита государственного бюджета никому не собираемся. И вообще, у меня складывается такое впечатление, что в последние годы мы не живем, а существуем на осадном положении. Чтобы оно продолжалось, фирма «Козерог», как и другие конторы, тут же согласилась с предложением господина губернатора и бросила свои средства в топку, постоянно поддерживающую неугасимый огонь его стремления улучшить согражданам новую жизнь старыми методами.
После окончания совещания Котя Гершкович предупредил меня: господин губернатор не собирается ограничивать счастье всего народа закупкой хлеба для области за счет предпринимателей. И мне просто выпала огромная честь быть в числе тех фирмачей, которых господин губернатор польстил своим вниманием и в виде особой благосклонности будет доить похлеще колхозных коров.
Я хотел было ответить Коте, пусть, мол, господин губернатор вместе с мэром и всей его компанией сами занимаются благотворительностью, учитывая их будущие подвиги в банковской сфере, но передумал. Котя не раз помогал мне в трудную минуту, хотя сегодня его забота о спокойствии старого приятеля оставляет в моей душе какой-то гадостный осадок. Я всю жизнь справедливо считал себя самостоятельным человеком, а сейчас должен делать вид, как близко к сердцу принимаю их стремление накормить народ за чужой счет. В том числе — мой собственный. На деньги мне плевать, но вынужденное беспрекословное подчинение обстоятельствам просто бесит. Ничего, Котя, я тебе тоже хоть как-то настроение улучшу, зря что ли ты в свое время молол: я не человек, а вагон неприятностей. Должно же еще у кого-нибудь портиться настроение, пусть и не по поводу закидонов Константина Николаевича.
Но оказывается о благе народа думает не только господин губернатор. Не успел я попасть в свой кабинет, как Саша тут же пустил в него нового посетителя на мою гудящую голову.
Перед приемом своих сотрудников я уже успел доблестно отбиться от какого-то гражданина, распространявшего запах перегара и сведения о финансовых проблемах, которые мне срочно необходимо решить для излечения его больного сердца. Однако Саше этого мало. Видимо, он стремится к тому, чтобы каждую минуту сегодняшнего дня я с содроганием вспоминал до конца жизни. Извинившись перед посетителем, я выскользнул в приемную и честно предупредил водителя — если в мой кабинет еще кто-нибудь войдет, то он сходу получит премию в виде пули в голову.
Вернувшись в свой кабинет, я тут же убедился: посетитель вполне освоился и успел стянуть сигарету из пачки, лежащей на моем письменном, прошу заметить, полированном столе.
— Что вам угодно? — тихо спросил я, ласково улыбаясь, несмотря на то, что мне очень хотелось проверить, будет ли пользоваться этот гражданин своим плащом в качестве парашюта, если его выкинуть из окна.
В сентябрьскую жару таскать при себе плащ может только форменный идиот. Но ведь каждый кретин считает, что он гений. Вдобавок офис у меня в подвале, из окон не полетаешь.
— Хочу предложить вам одно изобретение, — озираясь на двери, прошептал посетитель. — Оно необычное. Польза огромная.
Все ясно. Сейчас этот тип расскажет, что ему не хватает пары копеек для завершения постройки вечного двигателя. Однако стоило изобретателю открыть рот, как я сразу понял: вечный двигатель — самая настоящая туфта в сравнении с его предложением.
— Я знаю, как вывести нашу экономику из тупика, — заявил гений, потянувшись за очередной сигаретой «Пэлл-Мэлл».
— Так вам в Верховный Совет нужно, — радуюсь такой возможности переадресовать этого типа.
Изобретатель прикурил, бросил спичку мимо пепельницы и поведал страшную тайну:
— Они там все сумасшедшие.
Если это так, значит, и тебе там место гарантировано, подумал я.
— Знаете, отчего у нас неэффективная экономика? — замолол очередной спаситель общества. — Из-за людей. Преступность страшная. И люди на производстве думают, как бы целыми домой вернуться. Нужно покончить с преступностью. Это тут же подействует на улучшение экономики. Знаете, как это сделать?
Ну чем не кандидатура на совместный пост министра внутренних дел и экономики, решил я, отрицательно качнув головой.
— Я вижу, вы человек порядочный, — похвалил меня изобретатель. — Могу довериться. Вы не украдете мою идею? Не украдете. Сам вижу. Все очень просто. Нужно перевести часы. Так, чтобы ближе к вечеру начинался восход солнца. Придет человек с работы, как раз светает. Поужинал, погулял. Как в былые годы. Лег спать. Проснулся — и на работу. Как раз темнеть начинает. Все на работе будут. Хулиганам на улице делать нечего. Преступность сразу спадет.
— А расход электроэнергии? — пытаюсь вывести изобретателя из состояния эйфории по поводу решения общегосударственных проблем, но не тут-то было.
— Подумаешь, электроэнергия, — боросил гений. — Разве это главное? Затраты потом окупятся. Когда преступность исчезнет.
В самом деле, может, он прав. Напрасно что ли Рябов предупреждал: с первого октября мы будем ездить днем с включенными фарами. В том, что такой идиотизм станет жизненной реальностью, — не сомневаюсь. И в конце концов, чем предложение этого типа хуже. Оно что, хоть на каплю глупее?
— Я предлагаю вам стать моим соавтором, — осчастливил меня изобретатель.
— При чем здесь я? — скромно развожу руками. — Это же все вы придумали, а я даже не академик, чтобы в соавторы набиваться.
— Нужны дополнительные исследования, — озадачил посетитель. — И социологические тоже. Вы должны мне помочь. Не только материально.
Явственно представляю, как я вместе с этим гением провожу опросы и понимаю, что именно этого мне не хватает для полного счастья. Я уже был согласен расстаться с небольшой суммой, лишь бы гений потерялся за дверью со своим плащом, однако его дальнейшее высказывание подарило блестящую идею. В конце концов я тоже могу изобретателем работать.
Гений прикурил очередную сигарету, и я откровенно порадовался за него, что рядом нет Рябова. Сережа бы не стал распространяться о вреде курения, а так поприветствовал этого посетителя, что в последующие пару недель он о своем изобретении никому бы не распространялся. Попробуйте поговорить, если у вас челюсть в двух местах сломана. А иначе Рябов бить просто не умеет.
Гений еще раз тревожно посмотрел в сторону двери и прошептал:
— Нам будет непросто. Мировое правительство против. Оно не хочет, чтобы мы хорошо жили. Сионисты только и заняты, чтобы вредить нам. За мной, кажется, следят. Не боитесь?
— Нет, — твердо ответил я. — Ради счастья народа готов отдать жизнь. Спасибо, что пришли. Однако есть одна закавыка. Признаюсь вам, как собрату по борьбе. Я сам на прицеле у мирового правительства и могу навредить нашему общему делу борьбы за восстановление порядка и экономики.
Посетитель вскочил, потряс мне руку и тут же спрятал пачку «Пэлл-Мэлла» в свой карман.
— К сожалению, я вынужден оставаться пока в тени. Но есть человек, который вам поможет. Главный борец нашего города с мировым сионизмом. Только вы не должны говорить, кто вас прислал.
