Начал он круто – как ортодоксальный индуист, централизатор и собиратель не собранных предшественниками земель. Бельмом на глазу у Маурьев оставалась Калинга к югу от Бенгалии. Узкая полоса её побережья успела побывать под властью Нандов, но в ходе гражданской войны и смены династий отпала и воссоединилась со своей страной. У Чандрагупты и у Биндусары как-то не доходили до Калинги руки, и это решил исправить их преемник. Как я уже упоминал в своё время, война там вышла серьёзная, со многими жертвами и разрушениями и с эмиграцией калингских индусов в Малакку и Индонезию. И как раз после этой войны, мотивируя своё решение отвращением к войне, крови и вообще насилию, Ашока вдруг ударился в буддизм.
![]()
Он не сделал его государственной религией, не обратился в него сам, оставаясь формально ортодоксальным индуистом и проповедуя лишь веротерпимость. Но буддизму он открыто симпатизировал. Есть тут желающие огорчить нашего всенародно любимого и почитаемого всеми повелителя неразделением его симпатий? Правильно, таких дураков в государстве давно уже нет. В Калинге вон были, ну так и где они теперь? Ну, в Таксиле по краю ещё балансируют время от времени, но зря это они, это тоже на грани дури и добром не кончится. А здесь дураков не ищите, здесь они давно кончились. Индуизм как был, так и остаётся официальной религией государства, все же прочие религии должны уважать и её, и мудрецов-брахманов, но в остальном все религии равны, а буддизм – ещё равнее. В общем, намёк Ашоки поняли все.
Его буддийская проповедь – это что-то с чем-то. Ну, в основном она касалась не религиозных догм, а морально-этических – ага, за всё хорошее против всего плохого. И по всей империи, и вовне её проповедники направились – ага, вслед за прежними беглецами от прежних гонений. А за проповедниками последовали уже его официальные посольства. Представляю изумление Антиоха Тогдашнего, не помню его инвентарного номера, когда заявились к нему аж из самой Индии дядьки бородатые в чалмах и монахи бритоголовые, и ладно бы о деле серьёзном талдычили, ради которого стоило бы в такую даль переться, о торговле ништяками, допустим, или о политическом союзе против кого-нибудь, зловредно пакостящего обеим империям, так нет же, талдычат ему тут какую-то детскую чушь о том, что надо хорошо и не надо плохо. И ради этого ноги били? Но протокол есть протокол, и дипломатической вежливости никто не отменял – приходится слушать и отвечать в том же примерно духе. Так ведь такие же точно морализаторствующие посольства направились и к Птолемею Тогдашнему, и к прочим царям эллинистического мира. Практического толку – ноль целых, хрен десятых, но Ашоке не практический толк требовался, а чтобы уважали. Слушали же его через его послов другие цари как ученики своего гуру? Значит, он – выше их, хоть и не зависят они от него политически. По индийским понятиям и это возвышение государственного престижа – ага, гордитесь, подданные, ваш повелитель повыше чужих повелителей, он для них – гуру-учитель.
Расцвет индийской культуры при Маурьях, философских течений там всяких, да изящных искусств – это предмет для отдельного разговора, с которым лучше не ко мне, а к Юльке. Не то, чтобы не ценю, но это больше по ейной части, чем по моей. Я больше по матчасти. Вот то, что выделка железа на душу населения в империи Маурьев превысила в реале максимальный аналогичный показатель для будущей Римской империи – это я могу должным образом оценить по достоинству и сам. Но Лужа – она большая, и где-то в ней с тем железом пусто, а где-то и густо. Испания – одно из тех мест, где густо, так что нашим стыдиться нечего. Глядишь, ещё и поделимся кое с кем в Индии кое-какими железяками – естественно, на взаимовыгодной основе.
