– А как же я? – опасливо поинтересовалась бомжиха. – Вдруг убивец меня найдет?
– Никто не знает о вашем существовании!
С другой стороны, в чем-то Иржикова права: ни в коем случае нельзя терять старуху из виду, ведь так легко раствориться в огромном городе, а она еще может понадобиться в качестве свидетеля…
– На всякий случай, – сказал Регина вслух, – я, пожалуй, сниму вам временное жилье.
– Мне? Жилье?! Настоящее, с ванной?!
– Сейчас мы что-нибудь придумаем!
* * *
– Регина Савельевна, а куда вы дели нашу Ольгу Сергеевну? – поинтересовалась Устинья, едва адвокатесса вошла в офис. Секретарша Валентина подняла глаза от бумаг.
– Пристроили все-таки? – пробормотала она себе под нос. – Слава богу, а то все помещение ее вещами провоняло!
– Да уж, – согласилась Регина, с облегчением подумав о том, что духовитый мешок перекочевал по новому месту жительства вместе с хозяйкой: что ни говори, а адвокатесса слишком заботилась о собственном комфорте, чтобы терпеть подобное соседство. Она все понимала – и тяжелую жизнь, и то, что, как говорится, «от сумы да от тюрьмы…» – и все же Регина не была склонна к благотворительности. Ей всегда казалось, что человек – сам кузнец своего счастья, а потому способен справиться с трудностями, приложив достаточное количество усилий. С другой стороны, она не могла не признавать, что в определенном возрасте, таком, как у Ольги Сергеевны, наступает время, когда можно оставить бесконечную борьбу за существование. Индивид вправе требовать от окружающих, чтобы его оставили в покое в собственном доме, но Ольгу Сергеевну лишили этой привилегии.
– Валя, – обратилась Регина к секретарше, – я сняла с карточки десять тысяч рублей на хостел для нашей гостьи. Будь любезна, внести это в список представительских расходов, хорошо?
Секретарша кивнула, искоса кинув мрачный взгляд на Устинью. Да что с ней, собственно, не так?!
– Чем занята? – поинтересовалась Регина, подходя к Мамочке, погруженной в просмотр каких-то записей на экране своего ноутбука. К ее удивлению, Ольга Шаевна захлопнула крышку, прежде чем ответить.
– Да так, кое-какие идеи появились, – уклончиво сказала она. – Не о чем пока говорить. Но, – добавила она, видя, что Регина немного обижена, – мне думается, скоро я смогу тебя порадовать – если не будешь меня отвлекать!
– Тогда считай, что меня здесь нет, – вздохнула адвокатесса. – Да, еще кое-что! Найди-ка мне телефон Гойды.
– Кого?
– Начальника службы безопасности Кузьмина.
– Домашний, рабочий?
– Да все, какие найдешь.
– А с чего тебя заинтересовала личность этого мужика?
– Хочу поболтать с ним и узнать, как у них с безопасностью в «Пугачеффе» дела обстоят.
– Судя по всему, неважно, – хмыкнула Мамочка. – Сугривина ведь грохнули на территории концерна!
– А я хочу выяснить, кем мог быть человек, которого видела Иржикова. Следователя мои умозаключения не заинтересовали, но мне не дает покоя одна вещь: убийца оказался в гараже именно в тот момент, когда убежала Рафия Галиева, решив, что убила Сугривина. Он профессионально добил его, испортил камеру, а потом ушел в здание.
– Так ты считаешь, что это мог быть кто-то из службы безопасности Кузьмина? То есть Кузьмин сам «заказал» племянника?!
– Я не исключаю такой вариант, хотя, с другой стороны, откуда убийца мог знать, что Рафия долбанет Сугривина ломом? Если бы Кузьмин нанял или попросил своего подчиненного избавить его от племянника, которого не любил и считал помехой в бизнесе, думаю, тот исполнил бы поручение таким образом, чтобы представить все как несчастный случай… Короче, не знаю, но надо копнуть в этом направлении. Рассохов, зараза, отказался обращаться в отдел кадров «Пугачеффа» на предмет «прошерстить» народ по личным делам с фотками, и мне пришлось напрямую позвонить Кузьмину.
– Конечно, он тебе отказал?
– Разумеется.
– Что-то он не кажется заинтересованным в расследовании убийства племяша!
– Когда Устинья была на крючке, Кузьмин из кожи вон лез, чтобы ее обвинили, но, когда мы нашли нескольких подозреваемых, которые действительно могли совершить преступление, он исчез со сцены, предоставив делу течь как придется.
– И это заставляет тебя верить в его причастность?
– Да. Хотя, конечно, убить родную кровь…
– Ох, брось, Регина, ты же не вчера родилась! – отмахнулась Ольга Шаевна. – Дети убивают родителей, а родители – детей, а тут – дядя и племянник, которые терпеть друг друга не могли!
