Мои глаза расширяются, но нас прерывает Лиззи, вытаскивая нас обоих на танцпол для последней песни, прежде чем мы снова отправимся в путь, в поместье Вандербильтов, и заглянём в личную жизнь Тристана, до которой я не думала, что когда-нибудь доживу.
— Срань господня, это что, гора Олимп, — выдыхаю я, стоя перед особняком Вандербильтов площадью в сорок тысяч квадратных футов. По словам Тристана, здесь есть две художественные галереи, бальный зал, зимний сад, библиотека, бильярдная, оружейная комната и… там так много чёртовых комнат, что я буквально не помню их все.
— Вполне возможно, — фыркает Зак, — потому что люди, которые здесь живут, думают, что они боги.
— О, как будто ты чем-то отличаешься, Брукс, — отвечает Тристан, проносясь мимо и направляясь вверх по ступеням белокаменного особняка. Персонал тепло приветствует его, что меня удивляет. Я решила, что Тристан из тех, кто относится к окружающим как к прислуге. Но на самом деле он обнимает пожилого седовласого мужчину. Обнимает. Сколько раз я видела, как Тристан Вандербильт кого-нибудь обнимал?
Мы направляемся в главный зал, и я сразу же поражаюсь количеству пространства и роскоши декора. На столе стопка бумаг и свежий цветочный букет размером с мою машину. Тристан хватает его и начинает раздавать карты.
Буквально карты. Карты его дома.
Может быть, если вам нужно давать людям карту вашего дома, он для начала слишком велик?
— Ваши комнаты отмечены, — объясняет он, подходя к одной из стен, чтобы указать на интерком. — Если вы заблудитесь или вам понадобится помощь в поиске чего-либо, просто нажмите кнопку на любом из них, и один из сотрудников сможет вам помочь. — Он замолкает на минуту, пока мы все изучаем карты, обращая внимание на наши имена, нацарапанные на странице. Хотя кажется, что здесь много комнат для гостей, он разместил нас всех на верхнем этаже, в восточном крыле, рядом со своей личной спальней.
Лиззи прикусывает губу, и я поднимаю взгляд, встречаясь с её янтарными глазами.
Ни от кого из нас не ускользнуло, что она живёт в одной комнате с Эндрю, в то время как у меня есть свой собственный люкс… прямо рядом с личными покоями Тристана.
— Пойдём, Черити, — нахально говорит Тристан, — я покажу тебе твою комнату. — Он берёт меня за руку и ведёт направо, через восточное фойе и банкетный зал, прежде чем мы, наконец, добираемся до лестницы. Остальные следуют за нами, пока мы поднимаемся по винтовой лестнице, и Тристан начинает направлять людей в их комнаты.
Персонал идёт за нами, нагруженный нашими сумками. Мне немного не по себе от того, что меня обслуживают другие люди, но теперь, когда я наверху и смотрю на дверь в спальню Тристана, я совершенно забываю об этом.
— Пойдём, — говорит он, увлекая меня вперёд, в гостиную, кабинет и, наконец… его комнату.
Мой взгляд сразу же падает на чёрное шёлковое покрывало на кровати.
— Это не комната, это… Вау, чёрт побери, Тристан.
Он отпускает мою руку, а затем подходит к бару с напитками и открывает его потайным ключом, который достаёт из-под растения в горшке. И снова меня так поражает непринуждённость, с которой он наливает алкоголь из стеклянного графина, что мне приходится потрясти головой, чтобы в ней прояснилось.
— Тебе нравится? — спрашивает он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, и протягивая бокал.
Я смотрю на напиток долго-долго, а потом отрицательно качаю головой. Тристан просто улыбается, и моя спина выпрямляется, когда я слышу, как Лиззи входит в комнату, как будто она бывала здесь много раз раньше.
— Ни капельки не изменилось, не так ли? — говорит она, забирая алкоголь из рук Тристана и залпом выпивая его. Она прислоняется спиной к стене в своих джинсовых коротких шортах и подтяжках, выглядя непринуждённо и круто, как я не уверена, что когда-нибудь смогу. На данный момент я как бы просто смирилась с тем, что я немного неуклюжая, малость несуразная, и это нормально.