Буддизм же Ашоки интересен для нас вот с какого боку. Как я уже упоминал, мир-дружба-жвачка империи Маурьев с тамилами и прочими дравидами юга Индостана, не нарушившаяся и при Ашоке, для синхалов Тапробаны оказалась крайне неприятным сюрпризом. Того и гляди, разгребутся тамилы со своей рутинной текучкой, и дойдут у них наконец-то руки и до синхальского царства. Завоёванная Ашокой та же самая Калинга, из которой беглецы не только ведь в дикие малайские гребеня подались, навевает далеко не самые приятные ассоциации, от которых делается весьма неуютно. И тут Ашока начинает вдруг резко симпатизировать буддизму. Спасибо хоть, умеренному, а не радикальному. А ситуёвина ведь сложная, у тамилов ведь тоже ассоциации от Калинги – ага, Маурьям это можно, а нам почему нельзя? Так что прекрасно поняли намёк и тапробанские синхалы – не может быть хреновым учение, которому явно симпатизирует столь могущественный повелитель столь великой по индийским меркам сверхдержавы. Для них – в особенности. Вот и подсуетился царёк Тисса, направив к Ашоке посольство с нижайшим почтением и неподдельным интересом к единственно верному учению, а тому это прямо как бальзам на душу – одного из сыновей, особо сильно в буддизм ударившегося, главным идиологом учения на Тапробану направил. Вроде бы, и какую-то из своих многочисленных дочурок вместе с ним послал, дабы заодно и породниться со столь благочестивым тапробанским царьком. Тот, естественно, рад стараться, и с тех пор синхалы все как есть правоверные буддисты поверх прежнего индуизма, как это и нравилось великому Ашоке. Есть среди тамильских царьков желающие расстроить повелителя великой северной сверхдержавы, обижая столь симпатичных ему тапробанских синхалов? Правильно, таких дураков нет. Тем более, что у них самих буддизм ко двору не пришёлся, и их отношения с Маурьями от этого – ну, не то, чтобы испортились, но и не улучшились, скажем так.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Позже стало не так кучеряво. Сам Ашока под конец жизни со своей буддийской благотворительностью переборщил, гуманничая в пользу убогих за счёт высоких налогов с благополучных. А кому из благополучных нужен такой центр, весь из себя гуманный не за свой, а за их счёт? Естественно, после его смерти империя Маурьев затрещала по швам. То Калинга отложится, то Таксила с долиной Инда, то Декан. За полвека, собственно, все они и отвалились окончательно. Во многих областях всё ещё правили боковые ветви рода Маурьев, от симпатий к буддизму не отказывались, а деканские царьки и раджи снова над тамилами нависли с севера, восстановив прежнее равновесие. И тут лет восемь назад пала имперская династия в центре. Захвативший власть при военном перевороте военачальник Шунга, брахман по происхождению, покончил с религиозным либерализмом Маурьев, в центре теперь рьяный ортодоксальный индуизм, и такие же индуисты тамилы у империи Шунга теперь в друзьях. А в долину Инда года три назад вторглись греко-бактрийцы. И теперь деканские раджи с царьками между двух огней, и непонятно, как сложится дальше.
![]()
Ну, в смысле, это деканцам, тамилам и синхалам непонятно. Мы-то в курсе, что греко-бактрийцы на северо-западе Индии – это всерьёз и надолго. Хоть и расколется пока ещё единое царство на собственно Греко-Бактрийское и Индо-Греческое, оно и одно даст ещё нехилой копоти. Я ведь упоминал в своё время о просьбах тестю не затягивать поиск в верховьях Инда той самой древней гречки, которой так и не допетрили питаться древние греки? Вот потому тестя и просил, что бардак там со стороны греко-бактрийцев назревал, в котором хрен уже туда дотянешься. Хвала богам, успели мы таки разжиться той гречкой вовремя, и теперь мне похрен по большому счёту, что там в тех верховьях Инда творится. Торговля-то с низовьями Инда идёт, и любой власти она нужна, дабы доходы с неё иметь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Греко-Бактрийское царство на территории Бактрии и Согдианы, то бишь нашей Средней Азии, отделилось от империи Селевкидов как раз во времена Ашоки. Уж очень удачно совпали бардак в империи и напряги от войн Селевкидов с Птолемеями на западе. Воспользовавшись ситуёвиной, отложились парфяне, а глядя на них, захотели поиграть в самостийность и греко-бактрийцы. А нахрена им сдалось селевкидское великодержавие, от которого все выгоды на ту же великодержавную политику и тратятся где-то там, в той западной Луже? Они-то что с этого имеют окромя напрягов? Антиох Третий, когда снова власть империи на востоке восстанавливал, ликвидировать эти царства не стал, а заставил обоих царей только их зависимость от себя признать в качестве данников и союзников, в остальном вполне автономных. Только где он теперь, тот Антиох? Был, да сплыл. Снова империя в раздрае, снова куски от неё отваливаются, и оба царя – и греко-бактрийский, и парфянский – снова с удовольствием играют в самостийность. Бактрия и Согдиана богаче и развитее парфянских степей. Поднакопив силёнок побыстрее соседей и прихомячив всё, что плохо лежало у границ, греко-бактрийский царь Деметрий захотел теперь поиграть и в своё собственное великодержавие. Кончится-то оно примерно тем же, чем и у Селевкидов, когда согдийская и бактрийская знать осознает, за чей счёт этот банкет, и кому достаются на нём самые лакомые блюда. Но пока они ещё не опомнились и полны великодержавного энтузиазма. На ближайшие годы – ещё прокатит.
