смелых, но теперь они не сунутся, пока ты светишься, как солнце.
— Это хоть не обжигает? — спрашиваю я осторожно.
— Нет, я сам так светился бы, если бы хотел, чтобы все видели, что я такое, — отвечает мне на это Крис, делая последние шаги.
В темноте я вижу врата. Самые настоящие, огромные врата с вырезанными на них узорами, рунами, которые я постоянно видела дома у бабушки, рунами, которые почти всегда появлялись в книге Беса.
— Поставь меня на ноги, мне хватит твоей руки, чтобы сделать последних два шага, — прошу я.
Крис соглашается. Парни шагают к воротам, я пытаюсь их оттолкнуть, но те ни в какую, и нет никакой ручки или крюка, чтобы потянуть их на себя.
«Иду», — внезапно появляется надпись в книге.
Я не могу это озвучить, внутри все дрожит от волнения, поэтому я просто показываю надпись Крису. Он нахмурился, видимо подумав то же, что и я. Это был Бес! Это были его слова. Я точно это знаю, и Крис знает, но все равно почему-то не верит.
И в тот же миг я вижу подтверждение своих слов. Врата внезапно распахиваются, открывая нам вид на залитую светом поляну. Зеленая трава вырывается за пределы врат, протягиваясь ко мне дорожкой, а больше я ничего и не вижу, не хочу видеть, потому что передо мной стоит мой Бес. Я не замечаю, во что он одет, что в нем изменилось или осталось прежним. Я вижу только глаза и мягкую улыбку.
Демон.
Демон, которому я принадлежу.
Не думая больше ни о чем, я бросаюсь к нему, мечтая обнять, но с ужасом понимаю, что проскочила сквозь него, как сквозь мираж или видение.
Обернувшись, я вижу его виноватые печальные глаза.
— Прости, — шепчет он, и по моим щекам сами собой катятся слезы.
Видимо, Крис был прав с самого начала. Его больше нет, а то что осталось… дух, к которому я никогда не смогу прикоснуться, разве это честно?
— Я сотню раз тебе говорила, что ты ни в чем не виноват! — заявляет внезапно высокая женщина с белыми волосами, подплывая к Бесу в своем белом платье и, как ни в чем ни бывало, бьет его по голове ладонью, вызывая у меня еще больший шок.
Что тут происходит? Кто эта женщина? Что с Бесом? И почему она вообще позволяет себе подобное? А это его «прости», что оно значит? Что я ему больше не нужна?
Сердце пронзает болью, но я стою и смотрю ему в глаза, с трудом вдыхая и выдыхая свой ужас.
— Я все расскажу, — шепчет Бес все так же виновато, а я… у меня внутри все горит от злости, и я готова поклясться, что убью его прямо сейчас, чтобы больше не мучиться! Убью, потому что жить без него не могу.
Глава 23 — Недовершенная смерть
*Бес*
Уходя в межмирье, я понимал, что мог плохо запомнить карту, но выбора у меня не было. Совсем и ни в чем. Книгу у Марты я забрать не мог. Она ей нужна, а я… У меня была надежда. Книга мне ее дала, но шанс — еще не значит обязательная победа.
Магии во мне много, так много, что она вытекает куда медленней жизни. Я исчез, провалился в межмирье, чтобы, не дай бог, не потерять при ней сознание. Тогда и шанс бы упустил, а здесь в этом месте важна не столько физическая сила, сколько именно магия. Это позволяет мне быстро добраться до того самого места на карте и в первый миг мне кажется, что там ничего нет.
Я падаю без сил на колени в пустоту и думаю, что хотя бы Марта не увидела меня таким, а потом в прозрачной дымке впереди вижу врата.
Я думаю сначала, что эта дымка мне мерещится от слабости, а потом смотрю — нет. Она реальна!
Сразу вспомнил, как отец мне сказки рассказывал о гибели и зарождении миров, мол, их сила, похожая на дым. Этот дым чернеет после смерти мира и белеет, когда он рождается, а центром все равно остается душа самого мира — его бог.
— У Бессмертона была богиня — очень добрая, светлая и великая. Наши предки называли ее Мать, — говорил отец мне когда-то очень давно. — Она сотворила все наши души. Она дала нам силу и потому без нее так плохо.
Я вспоминаю эти слова и вижу, как медленно распахиваются ворота. В пустоте, а потом ее. Светлую и полупрозрачную.
— Тебе нужно сделать еще буквально три шага, — сказала она. — Давай, мальчик мой. Три шага и я смогу о тебе позаботиться.
— Мать? — растерянно спросил я, с огромным трудом вставая на ноги.
Она не ответила, просто протянула ко мне руку.
Терять мне было нечего, поэтому я даже не задумывался, просто подчинился, шагая к ней, доверяясь ей полностью.
— Тогда я рухнул, перешагнув через врата, и тело мое теперь лежит на дне фонтана жизни, пока я… пока я тут, — заканчиваю я свою скупую историю, глядя на Марту.
Ее слезы, ее ужас и растерянность больно режут мне душу, но я ничего не могу с этим поделать.
— Я же говорил, что пока еще слишком слаб.
— Он умер у меня на руках, — вмешивается Мать в мои слова.
Она меня тут многому учила, рассказывала о мире, нравоучала, иногда просто била по макушке, называя меня бестолковым мальчишкой. Даже странно было что-то такое слышать, но неизбежно. Ведь она Мать. Она богиня. Она истинна, а я только ее дитя, безнадежно влюбленный в мать своих дочерей.
Мне хочется упасть перед Мартой на колени и целовать ее руки, ноги, большой острый живот, который она поддерживала одной рукой. Я тосковал по ней, но, когда она смотрит на меня теперь, понимаю, что тоска неизбежна. Неизвестно, сколько я буду таким, быть может всегда, а это значит, что без печали уже никуда, пока мы с
