— Пошли! — взял Карен за локоть и повел к двери.
Они вышли на улицу Он не отпускал локоть Карен, сжимая его все сильнее. Увидев, что Берни покорно плетется сзади, махнул рукой — иди, мол — парня как ветром сдуло. Оглянулся, ища глазами Мака — тот неожиданно оказался совсем близко, непонятно откуда появившись.
Карен по-прежнему молчала, опустив голову. Дел открыл переднюю дверь — она секунду помедлила, очевидно, удивившись незнакомой машине, послушно залезла и села на переднее сидение. Он обернулся к Маку, молча стоявшему рядом, и усмехнулся:
— Видишь, справился. Томми передай — завтра заеду. И — спасибо, — протянул руку.
Мак, пожимая ему руку, нерешительно пробормотал:
— Ты... там, с ней… полегче.
Дел молча кивнул и сел в машину.
Всю дорогу до дома Карен молчала, глядя прямо перед собой, и он был рад, что она не пытается заговорить. Приходилось бороться с туманом, наплывавшим на глаза, и сил едва хватало на то, чтобы вести машину.
Так же молча они вошли в квартиру —— нежилую и гулкую, как заброшенный вокзал. Внезапно Дел обернулся и протянул руку:
— Ключ!
Карен испуганно вскинула голову, не понимая, чего он от нее хочет, и пришлось объяснить:
— Дай мне, пожалуйста, ключ от этой квартиры.
Она дрожащими пальцами нашарила ключ — тот самый ключ, который он положил ей в руку полгода назад — и протянула ему. Дел запер дверь, сунул оба ключа — и свой и ее — в карман джинсов и резко сказал:
— Мы поговорим обо всем завтра. Я не спал три ночи, и не хочу, чтобы ты снова сбежала, пока я сплю.
Отвернулся, подошел к кровати, рухнул на нее лицом вниз и глубоко вздохнул. Вот и все — теперь можно закрыть глаза, не двигаться, не думать...
Карен беспомощно стояла посреди комнаты, не зная, что теперь делать. Она уже не мечтала, что когда-нибудь придет сюда... домой... Как страшно было уходить! Каждый шаг давался с трудом, хотелось побежать обратно, забиться в дальний угол, заплакать и вцепиться во что попало, чтобы никакая сила не смогла оторвать ее от этого дома.
Да при чем тут дом — разве дело в этом. Где угодно, как угодно — лишь бы с ним, лишь бы он был рядом. А у него сейчас были такие чужие глаза — чужие и усталые. И всю дорогу он не сказал ей ни слова, даже не хотел смотреть в ее сторону! Но ведь искал — и нашел, и привез домой.
Она медленно прошла по комнате, прикасаясь к знакомым вещам, открыла холодильник — пирожки так и не были съедены. Увидела тигренка — он тогда не влез в сумку — обняла, прижала к лицу. Дел подарил ей его. Дел...
Тихонько всхлипнула и тут же опомнилась — не хватало еще заплакать и разбудить его! Не выдержала, подошла к «спальне» и села рядом с изголовьем. Теперь Дел был близко — совсем близко — и руки сами тянулись к нему, хотелось дотронуться, почувствовать его тепло, обнять, прижаться. Но тогда он проснется — и откроет глаза, и захочется спрятаться куда-нибудь от этого чужого и усталого взгляда.
А сейчас, пока он спал, можно было смотреть на любимое лицо, вглядываясь в каждую черточку — и хоть на мгновение попытаться забыть, что все так плохо, и обрадоваться, что он снова рядом.
Но забыть не получалось — он выглядел таким осунувшимся, измученным и постаревшим, и это из-за нее, только из-за нее! И все-таки он искал ее.
Впервые Карен заметила у него седые волосы. Морщины резко выделялись, их никогда не было столько. Небритые щеки, ободранная скула — на ссадине засохла капелька крови. Взъерошенный, нахмуренный, усталый — даже во сне. Она осторожно расшнуровала и стащила с него кроссовки — Дел не проснулся, только повернулся набок.
Больше она не сможет уйти — если только... если он простит ее, и не прогонит сам. Но зачем тогда искал?
В конце концов она все же решилась раздеться и тихонько устроилась рядом с Делом, натянув на себя свисающий край одеяла. Прижалась лицом к его спине между лопатками, вдохнула знакомый запах — и улыбнулась, подумав: «И все-таки он искал меня!»
Несколько раз Карен просыпалась — просто от счастья чувствовать его рядом. В какой-то момент, проснувшись, поняла, что он повернулся — и она лежит уже в теплом гнезде из его рук и тела.
Их разбудил телефонный звонок. Дел резко вскинул голову, не понимая, что происходит — вообще не понимая, где он. Вскочил, взглянул на часы — кто это звонит в такую рань? — и схватил трубку.
— Да?
— Делвин, мальчик, что с тобой? Тебя невозможно застать!
Естественно... Только Сэм мог назвать его «мальчиком» — да еще позвонить в семь утра!
— Было много дел. Что случилось?
— Тебя приглашают подписать контракт. Я звонил и вчера и позавчера тоже — а тебя все нет.
— Были дела, — повторил Дел, — что-нибудь еще передали?
— Да, что первоначальный контракт будет только на год, с последующим продлением на три года — они надеются, что ты поймешь. И еще одно — что условие относительно твоей жены будет соблюдено. Со мной разговаривал молодой Меллер и сказал, что ты в курсе.
— Какой еще молодой Меллер? — все связанное с контрактом и новой работой за это время начисто вылетело у него из головы.
— Владелец «Петролеум Технолоджи», — пояснил Сэм, — я хорошо знал его отца, старшего Меллера. Но я одного не понял — о какой жене идет речь, ты что, успел жениться? Когда?
Дел покосился на кровать — Карен лежала спиной к нему, светлые волосы растрепались по подушке, и было видно только затылок и плечо, торчавшее из-под одеяла.
— Пока еще нет, но надеюсь, что скоро. Об этом потом поговорим. Когда нужно подписывать?
— До конца недели. Я уже просмотрел контракт, они прислали мне копию — там все вполне приемлемо.
— Ладно, я тебе перезвоню. Мне нужно тут... кое-что выяснить.
Сэм попытался еще что-то спросить — Дел снова пообещал ему, что перезвонит, попрощался и медленно подошел к кровати.
Карен по-прежнему лежала неподвижно, не поворачивая головы, но он заметил, как она напряглась, почувствовав его приближение — словно он мог ударить ее. Словно он мог сделать ей что-то плохое.
Вчерашней усталости больше не было — Делу хватило этих нескольких часов сна, чтобы прийти в себя. Но внутри у него все кипело — боль и радость, нежность и злость, желание целовать ее — и трясти до тех пор, пока в дурьей башке не появится хоть капля разума.
Она должна была понять, наконец, что больше так продолжаться не может! И даже не в контракте дело — хотя он не мог подписывать его, не зная, что будет с ними дальше. Ведь если Карен не захочет поехать с ним, тогда не нужно ничего — о какой новой работе, о какой Южной Америке может идти речь — без нее? Без нее... Ему было страшно даже подумать об этом, но разговор был неизбежен — ей, и только ей предстояло решить, что будет дальше.
