– Это как раз то, что нам нужно, – улыбнулся Тараган, выпрямляясь в седле, – открывай ворота.
Сотник подал знак воинам. Ворота распахнулись, и отряд Гурка в дорогих мехах, бряцая оружием, выехал из города. Перед ними внизу открылась долина, заполненная всадниками и пешими воинами. Рать Тёгюнчи кагана двигалась к городищу. Зрелище было не из приятных. Пешци шли тремя длинными колоннами, которые плавно извивались на холмистой местности, словно гигантские змеи. Головы «змей» были увенчаны бордовыми стягами с изображением Чёрной Птицы. Наконечники копий покачивались в такт движению. Деревянные щиты с бронзовыми бляхами, ударяясь о бедро, производили характерный звук. За ними, блестя на солнце бронзовой чешуёй доспехов, двигались всадники беспорядочным строем. Они не торопились, чуть отставая от пешцов. Куда спешить? Пока ворота не упадут, их мечи бесполезны. Позади всадников в окружении нескольких сотен воинов-гридей[24] на чёрном жеребце ехал сам Тёгюнчи каган, пристально вглядываясь вдаль. Армия казалась трёхглавым драконом, медленно двигающимся к городищу Куюс. То и дело раздавались звуки рога, отдавая команды. Впереди этой армии быстро двигались наёмники – три сотни всадников в разномастном одеянии, вооружённых кто чем, под предводительством одноглазого воина в кожаных доспехах и кожаном с золотыми сустугами шлеме, который скакал на вороном коне. Ноздри его раздувались в предвкушении битвы. Он то и дело хлестал коня плетью, кричал что-то на ходу, показывая пальцем на отряд Гурка.
– Вот эти – наши, – пробасил Гурк, указывая рукой в драгоценных перстнях на быстро приближающихся всадников, – это мразцы и тати, хотя многие из них – искусные воины. Отправляйтесь в путь, а я, пожалуй, начну, – великан вытащил из сагайдака, притороченного к седлу, огромный лук.
– На этой дороге есть крутой поворот, над которым нависает скала, – произнёс Тараган, сдерживая своего коня и не отрывая взгляда от приближающихся всадников, – за ним долина сужается. Там мы их встретим.
– Хорошо, – кивнул Гурк, кладя стрелу, – там мы их и встретим.
Он прицелился, затем медленно поднял лук и выстрелил. Тетива загудела. Стрела унеслась к облакам. Где-то там, в небесной синеве, уже невидимая глазу, она изменила направление, повернув вниз, к земле, и пронзила своим бронзовым наконечником одноглазого воина. Удар был настолько сильным, что наконечник пронзил всадника в кожаных доспехах насквозь. Он вылетел из седла и упал под копыта скачущих лошадей. Наёмники попытались стрелять, но луки у них были слишком малы, чтобы соперничать с луком Гурка.
– Пора, – произнёс Тараган, пришпорив коня и огрев его плетью. Весь отряд вмиг сорвался с места, двинувшись вверх по реке, в противоположном направлении от стойбища Шонкора.
Гурк все еще продолжал стрелять. Солнце отражалось от его бронзового не прикрытого плащом панциря. Но вдруг лук неожиданно сломался. Тетива беспомощно повисла.
– Тьфу ты, балда лысая! – выругался Гурк, бросив бесполезный предмет на землю, – кто-нибудь когда-нибудь уже найдёт мне нормальный лук или нет?! У-ух, стерво!
Глава 16. Клятва
Когда преследователи стали догонять беглецов, отставших от основного отряда, те развернули коней и обнажили мечи. Наёмники решили, что это заградительный отряд, и прибавили ходу. Они тоже достали мечи из ножен и подняли их над головой, готовые смести кучку храбрецов. Всего лишь около двадцати воинов преграждали им путь в этой узкой части долины. Справа гора стеной поднималась к вершинам хребтов, а слева был высокий скалистый обрыв. Примерно за сто шагов до этого места к обрывистому берегу близко подходил огромный утёс, а дальше долина немного расширялась. Преследователи уже достигли узкой части долины, между утёсом и обрывом, когда из-за утёса перед ними выскочили безоружные люди и, схватив лежащие на земле верёвки, потянули их на себя.