— Уильям не любит перемен, — отвечает Тристан, подходя и становясь рядом с Лиззи. Я внимательно наблюдаю за ними, когда он наклоняется и открывает окно, впуская прохладный ночной ветерок. Здесь так тихо, что я не слышу ничего, кроме домашних звуков, далёкой совы и какого-то шороха в кустах, который мог бы быть оленем или енотом.
— Ты не возражаешь, если я спрошу, — начинаю я, когда Крид присоединяется к нам следующим, притягивая меня в свои объятия и крепко прижимая к себе. Я дрожу, гадая, собирается ли он прокрасться в мою комнату и присоединиться ко мне сегодня вечером. Мне бы этого хотелось. Мне бы этого очень хотелось. Переспав с ним всего дважды, я более чем готова к большему. — Как получилось, что у вашей семьи закончились деньги? Похоже, у вас всё хорошо.
Лицо Тристана становится напряжённым, когда он смотрит в окно на беременную округлость луны.
— У нас есть дома, яхты, машины, бизнес… но нет денежного потока и слишком много долгов. Даже если бы он продал всё, что у нас есть, Уильяму не хватило бы денег, чтобы вытащить нас из ямы. — Тристан оборачивается и кивает подбородком в сторону винного шкафа. — Угощайся, Кэбот.
— Без проблем, — растягивает слова Крид, крепко прижимаясь ко мне.
— Когда-нибудь скоро придёт дебитор, все наши активы будут арестованы, и… — Тристан замолкает, его глаза затуманиваются, а затем он просто качает головой, и этот слой надменного высокомерия обрушивается на его лицо каменной маской. — Не имеет значения. Не беспокойся об этом. — Остальные подходят, и разливают себе напитки.
В итоге мы оказываемся внизу, в кинотеатре, сидим небольшой группой на заднем ряду. На этот раз мы ставим серию фильмов о зомби, но все слишком заняты разговорами, чтобы обращать на него внимание.
Тристан, однако, кажется таким далёким, и я обнаруживаю, что большая часть моего внимания сосредоточена на нём… И на том, как Лиззи кладёт свою руку поверх его, слегка, интимно пожимая.
Скоро она сделает первый шаг, я это чувствую.
Но готова ли я к этому?
Крид действительно проскальзывает ночью в мою комнату, и мы часами поклоняемся телам друг друга. Когда я встаю утром, он всё ещё спит, поэтому я тихонько выхожу и спускаюсь по лестнице, чтобы найти кухню.
Верная себе, я теряюсь минут на двадцать, прежде чем нахожу дорогу в зал для завтраков. Тристан там один, он ест яичницу с беконом, блинчики и потягивает кофе. Сейчас он выглядит не на семнадцать — почти восемнадцать — скорее, ему под тридцать. Внутри него так много тьмы.
Мои руки сжимаются в складках халата, и я пробираюсь в комнату, чтобы сесть рядом с ним. Он на мгновение поднимает взгляд, а затем протягивает руку и сажает меня к себе на колени.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, но он ничего не отвечает. Вместо этого он пытается скормить мне кусочек бекона, который я, конечно же, принимаю. Его пальцы в конце концов касаются моих губ, и я дрожу, сглатывая.
— Всё хорошо, — говорит он, но звучит совсем не так.
Некоторое время мы сидим в тишине, и я просто наслаждаюсь ощущением его присутствия у себя за спиной. Когда я немного ёрзаю у него на коленях, он замирает совершенно неподвижно, одной рукой обхватывая меня за талию.
— Не испытывай меня, Черити, — шепчет он мне на ухо. — Я не очень приятный человек.
— Может быть, я хотела бы лично протестировать тебя и посмотреть, правда ли это? — шепчу я в ответ, снова ёрзая. Тристан внезапно встаёт, отодвигая стул, а затем смахивает свою тарелку на пол. Я перегибаюсь через стол, его бёдра располагаются позади меня, его твёрдость дразнит мою сердцевину.
— Вот так? — спрашивает он, и я чувствую боль внутри себя, которая говорит да, именно так. Но затем Тристан с рычанием отстраняется и запускает пальцы в свои тёмные волосы. — Ты слишком хороша для меня, Черити. Тебе следует бежать от меня, пока ты ещё можешь.
— Прекрати это, — бормочу я, поднимаясь в вертикальное положение и поворачиваясь к нему лицом. — Ты проделал долгий путь за прошедший год.
