— Он человек благоразумный.
— Но упрямый. Понимаете, он оставил нас тут, потому что не хотел подвергать опасности. — Она немного подумала. — Возможно, он оставил бумаги, чтобы мы их нашли, если он не вернется… — Сердце ее болезненно сжалось. — И тогда мы сможем передать их нужным людям.
— Проклятие! — Сьюард сжал кулаки. — Ему нужно было взять меня с собой.
— Нужно было, парень. Вы знаете, где живет его наставник?
— Коммодор? — Сьюард задумался. — Мой отец это знал. Черт, где же это?.. А, вспомнил! На Чарлз-стрит. Несколько лет назад я был там вместе с отцом.
Лорд Рудольф сложил бумаги и спрятал их в карман сюртука.
— Надеюсь, вы помните, в каком доме. Потому что, возможно, вашему капитану без борьбы из него не выйти.
Сердце Эванджелины глухо стучало. Значит, Остин мог попасть в ловушку! Возможно, его держат взаперти. А может, его уже и нет в живых…
Сьюард выпрямился во весь рост и решительно заявил:
— Я вас приведу туда. Не беспокойтесь, мисс Клеменс. Мы его вернем домой, к вам.
Лорд Рудольф широко улыбнулся:
— Успеет на свадьбу. Сьюард, тот пистолет все еще у вас?
— Да.
— Тогда зарядите его.
Эванджелина встала перед ними, подбоченившись.
— Вы не оставите меня тут!
— Это работа для мужчин, Эванджелина. Подождите у миссис Милхаус. Мы приведем его прямо домой, обещаю.
Эванджелина выпятила подбородок.
— Нет, я не буду дожидаться тут, сложив руки и не зная, что там происходит. Я не могу! Я побуду снаружи, в безопасности, если так нужно. Но пожалуйста, не просите меня остаться тут.
Лорд Рудольф шумно вздохнул:
— Не осуждаю Блэкуэлла за желание запереть вас в подвале. Вы постоянно пренебрегаете опасностями, моя дорогая.
— Мне все равно. Я только хочу знать, все ли с ним в порядке. А если нет… — Она закусила губу. — Я хочу быть рядом.
Лорд Рудольф долго смотрел на нее. Пульс у нее участился, ладони взмокли, колени задрожали. Она старалась не представлять Остина… где-то лежащего, холодного и мертвого. Она хотела быть с ним, обнимать его, утешать, говорить ему, как она его любит.
— Вы его любите, да? — тихо сказал лорд Рудольф.
Эванджелина молча кивнула.
И надежда, которую Рудольф все еще питал, предлагая ей вернуться с ним в Англию, умерла.
— Счастливчик… Ну, полагаю, мне придется самому встретиться со своими демонами. — Не объяснив эту загадочную фразу, он добавил: — Хорошо, Эванджелина. Вы можете составить нам компанию.
Тут Сьюард взорвался:
— Что?! Нет, пусть она останется! Здесь она будет в безопасности.
— Она только пойдет с нами, а там посмотрим. Кроме того, у меня есть одна идея, и Эванджелина нам может понадобиться.
Лорд Рудольф снова посмотрел на девушку, и она вдруг почувствовала себя немного неловко.
Боль билась в висках и отдавалась во всей голове. Остин открыл глаза. Черные и белые звезды замелькали перед ним, и он застонал.
Он не мог вспомнить, где он и откуда у него эта ужасная головная боль. Но он не на борту судна, поскольку не чувствовал привычного покачивания. Значит, на суше, в доме. И к его щеке прижималось что-то колючее… и шерстяное. Похоже, ковер, а не одеяло.
Чей ковер? Перед ним все быстро вращалось, и он не мог ничего разглядеть. Ему было довольно тепло. Очевидно, он в жилом доме. И чувствовался приятный запах горящих дров.
Сквозь грохот в ушах он услышал голос. Голос знакомый, внушающий доверие. В сердце появилась надежда. Возможно, на него напали на улице, и этот человек, друг, доставил его в свой дом, чтобы ему помочь.
Но почему он лежит на ковре?
— Он приходит в себя, — сказал голос, который Остину определенно не понравился.
Знакомый голос ответил:
— Да, слава Богу. Ты слишком сильно его ударил. Ты мог его убить.
— Вы же сказали, что не хотите, чтобы он сбежал.
— Да, но мне нужно расспросить его.
Остин уже видел все гораздо отчетливее; он разглядел красный с синим узор на ковре, на котором лежал лицом вниз. А боль теперь сосредоточилась в одной точке — на затылке.
Чье-то колено в атласных бриджах опустилось на ковер рядом с его лицом. И руки, дрожащие и холодные, приподняли его голову.
— Остин…
Он посмотрел в озабоченное лицо худощавого седого мужчины. Коммодор Гейнсборо.
И вдруг он вспомнил все события. Он, Остин, попытался опередить Гейнсборо и не дать ему вытащить пистолет из ящика стола. Внезапно он услышал шум у себя за спиной. Он попытался обернуться, но огромный кулак слуги Гейнсборо, мужчины ростом шесть футов пять дюймов, ударил его в голову. И он, зашатавшись, упал на пол.
А ведь он считал Гейнсборо слабым стареющим человеком… Он забыл, что у старых людей могут быть крупные слуги, настолько преданные им, что могут по их команде наброситься на любого.
— Извини, Остин, — сказал Гейнсборо, — ты должен пообещать мне, что будешь сидеть спокойно, иначе Джереми придется ударить тебя еще раз.
Огромные сапоги Джереми появились перед его глазами. Остин лежал тихо, понимая, что так будет лучше, если он не хочет получить еще один удар. Ему нужно было набраться сил для борьбы.
— Иди к черту, — процедил он сквозь зубы.
Гейнсборо с грустью ответил:
— Сожалею, что дошло до этого, друг мой. Мне не следовало бы поручать тебе доставку документов. Но я знал: тебе я могу доверять.
— Вы верили, что я доставлю их прямо вам? Нужно было подумать как следует.
— Лучше бы ты этого не делал, Остин.
— Не придерживался своих убеждений? Отказался бы от того, что всегда считал правильным? Думаю, вы первый стали бы презирать меня, если бы я внезапно переметнулся на вашу сторону.
— Мальчик мой, я сам долгое время считал, что поступаю правильно. Но обстоятельства переубедили меня. Я только прошу тебя подумать над моими словами.
— Иначе ваш послушный слуга снова изобьет меня? — Остин сел, притворяясь, будто дрожит от страха.
— Мне хотелось бы, чтобы ты присоединился ко мне. Другой вариант мне не нравится.
— Убьете меня, как грозились? Вы дойдете до этого?
Гейнсборо колебался, его темные глаза выражали озабоченность. Потом он кивнул:
— Я должен.
— Тогда я стану первой вашей жертвой.
Тут слуга отошел на несколько шагов. Густые брови сошлись у него на переносице, а нижняя губа выступала, как у злобной собаки.
— Мне этого не хотелось бы, — со вздохом ответил коммодор.
Остин оценил расстояние до двери. Казалось, что до двери очень далеко. Слуга схватит его, не успеет он сделать и трех шагов. Значит, придется драться. Но он закаленный, сильный. Он просто обязан победить.