Верёвки были привязаны к заострённым кольям, основания которых упирались в небольшие углубления. Так образовался непроходимый частокол, наклоненный вперед и достигавший уровня груди лошади. Первые ряды преследователей обнаружили опасность слишком поздно и не успели остановиться. Подталкиваемые сзади, они буквально напоролись на острую преграду. Началась свалка. Лошади падали, давя седоков. В это время спрятавшийся за утёсом отряд начал осыпать наёмников стрелами. На склоне горы, полого поднимающемся вправо, полукольцом выстроились всадники. Их было около сотни. Стоя в стременах, они опустошали свои колчаны. Весь отряд не ушёл вперёд, он спрятался за утёсом, поджидая преследователей. Гудела тетива луков, отправляя в пространство стрелы с тяжёлыми бронзовыми наконечниками, на острие которых смерть пела свою песню. Последнюю песню отряда наёмников рати Тёгюнчи кагана. Когда лучники опустошили колчаны, бронзовый всадник протрубил в рог. Воины убрали луки и достали мечи.
– Бей! – прогремел над поляной его голос, и огромная бронзовая палица поднялась у него над головой.
– Бей! – закричали всадники, пуская своих коней вниз по склону, к берегу реки. Туда, где наёмники, потеряв большую часть своего отряда и оставшись почти без сотников, разворачивались навстречу скатывающейся с горы лавины воинов Гурка. Два отряда встретились на склоне, и зазвенели мечи, затрещали ломающиеся копья. Ржание коней, крики раненых – всё смешалось в какофонию боя. Гурк, вращая палицей над головой, прорубился в самую гущу врагов, то и дело выбивая из седла не успевшего увернуться наёмника. Его жеребец, пронзенный копьём, заржал и повалился набок. Атаман едва успел высвободить ноги из стремян и спрыгнуть на землю. Гурк перевернулся через голову. Затем вскочил, подняв палицу над головой, зарычал, перекрывая лязг мечей и крики раненых, и снова бросился в бой. Вскоре остатки отряда наёмников были оттеснены к берегу реки.
– Пленных не берём! – крикнул Гурк, заглушая шум боя и бросая очередного противника с обрыва в реку.
– Пленных не берём! – раздались голоса разбойников со всех сторон.
Наёмники, зажатые со всех сторон, оказались в ловушке. Выхода не было. Позади ревела река, а впереди их ждала неминуемая смерть. После очередной неудачной попытки прорвать кольцо, они дрогнули и сначала по одному, а затем и группами стали сами прыгать в реку, бросая на ходу мечи и чеканы. Бой утих так же внезапно, как и начался. Воины Гурка какое-то время ещё искали на поляне затаившихся врагов, но затем повалились на траву рядом с ранеными и убитыми, не выпуская, однако, из рук оружия.
Солнце уже коснулось на западе кромки гор, когда над высоким обрывом реки Катын была вырыта двадцать одна могила. В двадцать из них на дно постелили хворост, а сверху уложили тела погибших разбойников со скрещёнными на груди руками. В последнюю яму спрятали все арчимаки с золотом и серебром. Тараган, достав из своей сумки несколько кожаных мешочков, приступил к процедуре похорон, бросая в каждую могилу щепотку измельчённой травы, обмахивая погибших горящим пучком можжевельника и произнося длинные молитвы. Затем он поднялся чуть выше по склону, сел на землю лицом к реке, скрестив под собой ноги, и неожиданно замер. Казалось, он окаменел, и ничто не сможет вывести его из этого состояния. Разбойники быстро отошли от места погребения, с благоговением глядя на человека, отправляющего их товарищей в далёкий путь. Путь через тёмные и страшные Бездны Нави. Путь, про который из смертных никто ничего не знает. И поэтому мало кто из жрецов мог совершать такой обряд погребения. Обычно все ограничивались молитвами и благовониями из смол деревьев. Многие разбойники первые раз в жизни видели такого человека, поэтому все стояли, читая молитвы, пока Тараган не поднялся на ноги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