– Кузьмин любил сестру, – покачала головой Регина. – Она потеряла дочь, и он вряд ли пошел бы на то, чтобы лишить ее еще и сына.
– Ты имеешь в виду, до тех пор, пока она была жива?
– Александра недавно умерла.
– От рака.
– Точно! Я буду у себя.
Как только Регина уединилась в своем кабинете, Устинья подскочила к Ольге Шаевне.
– Есть новости? – нетерпеливо спросила она.
– Кое-что есть, – кивнула женщина. – Я давно говорю Регине, что нужно повесить камеру на подъезд – пусть и полностью за наш счет. Другие офисы пытаются сэкономить, поэтому обсуждать с ними этот вопрос бесполезно, но мы все же имеем дело с опасными людьми! Если бы не камера на доме напротив и если бы не тот факт, что сейчас на деревьях нет листвы, у нас не было бы шансов, а так я с уверенностью могу сказать, кто напал первым. Думаю, и у полиции не будет повода сомневаться – все отлично видно! Правда, ракурс не самый замечательный, однако ошибка невозможна: Захар не виноват, он защищался. Кроме того, я нашла ту девицу – ну, с собакой, – и она согласилась все подтвердить, если возникнет необходимость. Она уже давала показания, когда на место происшествия приехала полиция, но, по ее собственным словам, дознаватель не слишком много вопросов задавал, торопясь поскорее убраться.
– А как с машиной? – с тревогой спросила Устинья. – На чем уехал последний из нападавших?
– На сером «Ниссане». Вот, гляди – они припарковались прямо под камерой! Сейчас… номер видишь?
– Можно увеличить?
– Сейчас сделаю.
– Здорово! – восхитилась девушка. – А вы можете по номеру определить…
– Кому принадлежит авто? Разумеется! У меня в компьютере есть вся база ГИБДД – вот, держи адрес. Машина зарегистрирована на Игоря Седова. Между прочим, он работает в «Пугачеффе»!
– Неужели? А кем?
– Этого не могу сказать. Но мне кажется, если Захар к нему съездит, то парень расскажет и о том, чем занимается, и где у него ключи от сейфа лежат… Он как вообще – поправляется?
– Сегодня выписывается. Я постараюсь успеть в больницу до того, как Захар уедет, чтобы передать ему то, что вы нашли; надо ковать железо, пока горячо!
– Пусть он приятеля своего чернявого прихватит, если соберется к Седову, – посоветовала Мамочка. – В своем нынешнем состоянии он вряд ли один с таким бугаем справится!
– Обязательно скажу ему, – пообещала Устинья. – Ну, я поскакала?
– Давай-давай, – подбодрила Ольга Шаевна. – Привет Захару передавай. И еще скажи, что я ни за что не стала бы врать Регине ради любого другого, поняла? Пусть он считает это большим одолжением с моей стороны!
* * *
– Хреново выглядишь, – заметил Диду при виде Захара.
– Спасибо, – огрызнулся тот, – ты – настоящий друг!
– Только друг скажет тебе правду.
– Мне сейчас не правда нужна, а помощь.
– Что надо делать?
– Навестить одного парня.
– Случайно не того, кто тебя «разукрасил»?
– Так как, я могу на тебя рассчитывать?
– Адрес известен?
– Устинья на хвосте принесла, от Мамочки.
– Я всегда говорил, что ваша Мамочка – не женщина, а дар Божий!
– Это верно: Регине с ней повезло. Только сейчас рабочий день в разгаре, и наш Седов, скорее всего, в «Пугачеффе». С другой стороны, он может работать и посменно…
– А еще дома могут быть жена, дети и теща с тестем! – подсказал Диду.
– Верно. Поэтому мы сейчас двинем на адрес и посидим в засаде.
– А если он все-таки в «Пугачеффе» – что, до вечера ждать?
– У тебя есть важные дела?
– Ты же знаешь, что для тебя…
– Вот и не хнычь!
– Если дежурить, то надо бы хавчика прихватить – черт знает, сколько проторчать придется?
– Ладно, тут где-то суши-бар есть, они и на вынос торгуют. Поехали?
Через три часа оба сидели в машине Диду, уплетая роллы с семгой.
– Господи, как мне этого не хватало! – простонал Захар, запихивая один себе в рот целиком, предварительно обмакнув в соус васаби. – От больничной еды язва развивается!
– Вроде должно быть наоборот? – хмыкнул Диду с полным ртом. Он был человеком действия и в отличие от Захара не привык сидеть в засаде; каждые полчаса были для парня сплошной пыткой, и даже вкус пищи не мог скрасить ожидания.
